Василий Головачев - Смерш-2

– Вали отсюда, очкарик, – прохрипел рыжий молодец, вскрывая банку пива. – Не знаем мы никакого Белого.

– А чо грубишь? – укоризненно спросил Матвей тонким голосом. – Может, я хочу у него кое-что купить.

– Вали, вали, я сказал. Глухой, что ли? Или хромой на голову?

Матвей опечалился:

– Ну вот, опять убеждаюсь в том, что обезьяна произошла от одичавшего человека. Не от тебя ли?

– Ах ты козел! – Бородатый плеснул пивом в окно выдачи товара, но промахнулся. – Ник, выйди поговори с интеллигентом. – Из павильона вышел Ник – мосластый и губастый, в пластмассовой кепке и в черной майке и шортах. Ни сказать, ни сделать он ничего не успел: Матвей, владевший приемами варма-калаи[15] в совершенстве, точным щелчком поразил парня галькой в солнечное сплетение с расстояния в два метра и спокойно прошел мимо согнувшегося киоскера в раскрытую дверь павильона. Щелчком в лоб он отключил второго продавца и сказал вскочившему буйволовидному детине:

– Так ты скажешь, где контора Белого?

– Ах ты сука по… – Детина не закончил, так как ноги у него внезапно ослабли, подкосились и он вынужден был сесть на ящик из-под обуви.

– Не повезло тебе, – сочувственно сказал Матвей. – Если я равнодушен к дуракам, то очень не люблю хамов. Же не компран па?

– А? – раскрыл пасть бородатый, икнув. – Чо?

– Ничо, шутю я. Не компран ты, гляжу. Говорить будешь или начнем копать яму?

В киоск ворвался опомнившийся мосластый продавец в черной майке. Пришлось Матвею аккуратно уложить его лицом вниз на пол гибким змеиным движением айкидока, пропускающего удар. Наступив ногой ему на спину, он продолжал невозмутимо:

– Вся твоя беда в том, что ты любишь атрибутику власти. – Матвей кивнул на перстень. – Это знак секты Белого, не так ли? Где его контора, малыш?

– Давыдковская, двадцать пять «а», второй этаж.

– Отлично, быстро умнеешь. Одолжи-ка перстень. Умница. А теперь полежи немного, отдохни от трудов праведных. Адью, мон шер, береги здоровье, не пей много пива.

Матвей вышел из павильона, врезав дверью третьему киоскеру так, что тот взвыл, схватившись за нос.

Преследовать его не стали.

Через десять минут он подъехал к зданию на улице Давыдковской, бывшему институту повышения квалификации, отремонтированному и выкупленному у муниципальных властей коммерческими структурами. Второй этаж здания занимала «Независимая федерация кикбоксинга», официальное прикрытие фирмы рэкетиров, как сразу понял Матвей. И вспомнил газетную заметку годичной давности о фирме «деликатного рэкета» в Рязани. Фирма систематически выставляла липовые счета разным коммерческим организациям за банкеты, которых на самом деле не было, за транспортные и другие услуги, и те платили, беспрекословно перечисляя деньги на счет фирмы. Потому что знали – лучше откупиться какой-то определенной суммой, чем потерять все или вообще сыграть в ящик. Вероятно, здесь, в этом районе Москвы, завелась дочерняя организация фирмы, создав «федерацию», которая под видом охраны и предоставления услуг вымогала дань. Не глупо. Весьма эффективный способ заработать деньги, ничего не делая. Если не считать делом мордобои как меру воздействия на строптивых клиентов вроде Ильи.

Собираясь войти как обычный посетитель, Матвей вдруг поймал спиной чей-то быстрый, но острый и прицеливающийся взгляд. Ощущение было такое, будто спины коснулся кусок льда. Взгляд тут же пропал, словно его выключили, но Соболев был почти уверен, что за ним ведут слежку, причем профессионалы очень высокого класса. Но не из команды Белого. Что ж, посмотрим, кто это, чуть позже, после разговора.

Матвей обошел второй этаж с извинениями: ох, извините… простите… кажется, я не туда… прошу прощения, осмотрев почти все комнаты, спортзалы – целых три, офисы, кабинеты, входы и выходы, и наконец вышел на офис босса, располагавшийся за красивой дверью, скорее всего металлической. Двери предшествовала приемная, в которой сидели две девицы с бесподобными ногами гимнасток и хорошо развитыми плечами. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: они не просто красивые девушки, занимающиеся шейпингом, они – профессионалки рукопашного боя. Матвей знал несколько женских школ, обучающих девушек разным системам боевых искусств, но лишь немногие там овладевали искусством рукопашного боя в степени, достаточной для практического применения. Эти – обе секретарши – владели.

Матвей отвесил рицурэй – церемониальный поклон стоя, применяемый японскими мастерами, внимательно наблюдая за реакцией дам, но те продолжали разговаривать, лишь однажды кинув на посетителя взгляд. Очевидно, занимались они жестким кэмпо без соблюдения традиций. Реагировать же, по их мнению, было не на кого: вошел обыкновенный очкарик, далеко не амбал, что он может? Только просить. И Матвей извиняющимся тоном попросил:

– К начальнику можно?

Табличку на двери с надписью: «Булат Дадоев, президент федерации» – он прочитал с порога.

– Занят, – ответила одна из девиц, блондинка с высокой грудью и скуластым миловидным личиком. – Вам назначено?

– Нет, но, если вы покажете ему вот это, – Матвей протянул девице перстень в форме черепа, – он примет. Посоветоваться нужно.

На пальцах секретарш, как заметил Соболев, не было ни колец, ни перстней, зато в ушах подрагивали сережки в виде лошадиных черепов. Видимо, черепа служили здесь «символами касты», отличительными знаками принадлежности к сильным мира сего.

– Чокнутый, – отозвалась вторая секретарша, тоже блондинка, но платиновая, крашеная, с густо напомаженными губами. Дотянулась до селектора и нажала клавишу:

– Булат Шаймиевич, к вам посетитель.

– В шею, – ответил селектор незамедлительно.

– У него интересный перстенек, но он не из штата. С виду учитель или клерк, безоружен.

– Хорошо, – проворчал селектор, – пусть зайдет через минуту.

Матвей выразил жестом благодарность, выждал две минуты и зашел в кабинет «президента федерации».

Кабинет поразил его не роскошным австрийским деловым гарнитуром для офисов «Мадлен», не аквариумом с угрями во всю стену и даже не видеосистемой «Касио» с плоским двухметровым экраном, а формой стола и кресел – в виде гигантских человеческих кулаков. Президент выглядывал из кулака-стола как большой его палец или скорее кукиш, и Матвей сразу понял, за что ему дали прозвище Белый.

Дадоев, одетый в отлично сшитый летний костюм, был, конечно, смугл, усат и красив, как истинный кавказец, но волосы имел совершенно седые, несмотря на молодость. Едва ли он был старше Соболева. У него в кабинете находился гость – тот самый «крутой» парень в кожаном костюме, который приходил к Илье разбираться в момент визита Матвея. Матвея он не узнал, это было видно по его равнодушно-пустому взгляду.