Ярослав Коваль - Магия возможных действий
Когда мужчина симпатичен женщине, а женщина — мужчине, их желания приходят в единый ритм. Кайндел тянуло к этому мужчине, хотя она вовсе не рассматривала Рейра как возможного спутника жизни, на время или навсегда. Движение души — начать разговор первой, объясниться, проговорить все от и до. Этой настоятельной потребности противостояли соображения разума. Девушка помнила, зачем она привезла сюда адепта Круга и чего хочет от него добиться.
— Я не думаю, что Ан Альфард когда-нибудь действительно решит отдать приказ на твое уничтожение.
— Брось, когда моя опасность для Круга станет больше, чем предполагаемая польза в случае, если я одумаюсь, он спокойно отдаст приказ.
— Отнюдь. Ты — единственный нормальный специалист своего профиля, откуда взять другого?
— Опять же, слабо в это верю. Меня никто не учил, все то, что умею я, может уметь и кто-то еще. Гроссмейстеру логично было бы искать такую же, как я.
— Почему ты думаешь, что он не ищет? Она усмехнулась ему в ответ.
— Уверена, что ищет. Но безуспешно.
— Как я понял, о твоих профессиональных достоинствах живо догадался и местный правитель. Видно, как он внимателен к тебе.
— Да, я ему помогала. Иедавана втянули в борьбу за престол, хотя он сперва не думал о короне.
— Это он тебе так говорил?
— Он не говорил. Но мне иногда достаточно просто посмотреть на человека, чтоб понять, чего он хочет.
— Почему же тогда он продолжает эту борьбу?
— Потому что иного выхода у него нет. Он изначально считался одним из самых вероятных претендентов на трон, потому его решили убрать с дороги. Для надежности. И уберут, если он хоть немного сдаст позиции.
— Понимаю, — Рейр попробовал чай. — Он для этого собирается поднимать армию?
— Разумеется. Не собирается, а уже поднял. Я не знаю подробностей, но ощетиниться во все стороны оружием оказалось единственным способом не допустить начала военных действий.
— Разумно. Мужик обошелся даже без превентивного удара. Но в предвыборной гонке он теперь участвует, так?
— Приходится. «Предвыборная гонка…» Здорово…
Подойдя к окну, Кайндел высунулась, подставила лицо ветру, ароматному и теплому, с удовольствием вдохнула, зажмурилась. Солнце медленно сползало к горизонту, там, внизу, в долине уже начинался вечер, здесь же, на головокружительной высоте замковых стен, солнце пока еще светило вовсю. На полях крестьяне заканчивали работать, пастухи гнали стадо к деревне, пейзаж дышал успокаивающей патриархальностью и символической незыблемостью традиций.
Когда Рейр ушел «к себе», она, для верности взглянув на часы, вынула два артефакта, налила в пиалу из прозрачного стекла холодной воды, поставила свечи и бросила в воду уголек из камина (хотя в замке имелась вполне полноценная система центрального отопления, камины все равно топили — для уюта и красоты). Облако мгновенно поднявшегося пара зафиксировали огненные язычки, и в нем проявилось лицо — непонятно, чье, слишком смазанными были очертания. Но девушка-то знала, с кем говорит.
— Мне твой ход кажется непонятным, — сказал Один.
— Естественно, потому я и просила карт-бланш.
— У тебя есть какие-то планы на этого молодчика, которого ты прихватила с собой?
— Именно так.
— Ладно. — Глава ОСН помолчал. Кайндел казалось, что она чувствует его дыхание. — Эйв связался со мной недавно, сообщил, что они нашли лагерь бандитов именно там, где ты сказала. Так что молодец, угадала.
— Я не гадаю. Никогда.
— Ну да, конечно. Узнала… Расскажи-ка, что там у Иедавана творится?
— Не все так гладко, как хотелось бы.
— А поподробнее?
— А на «подробнее» меня уже, боюсь, не хватит. Ты же помнишь, у меня сегодня получился аж двадцатидвухчасовой рабочий день. Из-за разного хода времени в двух мирах. Я уже слабо соображаю, если честно.
— Ладно. Я подожду завтрашнего вечера. Одно прошу тебя помнить — мне нужно, чтоб твой названый брат стал королем. Все равно как.
— Ясно, — девушка непроизвольно зевнула. — Неважно как, но я должна это обеспечить. Поняла. Сделаю все, что в моих силах. Но до войны доводить не хотелось бы.
— Ни в коем случае! Я все-таки рассчитываю на его помощь. Войсками и магами.
— Местные маги будут на нашей территории малоэффективны. Они к другим условиям привыкли.
— Не говори ерунды. Маги и в Арктике маги. Тем более с нестандартными для нашего мира идеями. Работай, Кайндел, работай. Ты прекрасно знаешь, какой результат нужен…
— Да уж…
— Вот и работай. У тебя три дня.
— Четыре или пять местных.
— Тем лучше. Времени навалом. Давай. Парок рассеялся, вместе с ним рассеялось и ощущение присутствия в комнате человека. Собственно, на подобного рода связи всегда требовалось разрешение правителя, потому что заклинание задействовало местный источник и тревожило местные системы магической безопасности. Но Иедаван, разумеется, позволял названой сестре и много больше, чем использование энергетических запасов его области, и здесь проблем не возникало. Наоборот, там, где она строила заклятие, опираясь только на свой опыт и свою силу, контакт получался слабый, едва ощутимый. Здесь — почти полный эффект приватной беседы с человеком, находящимся на самом деле далеко за гранью этого мира.
Укладывая артефакты обратно в коробочку, курсантка лениво размышляла о том, что данное ей задание далеко выходит за пределы ее профессиональных обязанностей. Все-таки она не политик, переговоры — не ее стихия. Если ей и удастся чего-то добиться от Иедавана, то лишь потому, что и ему самому нужна помощь.
Усталость, которую еще минуту назад она чувствовала далеко не так остро, внезапно оглушила ее, запорошила песком глаза, а тело не просто одеревенело — застонало, будто измятое под прессом. Девушка замечала, что после того преобразования, которого она добилась с помощью печати Муавия, ее выносливость увеличились чрезвычайно и потребность в сне значительно снизилась. Но уж не настолько, чтоб почти сутки заниматься работой, требующей постоянного напряжения, и не устать.
«Ну и ладно, — подумала она, заползая под одеяло. — Зато здесь не будет побудки…»
Переоценить все преимущества высокого положения в любом мире — какой ни возьми — поистине невозможно. Хоть и довольно равнодушная к комфорту вполне способная спать где попало и питаться раз в день, причем опять же чем попало, Кайндел с огромным удовольствием позавтракала, лежа в постели, пока служанки разводили огонь в камине и готовили ей ванну. Девушки и так-то не отличались разговорчивостью (от местных слуг безоговорочно требовались исполнительность и незаметность), а в присутствии гостьи из другого мир вообще будто лишались языка. Чародейка подозревала, что они ее побаиваются.
Лишь после того, как названую сестру правителя искупали и одели в пышное шелковое платье, к ней допустили Иедавана.
— Я так и представила, что ты стоишь за дверью и терпеливо ждешь, когда я отмоюсь, — хихикнула девушка, подставляя голову причесывавшим ее служанкам.
Правитель был уже одет во все парадное — парчовый камзол, уйма драгоценностей, пояс с мечом и плащ, уложенный складками. Венец на его голове больше напоминал повязку русского мастерового, потому что был кожаным, а не металлическим. Впрочем, как уже успела усвоить гостья, в Иаверне знаком власти являлась не корона и даже не мантия, подбитая драгоценными мехами, а только оружие.
— Мне сообщили, что ты почти готова, — без улыбки ответил мужчина. — Твой друг — тоже. Ему предложили мою одежду, однако она ему не подошла.
— А его одежда недостаточно парадная? Или не подходит по стилю?
— Одежда не имеет значения. Куда важнее внутреннее содержание. Но из вежливости я должен был предложить ему что-то.
Две служанки на вытянутых руках, словно святыню, принесли из гардеробной то самое творение портновского и вышивального искусства, которое днем раньше Кайндел обсуждала с Рейром, и замерли, готовые в любой момент натянуть его на госпожу. «Получается уже три слоя одежды, — угрюмо подсчитала чародейка. — Интересно, каково будет двигаться в этом коконе»? Но не возражала, понимая, что следование чужим традициям может здорово облегчить ее общение с местными.
— Я благодарен тебе, что вчера ты не стала заявлять о попытке отравления, — сказал правитель. — Всегда лучше диктовать свои правила, а не играть по чужим. Я легко найду того, кто затеял это, если он будет пребывать в смятении или, напротив, в уверенности, что все спокойно.
— Заговор-то не против меня, а против тебя. Покушение на меня — частность.
— Это я понимаю.
— Одно странно — почему попытались отравить меня, а не Рейра? Он воин, мужчина, я по логике должна вызывать меньше опасений.
— Наоборот. Здесь уже знают, что ты можешь, к тому же ты приближена ко мне. Не бойся, я сумею защитить тебя. Больше никаких покушений.
