Цикличность - Виктор Новоселов
Вообще, за время своего существования Утейла стояла в осаде бессчётное количество раз, и всегда выдерживала. Но безумных оборванцев с палками и камнями гарнизон крепости увидел у своих стен впервые. Глава гарнизона был так удивлен, что ошибочно посчитал это разведывательным маневром. Из-за чего крепость после штурма еще какое-то время пребывала в полной боевой готовности, хотя реальной опасности для нее не было.
Хаотичные и неорганизованные нападения не прекращались еще несколько месяцев, и мы, изможденные постоянной обороной, вынуждены были вместе с солдатами, к которым примкнули на придорожной заставе, постоянно отступать на восток и в итоге укрыться в стенах Утейла. Нам требовались подкрепления и банальный отдых.
С тех пор мы так и не смогли организовать аванпост достаточно далеко от Утейла. Любой лагерь, не обнесенный прочной стеной и земляным валом, практически сразу подвергался нападению. Одновременно с этим, поклонники древних богов сильно прибавили в количестве.
Из-за того что солдаты занимались обороной от неистовых нападений адептов, а не несли службу на заставах при тракте, на севере расцвел бандитизм. Купцы из-за этого побоялись ехать на север, и круговорот товаров был нарушен. У крестьян в итоге были деньги, но вот тратить их было не на что, и в этом бедном на зерно и дичь крае начался голод. У людей на руках были товары в виде драгоценностей, оружия и глиняных изделий, которыми славился север. Но продать они их не могли. Вместо купцов приезжали бандиты и отнимали нажитое, лишая людей последней надежды на пропитание. И, никем не охраняемые, крестьяне, не имея другого выхода, примыкали к адептам. Винить их в этом было глупо. Как только жизнь наладится, и солдаты займут прежние рубежи, эти люди стыдливо будут избегать в беседах обсуждений событий этого года.
У меня сложилось впечатление, что на самом деле под прикрытием бессмысленной мести адепты выполняют какие-то маневры. Интуиция подсказывала, что самоучку намерено подвели под удар. Ведь, пока солдаты прячутся в Утейла, по тракту можно незаметно перебрасывать войска или ценный груз. Но подтвердить или опровергнуть свои догадки я не мог. В таких условиях нам удавались лишь короткие вылазки. Так сегодня наш отряд нашел и проследил обоз адептов. Он вывел нас на спрятанную в лесу землянку, где адепты могли передохнуть и обновить снаряжение.
Обоз был нами успешно перехвачен и разгромлен в некотором отдалении от их схрона. Однако ничего интересного в нем мы не нашли. Только припасы и оружие. Конечно, это нанесет некоторый удар снабжению противника. Но в моем деле от этого не будет никакого проку.
Сейчас мы с Китом, утопая в грязи по пояс, направлялись от обоза к этой самой землянке, чтобы осмотреть ее. Вряд ли там есть за что зацепиться – пара десятка голодранцев, запасы начавшей плесневеть еды и куча дешевого оружия вроде намертво приржавевших к ножнам мечей. Таково теперь основное оружие отчаявшихся крестьян и яростных адептов.
И вот, через двадцать минут медленного продвижения по ужасной местности, мы вышли из болота. На небольшой прогалине в лесу мы увидели вытоптанную площадку. Тут же, прикрытый дощатым настилом был вход в подземное убежище. Возле входа сидели связанными около десяти человек. Примерно столько же лежали мертвыми в куче, расположенной в пятидесяти метрах от входа. Говорить с пленными было бесполезно, я знаю. Затуманенные верой мозги могут породить только краткий пересказ того что со мной сделает их этот Ольберт, если мы осмелимся ему помешать. Это было даже забавно. В целом, он неизменно жестоко карал меня, но каждый индивид, сгорая от праведного гнева, вворачивал что-то свое, что-то настолько забористое, что становилось даже немного весело.
Я подошел к ним и прислушался к своим чувствам, стараясь не обращать внимания на угрозы. Ничего, обычные голодранцы. Я обратил свое внутреннее внимание на округу, снова пусто. Я не возлагал какие-то надежды на это место, но все же проверить стоило. Интуиция говорила мне о том, что Кошмар и ключ к нему где-то здесь, на севере. Он спрятан в каких-то мелочах, в ускользающих из рук ниточках, но где точно, она мне подсказать не могла.
Конечно, не стоит преуменьшать факт срыва поставки снаряжения противнику. Согласно указу Дендира, Кит и солдаты за это получат денежную благодарность в Утейла. Солдатам в этой области станет несколько проще передвигаться. А значит культ не получит пары новых бойцов в виде голодных крестьян. Но все это по сути своей бессмысленно. Мы боремся с симптомами, не понимая сути. Главный постулат учения клириков гласит, что чудеса могут вылечить любого, если получится определить источник мора. А мы даже не знаем что это за мор, соответственно, вместо настоящей борьбы, изображаем бурную деятельность, которая по сути своей бессмысленна.
Я, задумавшись, стоял около связанных адептов, когда из землянки выбежал заметно побледневший Кит. Командир моего отряда вывел меня из задумчивости, тронув за плечо. Он выглядел обескураженным. И скажу, не солгав, таким я его видел его очень редко.
– Роккар, там дети.
– Что?
– Там в землянке! Дети! Человек двадцать.
Я быстро спустился за Китом в подземное строение. Кит видимо подумал, что я разделил его ненависть к адептам, что затащили детей в подвал и позволил себе пару резких фраз в их адрес. Но ненависть – это не то чувство, что я испытал. Я чувствовал воодушевление. Неужели зацепка?
В маленькой комнате за потайной стеной сидели, сбившись в кучу, маленькие дети. Навскидку им всем было не больше десяти лет. Маленькие, чумазые создания смотрели на меня своими огромными испуганными глазами. Они здесь недавно, еще не чувствуют себя в заточении. Еще нет отчаяния в глазах, только страх.
– Привет, детки. Меня зовут Роккар.
Молчание.
– А вас как зовут.
– Я – Нисса. – Неожиданно сказала маленькая девочка, державшая в руке маленькую игрушку в виде розы, вырезанной из дерева.
Нисса – очень типичное имя для запада.
– Очень приятно, Нисса. Ты едешь из Терриала?
– Да, из Теллаила.
– И далеко ты едешь?
Ребенок вздохнул и пожал плечами. Она уже начала сомневаться, что правильно поступила, заговорив со мной.
– Не знаю, моя мама сказала, что дядя отвезет меня в путешествие. Дядя дал ей мешочек, в котолом что-то звенело.
– Скоты. – Вырвалось у Кита. Он был слишком вспыльчив, слишком честен, вероятно, это, в будущем, будет стоить ему жизни.
– Локкал, а что такое «скоты»?
– Очень плохое слово, дядя Кит больше не будет ругаться. Да, дядя Кит.
– Конечно! Прости меня, девочка.
– Холошо.
– А что это у тебя? – я протянул руку к замызганной игрушке.
– Это от папы. – Она прижала игрушку к груди.
Я благоразумно не стал спрашивать, что
