Приключения Буратино (тетралогия) - Алексей Брусницын
– Что со мной будет, когда этот эксперимент закончится? Принесёт ли моя книга успех или придётся обратно на завод или в охрану идти? И что тогда? Одинокая, никому не нужная старость и смерть?
– Вы уже не надеетесь встретить любовь?
– Уже нет.
– Почему?
– Любовь должна казаться самой сильной на свете и секс самым лучшим. В моём возрасте уже трудно питать такие иллюзии. Мне кажется, можно разве что чуть-чуть и совсем ненадолго влюбиться. Может быть, встретиться пару-тройку раз, но потом быстро всё это проходит. Женщина опять же замечает малую заинтересованность в отношениях и тоже быстро остывает.
– Почему вы думаете, что больше никогда не встретите женщину, которая заинтересует вас надолго?
– Настоящая любовь, а не влюблённость, не страсть, – это когда с человеком интересно, когда много общего. Есть вещи, которые невозможно объяснить, поэтому партнёр в идеале должен обладать тем же опытом, теми же знаниями, чтобы всё понимать с полуслова. Чем старше становишься, тем меньше шанс встретить подходящего человека, а потом ещё и притереться. Пришлось бы слишком много рассказывать, слишком долго объяснять, но никто этого не выдержит: ни рассказчик, ни слушатель. Если люди разные, то никогда до конца не поймут друг друга. Какая без этого любовь?
– Понятно. Я только не поняла, что вы имели в виду под лучшим сексом.
– А что вас удивило? Все счастливые люди думают, что у них самая большая любовь, самый лучший секс, самые лучшие дети, самая интересная жизнь.
– Уверяю вас, не все.
– А мне кажется, все… С каким пунктом вы не согласны?
– Почти по всем.
– А вы разве не любили никогда, Стейси?
– Почему же? Любила, конечно. Когда была наивной дурой. Это было так давно, что уже не в счёт. Теперь к тому же мне известна психопатологическая подоплёка этого чувства.
Он улыбнулся грустно.
– Я понимаю, о чём вы. Вот моё собственное определение любви: романтизированное первобытное собственничество.
– Замечательный диагноз, коллега!
– Спасибо, коллега.
Невструев церемонно пожал руку геверет Копхилер и отправился в библиотеку.
После работы психологиня зашла почитать написанное им за день.
– Что-то вы, Саша, сегодня не очень много написали… – заметила она, когда закончила. – Ваш космонавт начал испытывать проблемы с тем, как отличить сон от яви. Он действительно заговорил об этом, или вы сами нафантазировали?
– Я уже говорил вам, что ничего не придумываю. Нет надобности. Книга сама себя пишет.
– Забавно. У вашего альтер эго, похоже, тоже начинается деперсонализация.
Глава 10.
Космический челнок заходил на посадку. Переборки и шпангоуты стонали от напряжения, обшивка скрежетала, как у подводной лодки на предельной глубине, двигатели завывали, словно легионы грешников, когда в адские топки подкидывают угля. При входе в плотные слои атмосферы в иллюминаторах бушевало пламя. Потом оно исчезло, и изнывающие от любопытства пассажиры смогли наконец разглядеть стремительно приближающуюся планету. Сердца их сжались от восторга, ведь цель многолетнего путешествия была достигнута и превосходила своей красотой все ожидания.
Челнок снижался, постепенно теряя скорость над казавшейся бескрайней поверхностью восхитительно жидкой и синей воды. Потом её сменил океан сочной, первобытной зелени, который разбился о гряду величественных гор под белоснежными шапками. Аппарат снизился уже настолько, что казалось, вот-вот зацепит их брюхом. Потом потянулись выжженные пустоши, однообразные и унылые. Несколько раз промелькнули остовы городов. Когда внизу снова появилась зелень, дюзы развернулись в вертикальное положение и корабль мягко опустился в пёстрое цветочное поле, ограниченное с одной стороны высоким обрывом над речной излучиной.
Планета, с которой прилетели космические путешественники, неуютна и безобразна. Из-за постоянно низкой в любое время года температуры вода на ней пребывает исключительно в твёрдом состоянии. Унылые снега, кажущиеся серыми в лучах тусклого светила, всегда висящего на одном и том же месте, покрывают её всю толстым слоем, не оставляя шанса пробиться наружу ни единому ростку жизни. Сила тяжести гнетёт там так, что время от времени хочется лечь и навсегда уснуть, смежив усталые, пудовые веки. Возможно, если бы та планета самым чудесным образом явилась колыбелью для какой-то странной жизни, которая сумела бы развиться в таких условиях и породить разумных существ, то им бы она казалась самой прекрасной из всех, и её холод и тяжесть были бы для них естественны, приятны и придавали бы сил. Но несколько поколений назад предки блудных детей, с опаской принюхивающихся сейчас к бесподобным ароматам, проникающих внутрь корабля через открытую дверь, жили здесь. Человек разумный как вид, к которому они принадлежали, сформировался на этой планете, поэтому для их организмов, в принципе, не могло быть более подходящей среды обитания. Не могло быть более подходящей атмосферы, более ласкового солнца и более комфортной гравитации, чем на Земле.
Предварительно челнок совершил несколько разведывательных витков на околоземной орбите, во время которых Камиль и наметил это место для посадки. Отсюда до самого крупного человеческого поселения на планете было около пятидесяти километров.
Легран планировал разбить лагерь и после этого установить контакт с аборигенами. Но обстоятельства сложились по-иному. Дроны-разведчики, которые сразу же после посадки взвились в воздух и оцепили территорию диаметром в километр, через три часа обнаружили приближающуюся со стороны города колонну. Состояла она из сотни людей на лошадях и самодвижущегося транспортного средства, из которого валил густой чёрный дым. При ближайшем рассмотрении оно оказалось танком. Когда-то это была быстроходная и неутомимая универсальная машина на атомном ходу времён последней войны, но, по всей видимости, она была подвержена кардинальной конструкционной переделке. На моторном отсеке громоздился паровой котёл изрядных размеров, а к кормовому фаркопу была прицеплена телега с углём. В результате максимальная скорость этого Франкенштейна составляла всего десять-двенадцать километров в час, и то под горку. Тем не менее штатное вооружение было на месте. Согласно каталогу военной земной техники, такой танк должен быть оснащён стопятидесятидвухмиллиметровой пушкой, системой самонаводящихся ракет и спаренным зенитным пулемётом. Кроме того, все всадники были вооружены огнестрельным оружием от допотопных Калашниковых и СВД до последних моделей автоматической винтовки Белобородова-Рыльского.
Расчётное время прибытия колонны – два часа двадцать минут.
Старпом задумался о том, как трактовать наличие столь грозного вооружения у делегации встречающих. Скорее всего, такой обвес мог быть каждодневным атрибутом, без которого люди не мыслили выход за пределы города, но что, если террановианцев рассматривают, как гостей непрошенных и собираются применить оружие для отражения вторжения инопланетян, каковыми без всякой натяжки можно было бы их назвать? Ведь из сотни находящихся сейчас в челноке человек ни один не родился на этой планете.
Конечно, автоматные и винтовочные пули были что
