E.Allard - E Allard And in Hell is Hell
Фрэнк медленно вышел из комнаты жюри, стараясь взять под контроль свои эмоции, которые уже били через край. Вернулся на трибуны, где его поджидал Стив.
— Хэнк, не переживай, — сказал Стив, явно пытаясь подбодрить. — Все равно все видят, что твоя машина — лучшая. Они тебя гнобят, потому что ты конкурент Кеплера. Но все эти подковёрные интриги им не помогут.
— Стив, если бы я знал, что так будет, я бы ни за что не стал вообще участвовать, — проронил Фрэнк холодно, присев рядом. — Они просто в душу мне плюнули. Знаешь, я подумал, на хрена я вообще этим бизнесом занялся? Спекулировал бы на бирже и дело с концом, — вздохнув, добавил он.
— Хэнк, если ты первым здесь решил стать, — произнёс Стив с чуть заметной иронией. — Так Кеплер и Уолт тебе не дадут. А если просто тачки продавать, так здесь полный простор. У тебя здорово получается. Но первым, извини. И потом. Пока ты маленький, ты им не страшен. А когда начнёшь зубы показывать, тебя мигом сожрут.
— Стив, если ты знал, что они будут топить меня, почему сразу не сказал? — спросил Фрэнк, с грустной усмешкой. — Я бы даже участвовать не стал. А то я ночи не спал, придумывал всякую хрень.
— А ты что думал здесь по честному все? — жёстко ответил Стив. — Ты такой наивный так и не понял, что здесь законы волчьи. Выживаешь, как хочешь. И никто не будет тебе скидки давать, что ты новенький, слабый. Тебя сожрут и поминай, как звали. Понял? Не будь тряпкой. Не расклеивайся.
На следующий день автомобили проходили краш-тест. На место водителя усаживались манекен, внешним двигателем машины разгонялись и они врезались в бетонный куб. Фрэнк прошёл в комнату жюри, увидев Крамера, который перекладывал бумаги.
— Запишите, мистер Крамер, — сказал Фрэнк. — Я не буду использовать манекен, сам сяду за руль.
Крамер поднял на него глаза, криво усмехнулся и проронил:
— Как угодно, мистер Форден.
— Это не запрещено правилами соревнования? — спросил Фрэнк ядовито.
— Нет, мистер Форден. Не запрещено, — саркастически изрёк Крамер. — Но страховку ваша семья не получит, если вы погибнете.
— У меня нет семьи, — сухо бросил Фрэнк и, хлопнув дверью, вышел.
Он подошёл к площадке, откуда машины начинали свой последний путь. Он должен был выступать третьим. Взревела катапульта, машину Раймонда разогнали. Страшный удар. Когда осела пыль, Фрэнк презрительно поморщился. От изящной тачки мало, что осталось. Передок, будто консервную банку смяло в лепёшку, кузов скрутило, как мокрую тряпку при отжимании. Фрэнк понаблюдал, как техники по частям вытаскивают манекен из салона, открутив ноги, руки, распилив педали. Второй испытание проходила роскошная машина компании Кеплера, похожая на Кадиллак «Эльдорадо», с огромным моторным отсеком и высокими крыльями. Автомобиль выглядел массивным и чрезвычайно прочным. Фрэнк бросил взгляд на Кеплера, плотного мужчину, сильно за пятьдесят, в темно-сером костюме, старательно скрывающем недостатки фигуры с узкими, покатыми плечами и солидным брюшком. Возраст оставил неизгладимый след на его внешности, жидкие волосы обрамляли высокий, изрезанный глубокими морщинами лоб с сильными залысинами, маленький круглый подбородок переходил в брыли короткой, толстой шеи, над которой нависали дряблые щеки. На носу сидели солнцезащитные, в чёрной, уродливой оправе очки с оранжевыми стёклами, сквозь которые виднелись крошечные, глубоко посаженные глазки, почти без ресниц, с точками-зрачками. Редкие усы и бородка, посеревшие от времени, подчёркивали тонкие, плотно сжатые губы. Кеплер бросил довольный взгляд на монитор, на котором отражались результаты тестов, и снисходительно проронил:
— Что, мистер Форден, изучаете опыт настоящих производителей? Учитесь, пока вас пинком под зад не вышвырнули с авторынка. Неудачников мы не любим.
— Да, Кеплер мне стоит у вас поучиться. Я бы очень хотел узнать, сколько вы заплатили Крамеру и остальным членам жюри, чтобы они лишали заслуженных баллов мою компании? Это удивительно. Чем лучше я прохожу этап, тем больше очков у меня снимают. Ваши принципы ведения дел меня восхищают, — язвительно проронил Фрэнк.
Кеплер не стал возражать и оправдываться, лишь криво усмехнулся. Он воспринимал Фрэнка, как маленькую шавку, которая путается под ногами, и может иногда тяпнуть, но не очень больно.
— Собака лает, караван идёт, — сказал он, наконец. — Может вам, Форден, стоит вернуться к выступлениям в кабаках? У вас это несколько лучше получается, чем автомобили. А, мистер Муни, — сказал Кеплер, надев на лицо маску доброжелательности.
К нему подошёл молодой человек с аккуратной стрижкой, в белой рубашке в красную крапинку и темно-серых, широких брюках. В руках он держал блокнот.
— Мистер Кеплер, пару слов о вашей новой разработке, — сказал Муни почтительно. — Для нашего журнала «Авто и мотоспорт».
— Ну что ж, — проронил Кеплер, принимая позу памятника, театрально отставив ногу, вздёрнув вверх нос и сложив руки на груди. — Конструкция кузова многократно усилена: крыша, моторный отсек, двери с новым наклонным брусом безопасности, пол, пороги. Мощная поперечная труба. Всего улучшено около двух дюжин кузовных деталей. За эластичным, но очень прочным пластиком передней панели и кожуха рулевой колонки энергопоглощающие вставки из полипропилена. Фронтальные и боковые подушки безопасности. Больше всего мы заботимся о сохранении жизни и здоровья покупателей наших машин.
Журналист благоговейно слушал Кеплера, быстро чиркая ручкой в блокноте. Не обращая никакого внимании на Фрэнка, будто тот был невидимым. Закончив, Муни поклонился, и с таким же подобострастным видом стал наблюдать тест машины Кеплера. После разгона и удара, машина отскочив, замерла, а на мониторе побежали результаты. Первое впечатление создавалось благоприятное. Деформация кузова оказалась умеренной, но лобовое стекло при ударе вывалилось из проёма, водительская дверь оказалась сильно изломана, дверной проем сузился на несколько дюймов, рулевое колесо сместилось, а передняя панель была сорвана с мясом. Фрэнк, бросив взгляд на монитор, усмехнулся. Датчики «шейных позвонков» манекена зафиксировали превышение параметров скручивания, если здесь сидел живой человек, его шею сломало бы, как спичку. А «пассажир» получил бы смертельный удар виском о переднюю панель. Но машина получила четыре звезды из пяти. И фамилия Кеплера на табло обогатилась дополнительно на двести очков.
Техники быстро, со знанием дела убрали останки Кадиллака. Фрэнк медленно подошёл к своему «Буревестнику», провёл рукой по изящному капоту, будто пытаясь подбодрить, как живое существо. Сел за руль и вывел машину на стартовую позицию. Краем глаза заметил, как техники, столпившиеся по бокам, открыв рот, смотрят на него, как на самоубийцу, который решил прыгнуть с моста «Золотые Ворота». Он надел шлем, подумав с иронией, что надо бы перекреститься, но вряд ли это ему поможет. Разогнал машину и, сжав зубы, направил прямо на бетонный куб. Услышал хруст размалываемого в кашу пластика. Автомобиль стукнулся о препятствие, чётко сработали подушки безопасности. Фрэнк сидел, прислушиваясь к своим ощущениям. Яростный удар почти не повлиял на целостность салона, выстояла водительская дверь, чуть сместился руль, педали тормоза и сцепления ушли назад всего на дюйм. Фрэнк вздохнул и вылез из машины, оглядев его, удовлетворённо заметил, что повреждения его тачки минимальны. Бросил взгляд на табло и нахмурился. Его фамилия сместилась на пятую позицию. Когда он возник перед Крамером, тому явно хотелось отгородиться от недовольного гонщика стальным щитом. Фрэнк не успел открыть рот, как Крамер затараторил:
— Мистер Форден, ваш результат аннулирован, потому что без манекена невозможно оценить безопасность водителя.
— Вы спятили? Я жив и здоров, а моя машина практически цела и невредима. Почему вы не предупредили меня, черт возьми, что мой результат не будет засчитан?! Я хочу провести тест заново! — вскричал Фрэнк в отчаянье, ощущая как перед ним будто выросла кирпичная стена, которую он пытается пробить лбом.
— Мы не обязаны вас предупреждать о том, что и так очевидно. А тест вы повторить не можете. Это запрещено правилами нашего соревнования. Только один раз.
Тяжело дыша, Фрэнк вышел из комнаты жюри с ощущением бессилия. Он мог справиться с физическими препятствиями. Препоны, которые ставили подлые, ничтожные люди, разрушить он не мог. Вернулся на трибуну, и с мрачным видом стал наблюдать за остальными краш-тестами: ударом в столб, боковым смещением. Теперь в его машинах сидел манекен.
— Хэнк, а мой «Мустанг» тоже такой прочный? — прервав гробовое молчание, спросил Стив.
— Да. Я использовал свой собственный сплав. От удара он пружинит, и самостоятельно восстанавливает форму после деформации. У меня патент есть, — ответил хрипло Фрэнк.
— Круто, — протянул Стив восхищённо, наблюдая, как после столкновения со столбом, машина Фрэнка оттолкнулась от него будто резиновая, разбив лишь правую фару. — Хэнк, ты гений просто. Никогда не думал, что это возможно.
