Николай Побережник - Мы выжили! Начало

Налили восемь канистр быстро, минут за десять, насос отличный. Таким образом, сделали два рейса, практически без ненужных приключений. И решив не испытывать судьбу направились в гараж, по дороге заскочив в небольшой магазинчик, у которого двое, заботливо укладывали на детские санки какие то коробки.

— Не дергайтесь, — Вовка сняв автомат с плеча, театрально дернул затвор и положил оружие на колени, — мой друг только глянет что там.

Дернувшийся было, к стоящему у стены ружью мужик замер и сказал:

— Пусть посмотрит, жалко что ли… не нас же бомбить собираетесь?

— Не, мы не такие, сами главное не дурите, — отодвинул я его напарника от пролома в шиферной крыше и включил фонарь.

Магазин был хозяйственный, на отшибе, поэтому и завернули к нему, да и банный день ведь запланировали. Покидал в рюкзак всякого шильно-мыльного, прихватил рулон пленки из «дачного» отдела, вложив один в другой три оцинкованных таза, покидал в них свечей, две и единственные из оставшихся целыми лампы «летучая мышь» и каких-то полотенец.

— Еще раз схожу, — сказал я Володьке и положил у снегохода добро, — что эти?

— Стоят спокойно, курят.

— Ясно.

Вернувшись в магазин, я сразу направился к отделу с инструментами — когда вылезал, заметил бензопилу.

— Вот, теперь баню сделаем, — сказал я Вовке, закрепляя груз, — и будет бензопила запасная, и цепей к ней нашел пару запасных.

— Ага, и постирушку можно затеять, — ответил Вовка, усевшись наоборот на снегоходе и не спуская глаз с двух других посетителей магазина, — на это можно и снега натопить, вдоль стены с воротами все больше чистого снега намело.

До вечера занимались ПХД. Напилили дров, в две бензопилы быстро разделали с Вовкой три дерева, подтащили попиленные пополам хлысты к воротам снегоходом и уже там разделали на подходящие чурки. Напиленное, сложили внутри, у не открывающейся половинки ворот. Прибрались, постирались. Потом Сергей вспомнил, что в гараже вода в бутылках, и пока она не успела перемерзнуть, мы ее перетаскали к себе. Снега натопили двадцатилитровый бидон, который установили на буржуйку. От трубы конусом поставили по кругу несколько жердей, и как вигвам прикрыли пленкой. Помылись по одному, после чего всей компанией учились чистить картошку на ужин. Настроение у всех было даже на подъеме, ни кто из нас в данный момент не думал ни о будущем, ни о прошлом. Даже Сергей несколько раз улыбнулся.

Ночью все, кроме Сергея проснулись от шума снаружи. Гудело и завывало так, что казалось, сейчас кровлю сорвет и плиты перекрытия, ну и нас изнутри выдует.

— Нихрена себе буря, — подкинул пару поленьев в печь, сказал Вовка, — нормальная же погода была днем, мне даже показалось что небо не такое темное.

— Сейчас не угадаешь, что вообще может быть с погодой, после всего, что произошло.

— Давайте может по пять капель, пока дите спит? — предложил Вовка.

Я и Юра молча кивнули в знак согласия и принялись «накрывать на стол», в смысле открыли пару консервов и поставили на стол.

— Хлебушка бы, — с тоской сказал Вовка, разливая алкоголь по стаканчикам.

— А в чем проблема, муки привезти? — спросил Юра.

— А печь как, в чем? Муки кстати есть килограмм десять.

— Ну и все, будет вам завтра хлеб, точнее лепешки.

Бабах! — раскатисто громыхнуло снаружи, и почти сразу еще раз.

— Это что, гроза? — спросил я.

— Похоже, — согласился Юра.

— В минус тридцать?

— Однако… Ну в прошлом году вон как Америку морозило и в Перу минус двадцать было. Так то аномалия.

— Андрюх, ну ты даешь! А всякая хрень из космоса к нам будто каждое межсезонье прилетает? То-то, главное что бы последствия этого долбаного «дня тишины» не затягивались шибко, а бардак с природой переживем как-нибудь.

— Если повезет, то переживем… наливай, — кивнул на стаканы Юра.

Выпили конечно, не по пять капель, просидели слушая канонаду, часа три и потом разошлись по топчанам и лежанкам. А на утро, когда уже не было грозы, но еще был достаточно сильный ветер, который долбил по воротам соседского гаража, скорее всего оторванным жестяным козырьком, я померял температуру.

— Что там? — не вставая с лежанки спросил Юра.

— Не пойму… минус два кажет.

— Исправен?

— Ну вчера исправен был.

— Так в чем проблема, приоткрой дверь да носом «пощупай».

— Ого! Намело как сильно, — покряхтев, сказал я, дверь не поддавалась.

— Это плохо, — вставая сказал Юра, — ну давай, завтрак сварганим, а потом все вместе наляжем.

После завтрака мы немного запаниковали, потому как, даже втроем навалившись на дверь, добились лишь щели в пару сантиметров, и побоявшись, что оторвем петли, бросили это занятие, и как в том анекдоте решили все же подумать.

— Может горелкой? — предложил Вовка, сидя у печки на корточках и дымя в топку сигаретой.

— Нет, только коркой ледяной встанет, будет хуже.

— И что делать? Если вентиляшку тоже привалило, то нам воздуха надолго тут не хватит.

— Есть такое дело…

— О! В соседнем гараже дверь в воротах вовнутрь открывается, и навесного замка нет, — посетила меня идея.

— А как мы туда попадем?

— Так стены из шлакоблоков между боксами.

— Давай тогда стеллаж разбирать.

— Весь не будем, вот эти две полки уберем и это барахло снимем. Юр, вон в том ящике перфоратор.

Отверстие сделали небольшое, сантиметров шестьдесят в диаметре, может чуть больше. Вовка настаивал сделать больше, но после моих аргументов, что в таком случае придется топить два гаража, передумал. Поверх лыжного костюма, я одел свой старый рабочий комбинезон, и с фонарем в руках пополз.

— Ну что там? — не терпеливо заглядывал в дыру Вовка.

— Погоди, — ответил я протискиваясь между старенькой 89-го года «Кариной» и полками, — подай сумку с инструментами и большой фонарь.

— Держи, — протянул мне Вовка старую, некогда модную барсетку, в которой у меня были разные «первой доступности» инструменты.

Выломал фанеру обшивки двери найденным у ворот топориком, ага один замок стандартный, магазинный, с ригелями в три стороны, а второй какая-то самоделка, изнутри так и вовсе пальцами откроется. Открутил болтики от вертикальных ригелей и вынул их, теперь четыре гайки на которые крепится сам замок.

— А-а-а! Бля-я-я, — дверь как выбил кто, и меня завалило грязным снегом и огромными, с куриное яйцо градинами, бросив на капот легковушки.

— Андрюха… Андрюха… — начал протискиваться в дыру Вовка, — ты там как, живой?

— Живой, живой, — отплевываясь грязью, ответил я, — глянь, а на улице-то посветлее, чем все дни до этого.