Стальной донжон - Эб Краулет
Но что его там ждало? Этого он не знал. Может быть, его никто не заметит. Несчастный беглец станет очередным бедняком и проживёт тоскливую жизнь, шатаясь по улицам среди толпы. А может, парня сразу раскусят и тогда жизнь его будет очень короткой и закончится на плахе.
– Ух, – Тропф остановился. В лесу по-прежнему было тихо и темно. Он едва мог различить свои руки в этом мраке. На секунду ему подумалось, что лучше остаться здесь. Тихо умереть в этой глуши, никем не замеченным.
Парень устало рухнул на колени. Хватит с него. Что толку трепыхаться, как рыба, выброшенная на берег? Всё равно впереди лишь смерть. Неважно, какой она будет долгой или быстрой. Гнев, что охватил Тропфа у той мельницы, уже давно пропал. На несчастного навалилось жуткое отчаянье и бессилие.
До этого он мнил себя героем, но сейчас понял, что героем он не был. Герои не убегают. Герои не совершают ошибок. Они всегда уверенно действуют и без страха идут вперёд. Иначе бы о них не слагали баллады.
К несчастью, только сейчас Тропф осознал, что не всем суждено быть героями. Не все могут сражаться с драконами и побеждать. Есть те, кому это не дано. Но о таких неудачниках не сочиняют песни и не поднимают в их честь кубки на роскошных пирах. Их стыдятся и их забывают, чтобы они не позорили род. Хотя, наверное, о них стоило помнить, чтобы, такие как он, не убегали из дому.
Тропф мрачно улыбнулся этим мыслям. Ах, если бы ему кто-то рассказал о парне, который сбежал из дому, чтобы оказаться в лагере полном разбойников и бежать уже оттуда, дабы умереть в глуши…
Может быть, тогда он дважды подумал бы, прежде чем идти сражаться за короля Торальда. Впрочем, скорее всего это бы ему не помогло. И он всё равно бы отправился на войну, считая себя умнее, чем этот глупец из рассказа.
Парень всё сидел на коленях среди пышных кустов. Вокруг тишина. В небе даже звёзд не видно – всюду торчат листья и ветки, закрывая обзор. Тут самая чаща. Глушь, каких свет не видывал. Долго же Тропф сюда лез. И, кажется, нашёл его – то место, где наступит его смерть.
Вся эта тьма вокруг, словно пролезла в его душу и закрыла её тёмной пеленой. Сковала его тело отчаяньем и слабостью…
А потом это ощущение вдруг резко оставило его. Тропф вдруг понял, что просто не мог позволить себе сдаться. Надо было бороться. И бороться не за Радас или Рэдгарт. Надо было бороться за себя.
Поэтому он поднялся на ноги и снова двинулся вперёд. Сомнения начали уходить прочь. Плевать, что с ним случится возле этой стальной башни. Плевать, что подумают о нём жители этих мест и те ублюдки в лагере. Тропф вдруг преисполнился какой-то отваги и решил, что справиться со всем, что выпадет на его долю.
Будто бы дикий бир, он полез прямо через кусты, обламывая ветки. Кажется, где-то вдалеке журчала вода.
Парень прорвался сквозь чащу и выскочил на песчаный берег. Мимо него медленно несла свои воды широкая река. Широкими петлями она уходила вдаль туда, где раскинулись многочисленные поля.
Начинался рассвет. И на фоне светлеющего неба было видно торчащие лопасти мельниц и крыши домиков с печными трубами.
Тропф вдохнул полной грудью и огляделся по сторонам. А потом увидел вдалеке Стальной Донжон. Пламя Королей уже нельзя было различить – стало слишком светло. Но шпиль башни, поднимающийся к облакам, ясно просматривался впереди.
– Наконец-то, – выдохнул парень и оглянулся на лес позади. Теперь тот казался каким-то невзрачным. Будто бы обычная роща, с её кустами и молодой порослью. И даже никакого мрака в ней не было. Впрочем, раздумывать об этих переменах у него не было времени – надо было торопиться.
Тропф подкинул рюкзак на плечах и зашагал вперёд. Туда, где торчала башня.
Идти ему сразу стало легче. И даже не потому, что теперь не нужно было продираться через чащу, а потому что невидимый тяжёлый груз будто бы упал с его плеч. Парень обрёл внутреннюю уверенность и теперь отважно шёл навстречу судьбе.
Пройдя по зелёной траве, которая блестела от капель росы, он выбрался на узенькую дорогу, что тянулась вдоль полей. Кажется, она вела куда-то к башне, а значит, по ней ему и нужно было идти.
Вот Тропф и пошёл по ней. Вокруг него поднималось желтеющее море созревающей пшеницы. Ветер трепетал её колоски, которые болтались чуть выше его головы. Со стороны парня почти не было видно. И он мог спокойно шагать, никого не боясь.
Тропинка всё тянулась и тянулась меж полей. Солнце уже поднималось над землёй, а утро становилось поздним. Парень шёл вперёд до тех пор, пока не оказался на другой дороге. Эта была куда шире и тут была видна колея от колёс телег. Стальной донжон виднелся впереди, вырастая из-за высокой стены пшеницы.
Тропф огляделся по сторонам и задумался над тем, куда ему идти: налево или направо. Ну, ещё можно было наплевать на труды местных крестьян и пойти прямо через поле. Но делать этого парень не стал. Он пошёл направо, следуя колее.
Путь вывел его к большой мельнице, которая поднималась в небо будто бы какой-то великан. Её руки-лопасти медленно покачивались на лёгком ветерке.
Парень бегло огляделся. Кажется, башня осталась в другой стороне. Видимо, он свернул не туда.
– Эй! – вдруг окликнули его. Тропф испуганно обернулся, – заблудился что ль?
У подножья мельницы сидел старик и покуривал трубку. Он щурился от яркого утреннего солнца, глядя на путника, который вышел к нему.
– А, – тот нервно огляделся по сторонам, – да. Потерялся немного.
– А куда шёл?
– Я? – в голове у парня всё резко заметалось. Куда он шёл? Этот старичок так щурится, будто бы уже раскусил его. Несчастный спешно облизнул губы и пробормотал, – я в город иду.
– В город? – незнакомец недоуменно переспросил и выпустил струйку дыма, – туда что ль? – он кивнул в сторону возвышающейся вдалеке башни.
– Ага. Я издалека. Мою… – Тропф осёкся и поправился, – на нашу деревню напали разбойники, – голос его начал набирать уверенность, – я хотел дойти до места, где живёт моя знакомая, – он ткнул рукой туда, откуда пришёл, – но там тоже всё сожгли!
– О, – нахмурился старик, – так вот что за дым был вчера в той стороне… Плохо дело, плохо, – сокрушённо пробормотал он, – а как твою знакомую зовут? А то, мож знаю
