Ответный удар (СИ) - Шу Алекс

Оба отлично стреляют, обладают аналитическим складом мышления, владеют рукопашным боем, знают основы охраны и оперативной работы. Алла – опытный сотрудник, патриотка, идейный противник Запада, проверенная во всех отношениях. Вася – молодой, но перспективный и тоже показал себя хорошо.

Я попросил капитана дать весточку моим родителям, что со мною все в порядке. Особенно переживал за маму, она сейчас, точно места себе не находит. И Игорю Семеновичу дать знать, что жив-здоров.

Сергей Иванович согласился заняться этим вопросом. Правда, сказал, что это против всех правил конспирации и то, только в виде исключения, потому, что отец и Игорь Семенович – сами военные, являющиеся секретоносителями, и никому ничего не расскажут. Да и знать, где я, они не будут.

Капитан также пообещал сообщить Ивашутину, что я хочу с ним встретиться. Дальше начальник ГРУ сам решит как, где и когда это организовать.

Потом мы все вместе ужинали и пили чай. Капитан познакомил меня с Василием. Парень мне понравился. Спокойный, обстоятельный, не суетящийся и знающий себе цену. Мы поели разогретые Иваном Дмитриевичем макароны с тушенкой, попили чай с пряниками, поговорили о всяких мелочах. Затем капитан и старлей собрались ехать. Березин предлагал им переночевать, мол, в хате места всем хватит, куда ехать на ночь глядя, но Сергей Иванович отказался, сославшись на срочные дела. Василий пошел разогревать машину, дед – открывать ворота, а капитан задержался, чтобы сказать мне пару слов.

Сергей Иванович с напарником уехали, а мы с дедом убрали со стола и отправились спать. От лежака на печке исходило приятное тепло, я свернулся калачиком под толстым пуховым одеялом, обнял огромную подушку и провалился в сон…

Мне снился знакомый речной берег, недалеко от пионерского лагеря, ставшего временным пристанищем для детдомовцев. В конце ноября после банкета с шашлыками, когда малышня отправилась спать, мы с ребятами поехали на речку. Грелись у костра, пели песни, а потом мы с Аней вышли на берег и сидели на песке, созерцая неподвижную водную гладь и темно-синее небо с тускло мерцающими вдали точками звезд. Именно в тот момент, когда зеленоглазка обиделась и бежала от меня прочь, я первый раз почувствовал, что испытываю не простую симпатию и влечение к красивой девушке, а нечто большее…

Хмурое, черное небо злобно нависло над зеркальной гладью реки. Угрожающе качались черные ветки деревьев, истерично дрожали кусты, вкрадчиво шуршали листья, предвещая беду.

На обрывистом склоне стояла Аня. Ветер безжалостно трепал подол легкого белого платья, настойчиво дергал черные шелковистые пряди, яростно теребил кружевной воротничок, поднимал и кружил вокруг одноклассницы мутную серую волну грязного песка. Но она каким-то чудом не касалась девушки. Подсвеченная желтым лунным светом, одинокая фигурка любимой в белоснежном платье, сияла изнутри, разгоняя щупальца тьмы, назойливо втягивающие Аню в черную бездну ночи.

Лицо девушки было печальным и спокойным. В прячущихся за длинными пушистыми ресницами колдовских зеленых глазах плескалась вселенская тоска. Девушка сделала решительный шаг вперед, вплотную подойдя к обрыву. Еще чуть-чуть и она камнем полетит вниз. И темная бездна воды сомкнется над нею, принимая в свои объятья.

«Этого нельзя допустить, Аня, нет»! – предчувствие катастрофы обожгло сердце леденящим холодом. Я бросился вперед, спотыкаясь о ветки и камни, наваленные на песке.

– Аня, стой, не надо, – кричу во всю мощь легких, но из моего горла вырывается лишь жалкий хрип.

Я продолжал бежать. Падал, и снова поднимался, отталкиваясь руками. Хватался ладонями за сучки и землю, изо всех сил карабкался на холм, стараясь успеть.

Девушка что-то почувствовала и развернулась ко мне. Её лицо вспыхнуло радостью, зеленые глаза засветились от счастья. Я сделал последний рывок, оказался совсем рядом, Мои руки судорожно схватили девушку за талию, оттаскивая в сторону от обрыва. Аня улыбнулась и хотела что-то сказать, но внезапно фигурка девушки осыпалась черным пеплом, оставив в моих руках, уже ощутивших теплое и податливое тело подруги, лишь тоскливую пустоту.

Я резко распахнул глаза, выныривая из сна. Одеяло, подушка и простыня были мокрыми от пота.

«Что это было?! Обычный кошмар или предупреждение? А если предупреждение, то, что оно значит? Не хватало еще, чтобы с Аней что-то произошло. И что мне после всего этого делать? Всё бросить и мчаться в Новоникольск? Подставлюсь сам и подставлю Сергея Ивановича, Ивашутина и всех остальных. И дело пострадает. А если тревога ложная и это просто сон, вызванный чувством вины и желанием снова увидеть зеленоглазку? Даже не знаю, как поступить. Черт возьми! Я не хочу и её потерять», – мысли испуганными зверьками метались в голове, наращивая уровень паники и снова успокаивая.

Верное решение пришло само. Как следует, прокрутив его в голове, я успокоился, откинул в сторону одеяло, бодро вскочил с печки, и помчался умываться.

Березин уже сидел в коридоре. Крякая от удовольствия и прикрывая глаза, он смаковал маленькими глотками исходящий клубами пара чай.

– Доброе утро, Иван Дмитриевич, – весело поздоровался я.

– Доброе, – ухмыльнулся старик и поставил железную кружку на стол. – Спалось хорошо?

– Нормально, – кивнул я, – Иван Дмитриевич, надо бы позвонить в одно место. Желательно отъехать подальше отсюда. Сможем?

– Можно попробовать, – дед задумчиво поскреб пятернею затылок. – А зачем тебе это надо?

– Да сон странный приснился, – вздохнул я. – Хорошему человеку может грозить опасность. Честно говоря, я не уверен, что именно этот сон не просто кошмар, а предупреждение. Но принять кое-какие меры на всякий случай нужно.

– Если человек хороший, тогда, конечно, – согласился Иван Дмитриевич. – Ты к себе в город звонить собрался? Кому-то из своих?

– Да, – кивнул я.

– Это плохо, – заявил дед. – Учти, если тебя ищут, телефоны могут быть под контролем. Не все, понятно. Зачем так рисковать? Давай сделаем по-другому.

– Как? – поинтересовался я.

– Очень просто, – улыбнулся Березин, – свяжемся с Сергеем Ивановичем.

– Не годится. Я тщательно всё прикинул. У капитана и так забот полон рот. Пусть сейчас с покушением на Ивашутина разберется. А теперь представьте, вот рассказал я ему свои опасения. Непонятно, стоит ли реагировать или нет. Опять же придется подключать людей, задействовать ресурсы. А если это просто сон, не несущий никакого тайного смысла? В случае с Ивашутиным, всё было четко и прозрачно, я был уверен, что это предупреждение. А сейчас нет. Зачем профи отвлекать по сомнительным основаниям? В Новоникольске у ГРУ особо никого нет. Можно задействовать военных из части, например, разведчиков Макарова. Но они не профи именно в охране и слежке. Могут диверсию организовать, часового бесшумно снять, а слежка и охрана – совершенно другие функции. И если их задействовать, это поднимет ненужную волну. В первую очередь, привлечет внимание КГБ и ЦРУ. Особисты сто процентов будут в курсе, а потом ещё и объяснений у военных попросят. Мол, в связи с чем, такие движения? У нас же не город, а большая деревня. Все всё видят и знают. Зачем так демаскироваться? Гораздо проще связаться с Игорем Семеновичем или Серегой Мальцевым и попросить их присмотреть за Аней. Они не откажут.

– Я так понял, опасность может угрожать девушке? – старик наморщил лоб, что-то прикидывая. – Твоей?

– Моей, – вздохнул я. – Мы с Аней в одном классе учимся. Недавно встречаться начали.

– Хочешь созвониться с друзьями? – прищурился дед, – забыл, что тебя активно ищут и лучше тебе вообще отсюда никуда не выходить?

– Да помню я всё! – с досадой воскликнул я. – Но что делать? На заднице сидеть и ждать пока с ней что-то случится? Я же потом себе этого не прощу.

– Именно, – жестко отчеканил дед. – Ты будешь сидеть здесь, как выразился, «на заднице». В Москву звонить твоим друзьям поеду я. Сейчас мы с тобой позавтракаем, покумекаем, как это красиво сделать, и что говорить. Дашь мне телефоны, и будешь ждать меня здесь. Считай это приказ старшего по званию, и он не обсуждается. По-другому не получится, надеюсь, сам понимаешь, почему.