Александр Зорич - Стальной лабиринт

Фомин открыл было рот, чтобы поделиться мнением профессионала, когда сами обстоятельства положили конец дискуссии. Парсер сообщил, что их танк облучается лазерным дальномером, и Растов среагировал мгновенно:

– Фомин, полный назад! Чориев, кумулятивным по головному, огонь!

На парковочной площадке для широкоплечего Т-10 места было в обрез.

Чтобы уйти с директрисы огня, Фомину пришлось изувечить цепное ограждение, разорить клумбу с красными сальвиями и врубиться в жестяной щит туристической информации – кого не кормить, сколько стоит посорить, где чебуречная «Голодный дракончик», а где туалеты «М» и «Ж».

С воинственным скрежетом Т-10 разорвал щит надвое и на две трети заполз под огромный лоскут листового железа, словно под солнцезащитный тент.

В ту же секунду к ним прилетел клонский удлиненный кумулятивный снаряд с ориентированной боевой частью. Ему надлежало взорваться, оказавшись сверху над русским танком, и прожечь его направленной вниз кумулятивной струей. Так и случилось бы, но на пути снаряда неожиданно оказалась жесть информационного щита.

«М» и «Ж» спасли танкистам жизни: снаряд сработал преждевременно, истратив всю свою огненную ненависть впустую.

– Скорее на грунтовую дорогу! – приказал Растов мехводу.

– Так точно, командир.

Фомин, имея перед собой картинку с обзорных камер, еще сдал назад и, виртуозно крутнув танк на сто восемьдесят градусов, швырнул рычаги от себя.

Т-10 понесся с прытью бешеного бизона – как видно, стальной зверь застоялся, пока Растов решал вопросы любви и веры в обществе заотара, Нины и Чориева.

– Нина, береги голову! – крикнул Растов девушке, которая сжалась в комочек на свернутом тенте в дальнем углу боевого отделения.

Сказать, что она была «бледна и испугана», означало преуменьшить ее страдания. Нину буквально трясло от страха. Там, в лифте, на предрассветной прохладной высоте, она была и то жизнерадостнее…

Растов решительно отвел взгляд от вызывающей острую жалость напополам с щемящей нежностью фигурки в синем платье. Думать о Нине в любом контексте, пусть даже самом невинном, означало обречь экипаж на гибель.

Противников временно разделили каменные нагромождения Молибденового кряжа.

Пользуясь передышкой, Растов просчитал возможные варианты действий клонских танков.

Те могут подняться к Пещере Дракона по асфальтовой дороге и двинуться за ними следом по заброшенной грунтовке. Либо спуститься, объехать гору с юго-запада и попытаться перехватить их Т-10 где-то перед автострадой. Либо, наконец, – и так поступил бы сам Растов на месте вражеского командира – пара-тройка танков поедет через Пещеру Дракона, а остальные двинутся в обход горы. Так стая волков загоняет больного лося…

– Дзохар, у меня к тебе личная просьба, – обратился Растов к наводчику. – Именно просьба, не приказ.

– Я конечно… Почему нет?.. Если смогу, – настороженно отозвался Чориев и как-то сник, будто чего-то совсем несуразного ожидая.

– За нами наверняка будет погоня. Я считаю, единственный вариант задержать клонские танки – мины.

– Я поставлю! – оживился Чориев. – Клянусь тысячей ташкентских девственниц! В чем трудность-то?

– Трудностей две. Во-первых, тебе придется сейчас вылезти на броню и быстро-быстро надеть ремонтный экзоскелет.

Чориев тяжело вздохнул. Экзоскелет этот – Растову сие было известно – Чориев ненавидел.

Но Растов притворился, будто вздоха не заметил.

– А вторая трудность в том, что до леса ты будешь скорее всего фигачить пешком. Ждать мы тебя не сможем, слишком опасно.

– Пешком? До леса? Да я за три дня не дойду! Так нельзя, командир! – страстно взмолился Чориев.

– Дойдешь за два, – хладнокровно пресек эмоции Растов. – А если мины не поставишь, никому из нас больше леса не видать… Никогда. Превратимся в водород, кислород и углекислый газ.

– И тепловое излучение, – мрачно уточнил Фомин. – Я тоже к просьбе командира присоединяюсь. Помогай, Дзо… Мы в безвыходном положении… Правда.

Чориев больше ничего не говорил. Он даже не попрощался.

Наводчик открыл люк и, предусмотрительно подцепившись страховочным фалом к кронштейну пулемета, вылез на броню.

Там он извлек из кормового навесного ящика экзоскелет и, цветисто ругаясь по-таджикски, принялся облекать в него свое с толком вылепленное природой тело.

Вся процедура заняла у Чориева четыре с половиной минуты.

«В норматив почти уложился», – автоматически констатировал Растов.

Субота тоже покинул свое место и, кряхтя от натуги, одну за другой передал Чориеву противотанковые мины – стальные чемоданчики с гремучим содержимым. Эти мины, конечно, не входили в штатную боеукладку танка Т-10. Но по настоянию мудрого комбата Улянича все машины, отправленные в рейд к «Инженерному замку», получили их именно для такого случая: минировать пути отхода.

Каждая мина весила по тридцать килограммов. И, конечно, без экзоскелета, усиливающего любое мышечное движение, свободно управляться с ними Чориев не смог бы.

– Удачи тебе, Дзо! В лесу обещаю проставиться, – сказал Субота и, помедлив несколько сентиментальных секунд, захлопнул люк.

Фомин притормозил. Чориев, поскрипывая сочленениями экзоскелета, сбросил одну за другой все четыре мины и спрыгнул на землю следом.

Преимущество было на их стороне. Заключалось оно в том, что танки преследователей они увидели первыми.

«Рахшей» было два. Это значило, еще три двинулись через кряж.

Растов совсем не удивился, когда опознал в одном из «Рахшей» тот самый, с красной снежинкой «Юнион Джека».

«Так и должно быть», – с удовлетворением подумал он.

Он испытал почти непреодолимый соблазн адресовать первый снаряд наглому вражине Нахогарану, но, поскольку парсер насчитал втрое большую вероятность поражения для головного танка, Растов решил не спорить с умной машиной.

Растов ударил бронебойным и сразу же приказал Фомину спрятаться обратно за хаос выбеленных солнцем огромных валунов у подножия горы. Вспышка выстрела выхватила «Кристина + Андрей = Любовь» на одном валуне и «СШ № 50 термоядерно рулит» на другом.

Уже отдав приказания, Растов подумал, что если клоны имеют в боекомплекте по паре лишних удлиненных снарядов, то они достанут его и за укрытием.

Однако идей понаряднее все равно не было.

А в следующее мгновение мозг Растова, работающий со скоростью корабельного астропарсера, вдруг озарился прозрением: он сложил все детали головоломки и понял, понял, как устроен танк клонского аса – этого самого Нахогарана Льюиса Тентакла, также известного как Мастер Наг!