Дэвид Дрейк - Контратака
Интонация раздававшегося из передатчика чужого голоса изменилась, заставив Дженсена содрогнуться всем телом. От простого требования капитуляции халианин перешел к угрозам. Дженсен переключил рацию в режим передачи, сочтя это меньшим злом, чем участь быть разнесенным на отдельные молекулы. Голосом, который он сам с трудом узнавал, Дженсен объявил о капитуляции «Мэрити» и всего ее персонала. И лишь после паузы, словно это не сразу пришло ему в голову, он добавил условия Маккензи Джеймса: честь победы и захвата этого корабля должна принадлежать одному из тех, кто успел на деле доказать свой героизм, великому капитану, чей крейсер завис на ночной стороне Кастелтона.
Эффект, который это заявление произвело на халиан, оказался просто поразительным. У хорьков была репутация воинственных и кровожадных зверей, и Дженсен ожидал, что они тут же бросятся на добычу. Вместо этого сторожевые корабли тесными кучками собрались возле своих крейсеров; будто связанные какой-то нитью два ближайших крейсера развернулись и устремились навстречу третьему, только что появившемуся в поле зрения приборов.
— Дуэль, — пояснил Маккензи, отвечая на недоуменный взгляд Дженсена. — Халианские вояки терпеть не могут уступать без боя. А это дает тебе крошечный шанс сделать наше корыто управляемым. То есть, ты должен освободить меня, мальчик, потому что других шансов у тебя просто нет.
— Да ты и не помышлял о капитуляции! — набросился Дженсен на капитана.
В ответ Мак Джеймс сделал круглые глаза. Несколько успокоенный знанием противника, которое продемонстрировал капитан и каким не могла бы похвастать даже разведка Флота, Дженсен снял пистолет с предохранителя и зажав в другой руке ключ от наручников, нагнулся над пленником. Он освободил ноги Маккензи, и тот подался вперед, подставляя запястья. Эта пара браслетов была в крови. Видимо, нервное напряжение, вызванное неприятностями этого дня, заставляло капитана-контрабандиста время от времени судорожно сжимать скованные руки. Дженсен всунул ключ, и в этот момент легкая боль чуть отвлекла его внимание. Локоть Маккензи Джеймса тут же рванулся вверх и впечатался Дженсену в лицо. Удар ногой, резкий выворачивающий рывок за руку — и офицер Флота обезоружен. Дженсен поднялся на четвереньки, чувство было такое, будто все суставы правой руки раздроблены. Он попытался вытащить нож, отобранный недавно у капитана.
Мак Джеймс опередил его, выхватил нож и отшвырнул в сторону. Нож с грохотом полетел в угол. Не обращая на Дженсена никакого внимания, капитан поднял упавший на пол пистолет, разрядил магазин, отправив заряды в глубины распоротого матраца кушетки и самым бесцеремонным образом спустил оружие вниз по лестнице. Тут же, не останавливаясь и как бы продолжая то же самое движение, склонился над вскрытой панелью пульта управления, и как одержимый забарабанил по клавишам.
Повинуясь магическим движениям капитанских рук, экраны и пульты управления начали оживать. Повсюду загорались огоньки, вызывая зловещие отблески света на хмуром сосредоточенном лице Маккензи.
— Убери-ка отсюда Эванса, мальчик, — проговорил он Дженсену, стонавшему от боли за его спиной. — Если я в неподходящий момент споткнусь о него, какой-нибудь халианский мясник отрежет тебе яйца.
Дженсен повиновался. Успокоив себя, что необходимо выиграть время и усыпить бдительность капитана, внушить ему, что противник окончательно сломлен. Труп Эванса уже успел остыть. Поднять неуклюжее тело оказалось делом непростым. К тому же мешала раненая рука, и Дженсену пришлось тащить Эванса волоком. Кровь еще вытекавшая из раздробленной челюсти покойника, оставляла на белой падубе широкий алый след. И без того полубесчувственный от боли, вызванной раной на руке, Дженсен едва сумел подавить подступившую к горлу тошноту. С трудом сдерживаясь, он плюхнулся в ближайшее кресло как раз в тот момент, когда двигатели «Мэрити» с грохотом ожили. Склоненное над пультом управления лицо Маккензи Джеймса выражало самое искреннее ликование. Опаснейший из всех преступников, известных на территории Альянса, радовался как дитя малое. Испещренные шрамами пальцы надавили на пусковую кнопку ускорителей.
Ближайшая пара крейсеров на экране сдвинулась, готовясь к бою, а разведывательно-дозорные кораблики собрались в стороне, напоминая рой разъяренных пчел. Сверкающие огни тяжелых боевых ракет перемежались со вспышками плазменных разрядов.
— Да они превратят друг друга в кашу! — с изумлением воскликнул-Дженсен.
— Хорошо, если бы они и вправду это сделали, — Маккензи повернул какой-то переключатель и ткнул заскорузлым пальцем в экран «Мэрити». — Тот, что останется третьим лишним в этой петушиной драке, успеет сесть нам на хвост, прежде чем победитель дуэли сможет бросить ему вызов.
— Откуда ты все это знаешь? — Дженсен ненавидел себя за отчетливо прозвучавшее в его голосе восхищение, но поделать уже ничего не мог. — Где ты умудрился так изучить халиан?
Маккензи не отрывал взгляда от пульта управления.
— Эванс — тот, пожалуй, мог бы тебе порассказать, а я сейчас слишком уж занят. — Он перепрыгнул в кресло пилота, нацепил шлем, и «Мэрити» практически мгновенно изменила курс.
Все еще ощущая тошноту, Дженсен старался отвлечься, разглядывая экран. Маневровые двигатели корабля заработали на полную мощность, и неровный диск планеты уплыл в сторону. На мгновение его сменила картина пустого космического пространства, усеянного далекими неподвижными звездами и движущимися точками вражеских кораблей. Затем их, в свою очередь, затмил пылающий диск солнца Мира Кастелтона. Маккензи врубил стабилизаторы и с силой надавил ладонью на рычаг, запуская гравитационный двигатель на полную мощность.
Дженсен попытался возразить, но многократная перегрузка вдавила его в кресло.
— К черту от этой жаровни! — успел он выдавить из себя, прежде чем грудь сдавило так, что слова застряли в горле.
Маккензи ничего не ответил. Его резкий на фоне экранов профиль казался неподвижным, будто вырубленный лазерным лучом из глыбы кварца. «Мэрити» набирала скорость. Подпитываемая гравитационным полем Кастелтона она разгонялась с ошеломляющей скоростью. Отчаянными усилиями Дженсен старался сохранять равновесие. Конечно, он не такой дока, как Шилдз, но все-таки в курсе, что такое параметры безопасного полета и что означает их превышение. Но Мак Джеймс откинулся в кресле с самым безмятежным видом. Казалось, что он не обращает никакого внимания на то, что его старая посудина мчится на всех парах навстречу неминуемой смерти в испепеляющем пламени звезды. С явным наслаждением капитан принялся разминать ладони. Автоматизм движений говорил о том, что это давняя укоренившаяся привычка. Наконец движение «Мэрити» стабилизировалось, и ее хозяин тут же вскочил, рывком преодолев сопротивление перегрузки, и как ни в чем не бывало начал ковыряться в недрах пульта управления.
— Не многовато ли будет? — проговорил Дженсен, главным образом для того, чтобы прогнать страх. В этой ситуации, когда сзади наседают халиане, а впереди неумолимо приближается адский жар Кастелтонского солнца, последние остатки мужества юного офицера давно успели улетучиться.
Мак Джеймс выдрал из-под обшивки провод, бесцеремонно оголил его зубами, придал лишенному изоляции концу форму крючка и прицепил его к какому-то невидимому для Дженсена контакту в глубине панели управления. Ожил еще один сектор приборной доски «Мэрити». Вид новых загоревшихся огоньков сделал капитана разговорчивее.
— А у тебя куда больше удачи, чем мозгов, малыш. Сгореть тебе не придется. Да и адовы круги в халианском плену тоже не грозят.
Впрочем, объяснить свои слова капитан не пожелал. А когда третий боевой крейсер халиан двинулся на перехват, Мак Джеймс ответил таким чудовищным маневром, что волосы Дженсена встали дыбом. «Мэрити» взяла вдруг совершенно самоубийственный курс прямо на звезду. Подобно ужасной хищной зверюге из какого-то кошмарного сна, халианский крейсер, развернувшись, следовал по пятам, провожая свою жертву в глубины ада. Теперь, если бы Мак Джеймс попытался вдруг включить маневровый привод и изменить траекторию, все обитатели «Мэрити» неизбежно сделались бы добычей огненного монстра.
— Ты решил попасть прямо в ад, — Дженсен пытался замаскировать собственный ужас бравадой, — через пылающие ворота.
Маккензи Джеймс молчал. Зато сам корабль наоборот, казалось, возмущается всеми доступными ему способами. Кабину управления наполнял прерывистый частый и резкий вой сирен, а панель управления обратилась в мерцающее море, предупреждающих огней. Зловеще растущий звездный диск словно притягивал взгляд. Находясь во власти ужаса, Дженсен начисто забыл о халианском крейсере. Но тут крейсер выстрелил, и Дженсен чуть не подпрыгнул от изумления.
