Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)
Я задумался, потом спросил:
– А Мертвый мир? Там было несколько нестыковок?
– Вот там была уже хорошо разработанная операция по вашему похищению. Да вот не сложилось из-за той чертовой банды, что сбила ваш самолет. Случайность, конечно, но неприятно. На аэродроме подскока вас ожидали мои люди. Теперь, с вашей удачей, Союз еще больше усилился, причем достаточно преданными и благодарными людьми.
– Вот даже как? – я задумался над словами майора.
Как только он отошел, лейтенант, не обращая внимания на Анвара, спросил:
– Вы действительно хотите им помогать?
– Ты видел глаза этого майора? Он действительно может спокойно перерезать ребенку горло и освежевать тело, причем так, чтобы меня до печенок проняло.
– Он подонок.
– Это да, – согласился я. Мельком глянув на Анвара, добавил: – Надеюсь, их царские людишки поймают быстрее, чем мы найдем портал.
До вечера мы отдыхали, я даже успел слегка вздремнуть. Ночью майор нас поднял и после плотного ужина снова заставил идти. Уже совсем стемнело, когда мы вышли на полевую дорогу, слегка разбитую тележными колесами и копытами коней. Я уже пару раз чуть не подвернул ногу на незаметных ночью ямках, пока не догадался идти по обочине.
Часам к трем ночи, когда мы все еще шли по полям, оставив позади пару сонных деревень, чтобы уйти как можно дальше, сзади нас стал догонять странный, но знакомый шум, в котором я легко определил топот копыт и стук колес по дороге. Нас нагоняла карета или тарантас, в темноте не совсем понятно. Обернувшись, я разглядел едва видное пятно фонаря, которое моталось из стороны в сторону рядом с кучером.
– Командир? – спросил Анвар, пока майор нас отводил с дороги, заставляя залечь.
– Берем, – подтвердил тот. – Только тихо.
– Что будем делать? – негромко спросил Успенский, когда три тени ушли к дороге, а с нами остался Михаил. – Может, голос подадим?
– Не советую… – раздался голос охранника. – Хотя… – пробормотал он, и нам шустро принялись вставлять кляпы.
Когда охранник, прижав меня коленом к еще холодной земле, заталкивал мне в рот кусок специально заготовленной материи, я дернул телом, отчего тот рухнул на землю. Не оплошавший Успенский, у которого хоть и были связаны сзади руки, но ноги-то свободны, спеленал ими Михаила и стал душить.
Я же, навалившись спиной на него, стал доставать из нагрудных ножен, закреплённых на разгрузке, давно присмотренный штык-нож от АКМ.
С трудом достав его – мешала левая нога лейтенанта – скатился с тела и быстро перепилил веревки у себя на руках. В это время раздались хлопки, и мне по лбу прилетело гильзой. Как я понял, Михаил сумел дотянуться до пистолета в набедренной кобуре и несколько раз выстрелить в лейтенанта. Судя по тишине, пистолет был с глушителем. Похоже, трех выстрелов хватило. Разомкнув ноги погибшего лейтенанта, Михаил стал судорожно кашлять, мне же ничего не оставалось, как застонать от досады и боли и, вскочив на ноги, рвануть в ночную темень, продолжая на ходу пилить верёвки. Как же хорошо, что на всю ночь небо затянули густые облака!
– Кха-кха… командир… побег… кха-кха, – раздался сзади полухрип-полувопль. Хорошо же Успенский его приложил, ноги тренированные были.
Почти одновременно от дороги, где ржали кони и раздавались крики, ударил мощный, но узкий столб света. Я помнил, что у майора на разгрузке висела труба фонарика, чтобы крепить его под ствол автомата. Он хорошо освещал поле метров на сто, я же успел отбежать всего на сорок – пятьдесят, поэтому мою бегущую тушку быстро обнаружили.
– Догнать, – раздался сзади едва слышный приказ майора. Шансы у них были немалые, так как я не закончил пилить веревки и бежал немного скованно, покачиваясь из стороны в сторону.
Наконец верёвки поддались. Сбросив путы с рук и выдернув кляп, я рванул по полю изо всех сил, теперь меня ничто не сдерживало, кроме двух баулов, продолжавших висеть на мне. Подумав, я не стал их бросать, так как баул с одеялами и так был лёгок, только размеры мешали, второй был с продовольствием и, насколько я понял, с небольшим количеством боеприпасов. Нож же, чтобы не мешал, сунул за ремень штанов. Дальше я бежал так, как будто за мной гнались демоны из преисподней. В принципе, так оно и было.
Несмотря на полную ночную темноту, глаза за время нашего перехода немного адаптировались, и хоть чуточку, но было видно, куда я бегу. Однако когда я оборачивался, то словил свет фонаря в лицо, отчего зрение немного ухудшилось, да и пятна появились.
Насколько я понял, с сорокаметровым опозданием за мной бежали двое – сам майор, продолжая подсвечивать меня, и еще кто-то, кажется Анвар. Чудом заметив и перепрыгнув двухметровый овражек – спасибо, майор подсветил, – я рванул дальше, через пару секунд сзади раздалось ругательство. Видимо, майор держал фонарь слишком высоко, не освещая землю, вот кто-то из них и попался в эту ловушку, дав мне форы еще метров двадцать.
– Стой! Стрелять будем! – крикнул вслед майор.
Я промолчал, сберегая дыхание. За последние четыре, уже пять дней я немного втянулся, поэтому хоть и устал, но продолжал бежать.
«Не, не уйду, они лучше тренированы. Жадность до добра никогда не доводила», – подумал я, скинув оба баула. Бежать стало заметно легче, и я прибавил скорости, хотя уже начал дышать с хрипом.
Вдруг чуть в стороне хорошо слышно залаяли собаки, и замычал кто-то, то ли теленок, то ли корова.
«Деревня!» – радостно чуть не заорал я и повернул в ту сторону. Через минуту метрах в пятидесяти впереди фонарик майора высветил что-то вроде плетеного забора. К нему я и стремился, когда услышал вдруг знакомый свист рядом с собой и чпоканье впивающихся в землю пуль.
«Блин! Они по ногам стреляют или стараются меня задержать!» – с некоторым испугом подумал я.
Дальше я уже бежал зигзагом, а когда подбежал к плетню, одним махом перемахнул через него и рванул дальше, пытаясь разглядеть, куда бегу, тут фонарь майора мне уже не помогал. Вот справа промелькнуло что-то темное, из него раздалось еще одно мычание, видимо, это был хлев.
Тут прямо мне под ноги выскочило что-то мелкое и начало громко лаять. От неожиданности я подскочил чуть ли не на полметра, но продолжил бег, почти сразу споткнувшись о стоявшее посредине двора полено, но, превозмогая боль, снова вскочил, дернул ногой, пытаясь отцепить собаку, на животе перелез через забор из жердин и оказался на улице. Моя встреча с шавкой не прошла даром, теперь гавкали все собаки, причем, судя по многочисленности, это явно была не деревня, а что-то побольше, скорее всего даже село домов на триста.
В это время с шипением в небо взлетела осветительная ракета, повиснув далеко наверху на парашюте. Ковыляя по улице, я невольно испытал уважение к предусмотрительности майора – и это учел. Понимая, что меня можно разглядеть издалека, я свернул в первый же проулок. Видно было все, как днем.
– Вон он! – прозвучал крик, и топот стал приближаться.
Хрипло дыша, я заковылял быстрее. Отбитое колено болело адски. Вряд ли перелом, я бы тогда вообще ходить не смог, скорее всего, просто сильный ушиб.
Первым меня догнал Анвар и, сбив на землю, стал профессионально месить ногами. Майор, подскочивший чуть позже, присоединился. Свет еще не опустившейся ракеты им в этом неплохо способствовал. Попытка дотянуться до ножа, чтобы полоснуть по ногам похитителей, ни к чему не привела, его не было на месте. Видимо, выронил во дворе, когда запнулся о полено и боролся с собакой.
Сквозь шум в голове – я все еще пытался отдышаться, несмотря на избиение – я все же расслышал, как скрипнула дверь ближайшего дома и оттуда нас кто-то окликнул:
– Что тут происходит, господа? – причем вопрос был поставлен правильно, это был явно не крестьянин.
Меня перестали избивать, поэтому я повернулся на живот и крикнул:
– Беги, это бандиты!
Прозвучал пистолетный выстрел, и на белой рубахе стоявшего в дверях мужчины – я даже щегольские усики рассмотрел – появилось расплывающееся темное пятно. Как будто не веря себе, он коснулся его и завалился в сени, выставив наружу босые ноги. Почти сразу раздался бабий крик из дома:
– Уби-или-и-и!
– Уходим, – тут же скомандовал майор. К этому времени ракета уже совсем опустилась, и стало достаточно темно. Подхватив меня под мышку, так как сам я идти не мог, меня потащили обратно под усиливающиеся вопли женщины.
Когда мы выскочили на окраину села, шум сзади все нарастал и нарастал. Лаяли собаки, мычали разбуженные животные, и все больше становилось криков жителей. По пути мои похитители захватили брошенные баулы, и скоро мы оказались у открытого тарантаса, куда уже погрузили наши вещи и куда, как мешок с картошкой, забросили меня. Успенского не было. Видимо, его действительно убили и бросили у дороги, решив не тратить время на то, чтобы спрятать тело. Все равно уже нашумели и грубо сработали при моём возвращении. Через минуту, когда все забрались в тарантас, один из похитителей сел на козлы и, громко свистнув, стегнул хлыстом, тут же выругавшись. Кончик хлестнул его по ноге, однако, как ни странно, запряженная тройка лошадей, все набирая и набирая скорость, рванула по дороге прочь от разбуженного села.
