Роман Злотников - Виват император! Армагеддон

— У кого? — не понял Риу.

— У моего прадедушки. Он… — Герцель запнулся; чихнул, вытер рот тыльной стороной ладони и пояснил: — Он воевал в ТУ войну. Тоже танкистом. В группе Гота.

Риу нахмурился и стиснул зубы. Опять эти аналогии… Но тут на поляне перед строем полка появился оберст Нагель…

Границу они пересекли около десяти утра. Как только напичканный электроникой командирский танк загрохотал гусеницами по широкому мосту через Западный Буг, Риу максимально выдвинул башенный перископ и впился взглядом в противоположный берег. Хотя, по данным авиа и спутниковой разведки, там не было обнаружено имперских войск, тишина пугала… К тому же что значит не обнаружено: а куда, спрашивается, вывалили свой груз бомбардировщики и штурмовики, прошедшие над их головами на рассвете?

Однако первые сорок километров они прошли спокойно. Брест обошли по окружной дороге, сильно напоминавшей немецкие автобаны. Потом Риу попытался выскочить на огромную автомагистраль «Восток-Запад», которая шла вторым (вернее первым) ярусом на опорах магнитодинамической хорды. Как писали, эта дорога, пронизывающая весь континент от западных границ Империи до Тихого океана, на всем своем протяжении нигде не имела уклона более одного процента, а минимальный радиус девяностоградусного поворота составлял почти семь километров. Так что, если учесть, что на русских машинах уже лет пять как ставились автопилоты, а под полотном дороги были уложены управляющие кабели, крейсерская скорость движения машин на ней составляла около двухсот пятидесяти километров в час, а максимальная доходила до четырехсот. Риу не мог себе представить, как можно управлять машиной, несущейся на такой скорости. Даже если это делает автопилот. Впрочем, наверное, русские понимали что к чему, поскольку на свете было всего десять марок машин, которые могли достигнуть подобной максимальной скорости, и шесть из них были русскими… Но выскочить на магистраль не удалось. Когда танк подлетел к огромному пандусу, способному легко «переварить» транспортный поток, по объему равный автомобильному парку небольшой европейской страны типа Бельгии или Голландии, Риу высунулся из люка и с недоумением уставился на странные конструкции, возвышавшиеся над дорожным полотном. После пяти минут внимательного разглядывания конструкций в бинокль Риу зло чертыхнулся и прижал к горлу гарнитуру. — «Кондор» вызывает «Фатера».

Оберст Нагель откликнулся практически мгновенно. Риу кратко доложил ситуацию. Командир полка немного помолчал, очевидно обдумывая его слова, потом осторожно спросил:

— А вы уверены, что их нельзя разобрать?

Риу поджал губы. Что это за недоверие?

— Разобрать можно. Но, по моим прикидкам, понадобится не менее дюжины газорезательных аппаратов и трое-четверо суток непрерывной работы. К тому же, как мне кажется, эти конструкции не зря базируются на магнитодинамических вагон-контейнерах. По-видимому, они мобильны, так что даже если нам удастся разобрать то, что они уже установили, они просто подгонят еще и устроят подобный «завал» на пару километров дальше.

До поворота на Кобрин танки Риу шли на крейсерской, и Клоц всю дорогу прищелкивал языком, нахваливая дорожное покрытие (действительно, машины шли будто хорошие авто бизнес-класса). У гауптмана даже слегка отлегло от сердца, и появилась надежда, что русские, возможно, решили не защищаться. В конце концов, сейчас не сорок первый год и никто не собирается убивать русских только за то, что они русские. Но на первой же крупной развязке у обочины возник патрульный автомобиль, рядом с которым маячила фигура полицейского с воздетым жезлом, переливавшимся светодиодными сигналами. Зрелище — полицейский, пытающийся жезлом остановить танковую колонну вражеской армии, — выглядело настолько нелепо, что Риу забыл о ларингофоне и забарабанил по крыше башни рукояткой вальтера. Танк заверещал гидротрансформатором и остановился. Полицейский неторопливо подошел к возвышавшейся над его машиной громадине и, коротко козырнув, представился:

— Сержант Кебич, второй батальон дорожно-патрульной службы. Я говорю с ка… виноват, с гауптманом Риу?

Риу слегка опешил:

— Э-э-э…

Полицейский улыбнулся:

— Я так и думал. Вы очень хорошо получились на фотографии. Вот, возьмите, — он протянул гауптману роскошную кожаную папку, — для вас разработаны правила передвижения по дорогам Империи. Здесь же рекомендованный маршрут движения, места привалов, порядок связи с органами местной власти, расположение больниц, а также, — тут он повернулся к своей машине и крикнул: «Виктор, неси!», а затем снова к Риу, — несколько десятков мобильных телефонов.

Риу, который после этих слов окончательно оторопел, смог лишь пролепетать:

— З-зачем?

Полицейский снова улыбнулся:

— Просто… у вас скоро начнутся проблемы со связью. А эти телефоны будут работать. И не беспокойтесь, у нас заготовлено несколько десятков тысяч комплектов, так что хватит каждому офицеру и большинству сержантов.

Когда полицейская машина, резко взяв старт, скрылась за поворотом, Риу сполз по броне внутрь башни, содрал шлем и вытер пот. Он решительно не понимал, что это за война и кто и как против них воюет. Но ее начало ему решительно не нравилось. И в этот момент раздался испуганный голос Клоца:

— Герр гауптман, наша навигационная система сошла с ума.

У Риу, в который уже раз за день, екнуло сердце. Только он не подозревал, что самые большие неожиданности у него еще впереди.

4

Клайд выбрался из «хаммера» и, коротко кивнув командиру дивизии, двухзвездному генералу Аргенсу, с которым был мельком знаком еще по Вашингтону, двинулся к узлу связи. Аргенс и сопровождавший Клайда в поездке по фронту командующий 11-й армией трехзвездный генерал Шрауф, торопливо обменявшись приветствиями, поспешили за ним.

Армейский узел связи занимал двенадцать больших комфортабельных прицепов-трейлеров. В двух из них располагалась мощная электростанция, еще один был предназначен для перевозки больших складных конструкций антенных полей, а остальные были заняты огромными усилителями. Сейчас боковые панели прицепов с усилителями были откинуты, и от них расходились волны жара, а внутри тускло блестели спирали нагретых ламп. Удивляться было нечему. Клайда еще и на свете-то не было, когда создали эту станцию, — аж в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. По тем временам это было чудо технической мысли. В том же году станция была перевезена через океан и поступила на вооружение группировки американских войск в Западной Европе. А спустя всего десять лет ее списали подчистую и перевели в резерв, поскольку американская армия в массовом порядке перешла на полупроводниковую технику. А произошло это по той простой причине, что относительно недавно сделанная станция из-за своей допотопной ламповой конструкции оказалась никому не нужна, даже Национальной гвардии. Ко всему прочему в те годы, когда была создана станция, экологические требования казались всем тупой блажью зажравшихся богатеньких деток, а посему ее утилизация обошлась бы американскому бюджету слишком дорого. За последующее десятилетие все успело измениться, и оказалось, что просто так враз устаревшую технику на помойку не выбросишь, а переработка в соответствии с европейскими требованиями утилизации стоит больше, чем остаточная цена самой станции. В результате ее просто законсервировали и засунули в самый дальний угол резервного склада, где она благополучно проторчала несколько десятков лет. Время шло, в американской армии сменилось уже несколько поколении систем связи, появились новые спутниковые, системы размером с «дипломат», по которым связаться со Штатами через спутник был способен даже командир роты.