Удар! Ещё удар!! - Александр Гаврилов
Тут дверь кабинета открылась, прервав мои размышления, из неё выскочил взмыленный пацан, лет десяти на вид, бросил на меня ошалелый взгляд, и выскочил за дверь. Видать, огребал сейчас за какие-то грехи.
— Заходи, — всё также не отрываясь от компьютера, бросила мне секретарша и я открыл дверь и зашёл в кабинет.
— Разрешите?
Директор не обращая на меня ни малейшего внимания, сидел за столом и сосредоточенно читал какие-то документы. Я расценил молчание как знак согласия и подошёл ближе к столу.
— Чего тебе? — коротко спросил он, не отрываясь от документов и не бросив в мою сторону даже взгляда.
— Дмитрий Сергеевич, прошу вашего разрешения на выдачу мне трёх комплектов защитных шлемов и перчаток для проведения спортивных занятий! — отрапортавался я, искоса посматривая на стоявшее рядом кресло, подумывая, не усесться ли в наглую на него, но всё же решил не обострять. Разрешения присесть не было, так что потерпим. Директор оторвался от своих бумаг и с удивлением глянул на меня.
— А зачем они тебе? С каких это пор для спортивных занятий требуется защитная экипировка?
— Мы с друзьями хотим потренироваться в отработке ударов и защиты от них, а без защитной экипировки есть риски получить травмы. На складе они есть, но без вашего разрешения завхоз отказывается их выдавать, — спокойно ответил я под его пристальным взглядом.
— Потренироваться, говоришь? Да ты присаживайся! — махнул он мне рукой на кресло, — А зачем вам это? Да и это же уметь надо. Что толку от того, что вы будете кулаками махать просто так?
— Затем, что бы стать сильнее, — пожал я плечами, присаживаясь на кресло, — Надоело быть мальчиками для битья. Спарринги в любом случае полезны будут. Ученики перестанут бояться получить удар, и хоть как-то смогут научиться или уклонятся от них, или блокировать. Ничего сложного я тут не вижу. К тому же путем постоянных повторов ударов и уклонений можно выработать рефлекс автоматически уклоняться или блокировать внезапный удар и вовремя контратаковать. Повторенье — мать ученья, как говорится.
— Отлично сказано! Повторенье — мать ученья. Это кто так говорил? Не припомню что-то… — директор продолжал задумчиво меня рассматривать, тихонько постукивая ручкой по столу.
— Да я не вспомню уже. Где-то прочитал, — как можно равнодушней ответил я, мысленно коря себя за несдержанность.
— Хм. Ну ладно. В принципе, в этом я проблемы не вижу. Скажешь завхозу, что я разрешил. Хотя нет, лучше по другому сделаем. Я тебе сейчас подпишу разрешение. У меня как раз где-то бланк под рукой был. Ага, вот, — он вытащил из кучи бумаг на столе какой-то лист и стал быстро его заполнять, — Сколько, говоришь, нужно комплектов? — на секунду отвлёкся он.
— Три.
— Держи, — он поставил размашистую подпись на бумаге и протянул мне её. Я взял и свернул в трубочку, чтобы не помять.
— Что-то ещё? — спросил директор, увидев, что я не тороплюсь вставать с кресла.
— Да… — я сделал вид, что нерешительно замялся, — А можно мне посмотреть своё личное дело, если это, конечно, возможно?
— А это то тебе зачем? — с подозрением спросил он.
— Понимаете… — я лихорадочно придумывал отмазку, — Я уже задумался о том, что буду делать потом, когда выйду из детдома. Вряд ли мне светит вспышка, как вы понимаете. Возраст уже граничный. Да и вообще… — сделал я неопределенное движение рукой, как бы подчёркивая, что уверен, что шансов у меня никаких, — А для этого хотелось бы получить хоть какую-то информацию о контактах моих родственников. Сам я мало уже что помню. Может, кто сможет помочь потом с первыми шагами.
— Я тебя понял, но в этом вопросе я тебе помочь не смогу, — он откинулся на спинку кресла и отвёл от меня взгляд, — По нашим правилам, личное дело воспитанников выдается только после выпуска, да и к тому же у меня прямое распоряжение от твоей родни о запрете кому либо раскрывать информацию о них, включая тебя. Так что советую не рассчитывать на помощь со стороны и сразу строить дальнейшие планы на жизнь без чьей либо поддержки. Такова жизнь, парень. Сам. Всё сам.
— Я вас понял, — вздохнул я. Ну что ж, не прокатило. Ничего страшного. Значит, пойдём другим путём. Вряд-ли дело хранится у него тут. Наверняка должен быть какой-то архив. А в этот архив у кого-то должен быть допуск.
— Теперь-то всё? — с нетерпением в голосе спросил директор, всем своим видом показывая, что очень занят, поглядывая на бумаги.
— Почти, — заторопился я, всем сердцем чувствуя, что ещё чуть-чуть, и меня просто выгонят отсюда, — Я понимаю, что это может выглядеть как настоящая наглость с моей стороны, но нельзя ли меня освободить на следующих выходных от субботника и отработки? Я готов делать любую работу, не выходя из здания.
— Нет, Михаил, в этот раз тебе всё же придётся выйти на улицу, — покачал он головой, — Есть определённые правила обязательные для всех и я не собираюсь делать ни для кого исключений. Ты уже отдохнул одни выходные и хватит.
Ну и ладно. Я даже не расстроился особо. Раз по хорошему не получилось, значит, будет по плохому. Всего-то и надо, нахамить кому-нибудь из преподов, чтобы в карцер загреметь.
— И если ты опять попадёшь в карцер, — как будто прочитал мои мысль директор, — То так просто уже не отделаешься. Два попадания в карцер за один месяц — это уже достаточное основание для отправления твоего дела в отдел по делам несовершеннолетних, что скорее всего приведет к появлению в твоем деле чёрной метки.
Блин. Облом. По простому пути пойти не получилось. Ну да хрен
