Великая распря - Amazerak
— Ну вот, господа, будем воевать этим составом, — проговорил Шмель. — У командования иногда странные инициативы, но раз приказано, значит, приказано. Похоже, будем заниматься диверсиями. Ну… дело тоже полезное, в общем-то. Константин, а ты же главный наследник, верно? Как ты здесь оказался? В дружине, я имею ввиду.
Похоже, Шмель не знал, что инициатива собрать отряд из сильных клостов принадлежит мне.
— Добровольцем пошёл, — ответил я коротко. — Идея нашего отряда в том, чтобы проламывать оборону противника и стягивать на себя как можно больше сил, чтобы на других участках фронта дружина могла наступать с меньшими проблемами. Пока нам противостоят стратионы, вряд ли возникнут проблемы. Дальше, конечно, будет посложнее.
— То есть, мы — наживка? — уточнил здоровый плечистый малый с щетиной усов, которого звали Феофил. — Весело. Как по мне, безумие.
— Отряд безумцев, — усмехнулся Лёха.
— Да… похоже на то, — закивал Шмель. — Может так и назовёмся, а?
Предложено было шуточным, но очень быстро вошло в обиход. Позже особые штурмовые отряды так и стали называть.
Мы общались, рассказывали о себе. Среди парней многие имели боевой опыт. Шмель и Феофил служили на границе с Бактрией, где приходилось усмирять местные племена. Ещё пятеро служили в войске клана и участвовали в операциях в Центральной Африке. В общем, народ оказался стреляный, что радовало.
Затем Шмель разделил отряд на две группы. Под моим руководством оказались пять бойцов: Алексей, Феофил — он был пулемётчиком, старшие дружинники Дмитрий, Прохор и Кузьма. Дмитрий являлся снайпером, имел на вооружение такой же, как у меня, карабин «Гром».
Жить нам предстояло в дальнем крыле этого же здания, в одном из офисных помещений. Столы и стулья почти все были вынесены в коридор, комнату же занимали теперь раскладные кровати и баулы с личными вещами.
Пообедали вместе со штабными в здешней столовой, а потом я забрал вещи с прежнего места, попрощался с парнями из своего первого боевого подразделения в этом мире и переехал на новую «хату». Остаток дня мы занимались личными делами.
Я сидел за столом и чистил оружие. На столе лежали запчасти от моего карабина, а на тумбочке рядом стоял маленький видавший виды радиоприёмник. Диктор вещал новости.
Снова басилевс сделал заявление с очередными требованием прекратить огонь и подчиниться законному правительству. Архонт Мономахов попросил убежища и переехал куда-то за Алексеевский канал, бросив собственный акрополь на произвол судьбы. Про кантоны больше не упоминалось — скорее всего, их сравняли с землёй. Сводки с фронта подробностью не отличались: якобы бои идут на улицах нескольких районов и агема ведёт успешное наступление. Даже про нас не сообщалось.
В свою очередь, Амвросий Птолемей — архонт филы Красного быка, тоже выступил с заявлением. Обвинил басилевса в политической слепоте и неспособности отличить правду от лжи, и в том, что тот поддержал клан, якобы развязавший войну.
Феофил сидел рядом и зашивал китель.
— Если агема ведёт наступление, то почему мы до сих пор воюем? — задался он вопросом. — У них народу что ли мало?
— Потом что агема никакое наступление не ведёт, — устало пояснил Дмитрий, что лежал на раскладушке и читал книгу. — Она слишком малочисленна, а Птолемей собрал целое войско. Сколько полагается клану? Десять тысяч? А у Амвросия — сорок или пятьдесят.
— И когда же он их собрал? — недоверчиво покосился Феофил на боевого товарища, а тот лишь плечами пожал.
— Амвросий уже давно готовил переворот, — объяснил я. — Несколько лет. Времени у него был вагон, пока мы все в носу ковырялись. А сейчас он ударил по всем направлениям. Аэропорты Птолемеи захватил, ПВО, наверняка, тоже. Среди князей есть много тех, кто поддерживают приход к власти Амвросия. Поэтому он постарается как можно скорее разбить агему и дорваться до дворца, а потом объявит себя басилевсом.
— Вот же скотина! — фыркнул Феофил. — И что нам делать?
— Загнать этому Амвросию в глотку большой и толстый, — хмыкнул Дмитрий.
Все, кто находился в комнате, угрюмо посмеялись. Однако, моральный дух, как я заметил, был у парней не на высоте. Да я и сам не знал, как мы переломим ход боевых действий, когдапротивник имеет и численное, и техническое превосходство.
— Созвать все кланы и ударить по мятежнику, — сказал ещё один Златоустов, который, сидя на раскладушке, чистил форму. — Как ещё-то?
— Не пойдут, — покачал головой Дмитрий. — Пока у них самих задницы не подгорят или пока басилевс их пинками не погонит, не пойдут. Кому оно нужно-то?
Весь вечер рассуждали о политике. Гадали, что происходит в Византие, что скрывают официальные СМИ, каким образом может закончиться противостояние, не выльется ли это в войну всех против всех и развалу Византийской политии. И пусть не все бойцы имели позитивный взгляд на будущее, но все, как один, жаждали надрать Птолемеям задницу. Это нас и объединяло.
На следующий день после обеда Мефодий вызвал в свой кабинет всех двенадцать человек и объявил задачу. Та оказалась проста, как три копейки — занять многоэтажки на возвышенности и перерезать проспект Святой Седмицы, по которому шло снабжение птолемеевского войска. Разумеется, командование не ожидало, что это сделает наша дюжина: нам требовалось лишь продвинуться как можно дальше, провести разведку боем и попутно нанести как можно больший ущерб технике и живой силе противника, а в идеале — закрепиться на возвышенности и дождаться подхода основных сил. В случае же, если враг окажет сильное сопротивление, отряду полагалось отступить. Работать нам велели двумя группами по шесть человек.
Весь вечер прошёл в подготовке. Изучали карту, отмечали пути передвижения и места возможной дислокации противника.
Мефодий ушёл в отставку раньше, чем началась война в Лао, но он всё равно кое-что знал по поводу применения разведывательно-штурмовых отрядов в джунглях. Их тактика напоминала тактику танковых войск времён Второй мировой — прорвать оборону противника в самом слабом месте, а затем наводить хаос в тылу. Вряд ли тактика боёв в джунглях могла нам сильно пригодиться, но всё равно опыт своих предшественников не мешало изучить на досуге.
Сейчас мы рассчитывали на то, что придётся действовать автономно в течение двух-трёх дней и всё это время вести активные боевые действия, поэтому и амуниции взвалили на себя целую гору. Каждый помимо собственного боекомплекта,
