Под защитой волков (СИ) - Босин Владимир Георгиевич "VladimirB"

После команды «Вперёд» Байкал оглянулся на меня, получив подтверждение рванул, Ольга только испуганно взвизгнула, но удержалась. Потом, почти час они катались по лагерю, выезжая за него в пределах видимости.

С видимым сожалением она помогает освободить собак, — а можно завтра ещё покататься?

Я кивнул и в награду получил девчоночьий восторженный визг и меня даже чмокнули в щёку.

— Оль, подходи вечером, вместе покормим собак, чтобы они к тебе привыкли. У них как у людей, как там говорится — кто девушку ужинает, тот её и танцует? Так у них, кто кормит — тот и хозяин.

А через неделю мы в первый раз вдвоём выехали за пределы лагеря. Я выбрал безопасное направление, где постоянно ходят наши охотники. Так, на опушке выбрал подходящую полянку, где можно пострелять. До ближайших деревьев метров 150. Прибил картонку, разрисованную как мишень. Утоптали пятачок и оборудовали сектор для стрельбы. Сначала Оля отстреляла из Сайги два магазина, потом я выгулял своего «Тигра». Петрович показал мне как пользоваться прицелом, дал мне минимальные понятия, но практики мало. Я игрался с маховичками поправок. На расстоянии до 400 метров у меня получалось попасть в мишень. Дальше сложнее, нужен, наверное, дальномер.

Так мы отстреляли по полсотни патрон. Ничтожно мало, но уж очень они дорогие. Потом вместе у меня дома чистили оружие. Когда касались руками друг друга, стеснялись. Назад шли уже в темноте, сопровождаемые собаками. Лорд мотал по снегу Белянку, мы шли под ручку, довёл до дома, постояли ещё немного — как не хочется расставаться. Распахнулась дверь и вылетел Петруха:

— Оль, мама сказала, чтобы ты вела своего ухажёра к нам. Сегодня пельмени.

Отказываться я не стал, обычно мы столуемся у Катерины. Складываемся продуктами, а она готовит. Мы с Лешкой и Олег Ивановичем приходим на всё готовое. Но сегодня будут ужинать без меня. Оказывается, у Марины Львовны, Ольгиной мамы, сегодня день рождения. Неудобно получилось, но я сказал, что подарок с меня. Выпили настойки, другие алкогольные напитки у нас редкость, закусили вкуснейшими пельменями. Мне дали добавку, и я налопался как мой Лорд, когда ему обламывается парное мясо. Оля с Петрухой потащили вниз посуду на мойку, и мы остались вдвоём.

Марина Львовна тут же пересела поближе ко мне:

— Скажите, Максим, у меня редкая возможность с Вами поговорить.

— Я хотела узнать, все говорят, что ты ухаживаешь за моей дочерью.

Ясно, мама хочет расставить точки над «и». Ещё месяц назад я бы меньжевался.

— Есть такое дело, Марина Львовна.

— И на сколько у вас это серьёзно?

— С моей стороны серьёзно, с Олиной не уверен, а что?

— Нет, просто если у Вас в самом деле серьёзные намерения, — Олина мама от волнения опять начала мне выкать, хотя я сегодня предложил ей говорить мне «ты», — то ты должен знать некоторые интересные обстоятельства.

— Не продолжайте, если о беременности, то я в курсе.

— И Вас это не смущает?

— Хм, смущает конечно. Это от того мерзавца?

— Да, плоду уже три месяца, Оля отказалась делать аборт. А я поддержала, понимаете, сейчас это опасно, больниц рядом нет. Да и большой риск, что потом не будет детей.

Я улыбнулся Марине Львовне и взял её подрагивающую руку в свою, — Да Вы не переживайте, я люблю вашу дочь, и ребёнок не будет препятствием. Лишь бы здоровеньким родился.

Здесь в комнату ввалилась молодёжь с помытой посудой. Оля подозрительно сверкнула глазами в мамину сторону и начала готовить чай.

— А у вас уютно, к буржуйке привыкли?

— Даже, не знаю, чтобы без неё делали. И обогреться и приготовить можно. Под утро только мёрзнем, а так ничего.

Когда прощались, Оля вышла со мной в коридор:

— Максим, о чём бы говорили с мамой?

— О тебе, конечно, попросил у неё твою руку.

— Дурак, я же серьёзно. Мама постоянно опекает меня как маленькую.

— Наверное переживает, а я не шучу. Я в самом деле сказал, что люблю тебя.

Оля застыла, смотря на меня со странным выражением на лице. Тогда я решился, притянул к себе и поцеловал. Как долго я этого ждал, вкусные пухлые губки, пахнувшие ягодой. На мгновение сильнее обнял девушку.

Неожиданно Оля сильно оттолкнула меня, — пожалуйста не надо, я не хочу.

Она вырвалась и зашла в комнату, а я остался стоять.

Ну вот и ответ, наверное, я просто не её мужчина. Решил не идти сразу спать, а прошёл к собакам. Те уже устроились на ночёвку, я сел на корточки и стал их гладить. Они только тыкаются мокрыми и влажными носами. Мои хорошие, вот кто не предаст.

На следующий день смотался в Саватеево, бок почти не болит. Потихоньку втянулся в прежний ритм жизни, пока лежит снег, мои собачки будут востребованы.

Телега из Советского уже у нас, она универсальная. Сейчас она на полозьях. Весной переобуем, вернув родные колёса. Кобыла пятилетка и несмотря на разницу в возрасте, наш жеребец, которому ещё трёх лет нет, пытается ухаживать. Может созреют на жеребёнка, тогда у нас появится потомство. У Сони подрастает новый помёт хаски, она предлагает начать учить их месяцев в пять. Теоретически можно и без снега, научить их таскать тележку, например. Конечно, немного другая специфика. Надо искать и каюра для этой упряжки. Кандидатов много, Соня предлагает Толика, это молодой парень, который очень увлечён собаками. Я его не очень хорошо знаю, обещал присмотреться. Есть ещё время. А вечером ко мне заявилась Оля, глаза гневно мечут молнии:

— Макс, ты же обещал, что меня будешь учить на новую упряжку. А Алёна сказала, что решили другого взять.

Я смотрю на девушку, да, хороша Маша, да не наша.

— Оль, сядь пожалуйста.

Выждав, когда та сядет и успокоится, я продолжил:

— Толика предложила Соня, я сказал, что подумаю. Реально мне кажется, что ты будешь хорошим каюром.

— Ну, а почему тогда не я?

— Оль, ну ведь ты в положении. А через месяц надо начинать дрессировку собак. Ну как ты будешь ими заниматься, а если упадёшь и это повредит ребёнку?

— А это уже моя забота. Вот смотри, — и девушка задрала свитер, показывая плоский животик, обтянутый майкой.

— Ой, извини, просто я хотела показать, что живота нет. У мамы тоже до самых родов почти не был заметен живот.

Я скептически смотрю на Олю, вот же упрямая.

— Оль, прости за вопрос, а когда рожать?

Девушка покраснела, — в сентябре по идее.

— Ну не знаю, можно попробовать. Летом пусть тележку катают, а по снегу начать серьёзные тренировки.

Блин, ну зачем мне этот головняк. Но девчонка кинулась ко мне и повисла на шее. У меня руки автоматически потянулись к её талии, пришлось одёрнуть и стоять как истукан.

Оля заметила это и смутилась, — Макс, прости за тот вечер, пожалуйста. Ты мне очень нравишься, но, когда ты меня обнял, у меня поднялась паника. Я испугалась, понимаешь.

Она порывисто обняла меня и сама прижалась ко мне. Так мы и стояли, я положил руки на талию, а она вцепилась в меня и не отпускает. Прижалась щекой и мочит мне майку.

Бедная девочка, её необходим профильный специалист и длительная реабилитация. А она сама справляется со своими проблемами. А тут ещё я со своими хотелками.

Я аккуратно глажу её по голове. Как всё сложно то. Ввалившийся в комнату Лёха, как всегда, помешал моему счастью.

Наступила весна, на носу посевная. За эти месяцы много чего произошло в нашей жизни. У нас наладились хорошие отношения с несколькими сёлами. Кроме Саватеево, которые являются нашими партнёрами, это Советское и Алтайское. С первым у нас экономические связи наладились ещё зимой, со вторым недавно. В Алтайском также имеется сырзавод, а ещё винзавод, хлебозавод, кирпичный и асфальтный. Вот кирпич то нас и интересует. Вино тоже вымениваем.

Мы планируем строиться, а огнестойкий кирпич необходим для возведения печей. За зиму к нам присоединились ещё с десяток семей. Это остатки офицерского состава одной из военных частей края. Поначалу они осели в Смоленском, но тамошнее руководство заняло прагматичную позицию. Постепенно загоняет всех инородцев в положение прислуги. Создали систему социалистических лагерей. На наш взгляд, уместнее создавать людям условия, чтобы они работали и отстраивали себе дома. Тогда они будут стараться подняться до уровня местных. А в Смоленском местные — это привилегированный класс, на каждого приходится 3–4 бесправных работника. Живут в общежитиях, работают практически за еду. Естественно, вспыхивают стихийные бунты. А пресекают их вторая привилегированная часть села — каста военных. Но не всех из них это устраивало. Чапай с Петровичем часто бывают в селе, с их руководством у нас отношения натянутые, после того как мы совместно с Саватеевскими приняли несколько десятков беженцев из села. Выдать обратно отказались, неделю нам угрожали, потом решили, что дороже обойдётся.