Данил Корецкий - Логика выбора

– Нет.

– Входите, вас ждут.

Высокие створки распахнулись сами собой, и он шагнул через порог. Это был большой кабинет. В глубине стоял огромный стол. То ли стол был слишком велик, то ли его хозяин слишком мал, но над пустой полированной столешницей возвышалась лишь лысая голова пожилого человечка. На крючковатом носу сидело пенсне, сквозь толстые стекла внимательно смотрели большие круглые глаза. Чартер Сон прижал ладонь к груди и кивнул головой.

– Приветствую вас, гражданин!

– Привет, гражданин! – неожиданно густым баритоном отозвался человечек. – Сегодня утром арестован ваш подчиненный. Он рекомендовал редактору «Голоса народа» опубликовать информацию о каком-то странном диком существе, которого поймала зоологическая экспедиция. Что вам известно об этом?

– Ровным счетом ничего, гражданин!

– Вы курируете идеологию. Доложите обстановку в газетах, журналах, на радио.

– В редакциях напряженная обстановка, вызванная доносительством, подсиживанием, частыми арестами, – с печалью доложил Чартер Сон.

– Мы должны знать все, что происходит в этих государственных подразделениях, и вовремя избавляться от чуждых людей, – скучным голосом прервал его хозяин кабинета.

– Безусловно! Но аресты носят столь массовый характер, что слишком быстрая ротация молодых кадров снижает профессионализм публикаций и передач. Проводимый анализ сигналов, поступающих от народных защитников, показал, что газеты почти никто не читает, радио не слушают. На периферии стали появляться незаконные машинописные издания, которые передаются из рук в руки и пользуются популярностью у отдельных категорий граждан. Некоторые публикации носят явно враждебный Комитету характер…

– Но в отчетах ничего этого нет! – Круглые глаза оставались равнодушными.

– Я читал вариант, подготовленный для вас. Он совершенно не соответствует действительности. Справка, которую я подписал, принципиально отличается от той, что легла на ваш стол. Беру на себя смелость предположить, что от вас по каким-то, быть может, чисто гуманистическим, соображениям скрывают реальное положение дел.

Приблизиться к должностному лицу столь высокого уровня практически невозможно, и случайной возможностью следовало воспользоваться. Увлеченный речью Чартер Сон провел открытой ладонью справа налево. Внушение действий может ощущаться опытным объектом и впоследствии просчитывается по неожиданным или нетипичным поступкам. Внушение эмоций не ощущается и выявлению не поддается. Поэтому Артур ограничился тем, что внушил Администратору чувство симпатии и расположения к себе.

– Я располагаю достаточной информацией, что в обществе нарастает напряженность…

Докладчик повторил жест в обратном направлении.

– Вот как? – В увеличенных линзами глазах мелькнул интерес. – Ваши принципиальные предложения?

– Некоторая либерализация публикаций печатных изданий и радиопередач могла бы понизить градус общественного напряжения. Я имею в виду критику отдельных негосударственных подразделений, грубых чиновников низшего звена, какие-то юмористические рассказы, любовные романы с продолжениями. Все это, мне представляется, способствовало бы…

– Интересно, свежо и как раз в русле тех изменений, которых от нас требует Спе… Гм… Кто готовил отчет с искаженными фактами?

– К сожалению, мне это неизвестно. Подготовленную справку я передал начальнику управления.

– Понятно. Вопросы есть?

– Почему арестован мой подчиненный? Какое преступление он совершил? Чем вредна эта публикация?

Хозяин кабинета задумался. Крючкообразный нос качнулся сверху вниз, словно намеревался клюнуть что-то лежащее на столе. Морщинистая рука сняла пенсне. Глаза сразу уменьшились и стали добрее.

– Тем, что в этой статье перечисляются признаки странностей, относящихся к государственной тайне… Впрочем, это может быть случайное совпадение. Думаю, что наши органы перестарались. Я распоряжусь об освобождении…

– Благодарю вас, гражданин!

– Идите.

Возвращение в кабинет заняло куда меньше времени, чем поход к Администратору первой категории. Увидев его, Тика всплеснула руками:

– Вы вернулись?! Я думала, вас тоже арестуют!

«Да, может, и арестуют, – подумал он. – Ладно, как говорили встарь: “Ставки сделаны, лошади бегут”!»

Но все обошлось. Более того, к концу дня Крона Лопа освободили из-под ареста. Это был хороший признак. Он прибежал к Чартеру Сону и долго благодарил своего спасителя. Что с ним произошло, он так и не понял: арест на Навое был делом самым обычным и исключать его ни для кого было нельзя.

Марк Джордан

В вычурном зале «Тора» посетителей было немного – слишком дорого и помпезно. Сюда ходила определенная публика: руководители, творческая интеллигенция и официальные богачи. Мы не составляли исключения – я вполне мог олицетворять творческую интеллигенцию, а мой собеседник – руководителя, хотя и бывшего. Мы сидели, как всегда, в углу, у окна, полуприкрытого тяжелыми бордовыми шторами. Он жадно ел вунора, а я ковырял филе четырехкрылой птички.

– Все, чего я хочу – уйти в Долину снов через зеленый дым. Несмотря ни на что, я проработал в Аппарате Комитета более пяти лет и имею законное право на такую привилегию! Но они про меня забыли, и я боюсь, что сдохну, как простой гражданин какой-то там третьей категории!

– Говорите потише про зеленый дым, – тревожно прошептал я, оглядываясь – не слышит ли официант.

– А мне нечего и некого бояться! Нурк Дод слишком высоко был поднят, чтобы кто-то мог на него замахнуться! Мне разрешалось все, что запрещено остальной серой массе!

Он опрокинул очередную рюмку.

С Нурком Додом мы почти подружились, если это можно было назвать дружбой. Он любил дорогие рестораны, хорошую еду, очень любил браску, а еще больше – уважение, переходящее в поклонение перед ним – таким великим и простым. При этом гражданин первой категории не только бравировал своей открытостью, но просто нарывался на неприятности. Было понятно, почему он покинул высокие сферы государственного управления, и совершенно очевидно, что закончит он свой жизненный путь в тюрьме или у расстрельной стены. Я ему не раз об этом говорил, но в ответ слышал одно и то же:

– Пусть! Я стар и готов уйти на вечный покой, но…

Тут он, как правило, замолкал и переводил разговор на другую тему. Понадобилось немало времени и почти море браски, чтобы однажды бывший руководитель не оборвал фразу, а договорил ее до конца:

– Я готов уйти на вечный покой, но только через зеленый дым!

То, что первый произнес в разговоре запрещенное словосочетание «зеленый дым», было признаком успеха. Значит, я не зря столь старательно вел его разработку…