Алексей Евтушенко - Человек-Т, или Приключения экипажа «Пахаря»
Стоп!
Большой палец ещё не забыл привычного движения, и я вовремя остановил секундомер.
Передо мной во всём своём роскошном августовском великолепии сверкало Чёрное море.
Так. Четыре десятых секунды.
О чём это говорит?
А хрен его знает. Скорее всего, только о том, что ровно столько мне потребовалось на то, чтобы пустить и остановить секундомер.
Возможно, конечно, что и само перемещение заняло какое-то количество времени, но мне почему-то казалось, что и самые точные приборы не смогут это количество зафиксировать. Ну и фиг с ним. Какие, господа, к чёрту, могут быть научные эксперименты, когда вот оно – море! За один этот воздух, насыщенный солью и йодом отдать можно очень многое. Особенно, если давно его не вдыхал. Кстати, сколько?
Я стал прикидывать, и у меня получилось четыре года. Четыре года я не был на море. Это много. Это слишком много, господа. Ну, все. Сейчас наплаваюсь и поваляюсь на солнышке до одури, а там посмотрим, что дальше делать. Кстати, интересно, видел меня кто-нибудь или нет? Местечко-то здесь уединённое, но всё же люди на этот дикий пляж забредают. Те, кто не боится неблизкого пути через двойную гору и лес.
Я огляделся и тут же заметил справа, метрах в пяти от себя, девушку. Она выглядывала, облокотившись на руку, из-за большого камня-валуна и, как мне показалось, наблюдала за мной уже давно. Возможно, с самого моего появления.
– Здравствуйте, – улыбнулся я и машинально пригладил волосы.
– Привет! – серьёзно откликнулась она. – Вы нидзя?
– Нет, – я сделал несколько шагов и присел рядом. – Я Лёня. А почему вы так решили?
– Я не слышала, как вы подошли. А слух у меня очень хороший.
– Прибой, – пояснил я. – Крики чаек. Ветер. Состояние расслабленной задумчивости или, если угодно мечтательности. Немудрёно. А шёл я негромко.
Она засмеялась, и её смех мне понравился. Была в нём искренность и должная толика кокетства, – словно капля хороших французских духов на молодой, пахнущей морем и солнцем, коже.
Её звали Маша. Тёмные, почти чёрные волосы, карие глаза, аккуратный носик и ладная фигура. Вроде бы – ничего особенного, но мне было хорошо рядом с ней, и она, кажется, ничего не имела против моего присутствия. Мы плавали в тёплой прозрачной воде, подставляли животы и спины августовскому солнцу, болтали о разных пустяках, съели весь прихваченный ею с собой виноград и выпили литровую бутылку её же минеральной воды.
Время близилось к двенадцати часам, когда я понял, что с непривычки явно перебрал с ультрафиолетом. Маша тоже обратила внимание на мои покрасневшие ноги и спину.
– По-моему, Лёня, ты сгорел, – сказала она. – Нельзя получать столько в первый день солнца. Я бы на твоём месте оделась. А то и вовсе бы ушла с пляжа.
– Гонишь? – осведомился я.
– Ни в коем случае. Если хочешь, проводи меня до города. До остановки автобуса.
– И только?
– Экий ты прыткий…
– Я не прыткий. Просто мне нужна хотя бы надежда.
– На что?
– Надежда на то, что эта наша встреча не последняя. Хотя бы.
– А, это легко! – засмеялась она. – Можем, например, встретиться сегодня вечером и погулять. Идёт?
– Идёт! – обрадовался я. – Должен ведь я как-то компенсировать виноград и воду!
Дорогу я, оказывается, не забыл, и через сорок минут довольно крутых подъёмов и спусков мы оказались на автотрассе, а там уже и рукой было подать окраины города Туапсе.
Мы договорились встретиться в семь вечера на центральном бульваре, я посадил Машу в лихо подрулившее к нам маршрутное такси, помахал вслед рукой и отправился назад в лес. Надо было вернуться в Москву, намазаться какой-нибудь мазью от солнечных ожогов и хорошенько отдохнуть. Разнообразнейших впечатлений за прошедшую ночь и утро я получил сверх меры и, судя по всему, впереди меня ожидало не меньше.
Глава шестая
– Это и есть та самая планета, на которой, предположительно, осталась половина экипажа вашего… как его… «Амундсена»? – спросила Вишня.
– Она самая, – откликнулся Штурман, не отрывая глаз от обзорного экрана. Красавица, правда? Сейчас прибавлю увеличение.
На главном обзорном экране яркая зеленовато-серебристая горошина достигла размеров теннисного мяча. Теперь можно было даже различить сложный узор атмосферных завихрений, сквозь который смутно проглядывали очертания материков и океанов.
– Кстати, – снова задала вопрос Вишня, – а кто такой был этот Амундсен?
– Ваша любознательность воистину неисчерпаема, – улыбнулся Доктор. – Амундсен – это наш великий полярный исследователь и путешественник. Погиб, когда пытался отыскать во льдах пропавшую экспедицию другого путешественника.
– Я заметила, что вы любите давать своим кораблям имена ваших героев, – сказала Вишня.
– И ярким подтверждением этому может служить название нашего корабля, – невозмутимо заметил Механик.
Все засмеялись.
– А вы не любите? – спросил Капитан.
– Наша индивидуальность в целом не так ярко выражена, как ваша. Поэтому и понятие героизма у нас несколько иное. Считается, что лируллиец, погибший, например, при спасении другого лируллийца, совершил не героический поступок, а просто постарался выполнить свой долг.
– У нас тоже так считается, – пожал плечами Капитан. – Но при этом он всё равно герой. Самое дорогое у человека – это жизнь. И отдать её ради жизни другого… Кого же тогда называете героями вы?
– Мы считаем, что самое дорогое для лируллийца – это жизнь и процветание всей нашей расы. Поэтому и героями у нас считаются те, кто день за днём, год за годом и десятилетие за десятилетием отдавал всего себя делу служения своей расе.
– Ишь ты, – покачал головой Оружейник.
– Извините за излишний пафос, – сказала Вишня.
– Ничего, – успокоил её Доктор. – Мы поняли. Для нас героизм – это в первую очередь эмоциональный порыв, поступок, мощное, но кратковременное действие. Для вас же – это долгое и трудное служение. Мы называем это другим словом – «подвижничество». И, поверьте, имена многих подвижников – учёных, врачей, учителей, просветителей тоже носят наши корабли. Мне, однако, почему-то кажется, что хотели спросить нас о чём-то другом. Я не прав?
– Все хорошие врачи одинаковы, – притворно вздохнула Вишня. – Ничего от них не скроешь.
– Ну-ну, – усмехнулся Доктор. – Просто вы слишком глубоко вжились в роль человека. И, соответственно, стали очень на нас похожи. Так что же?
– Э-э… помните, вы сказали, что я могу выбрать имя этой планете?
– Конечно, – энергично кивнул Капитан. – Хоть сейчас.
– Я подумала… Может, у неё уже есть имя? В этом случае с моей стороны было бы неэтично давать другое.
– Вы считаете, что люди с «Амундсена» могли выжить и как-то назвали планету? – спросил Капитан.
– Да, – ответила Вишня. – И я думаю, что нам стоит поискать их следы.
– Это будет непросто, – высказал своё мнение Штурман. – Почти вся поверхность материков (а площадь океанов здесь гораздо меньше, чем на Земле) – это сплошные леса. Найти в них останки нескольких десятков человек… Нет, это из области фантастики.
– А вдруг они дали потомство? – округлил глаза Оружейник. – И теперь медленно, но неуклонно заселяют планету! – подхватил Механик, закуривая. – Разумеется, за сто тридцать лет они совершенно одичали, и мы в их представлении явимся эдакими, пришедшими с неба богами. А богов надо ублажать. Так что, свежее мясо и молоденькие девушки нам обеспечены.
– А молоденькие девушки зачем? – не поняла Вишня.
– Ну, как же, – с самым невозмутимым видом пояснил Доктор. – Прилив новой крови необходим. Иначе племя зачахнет. А уж крови божественной – тем более.
– Зачем крови? – испуганно спросила Вишня.
Механик захохотал и поперхнулся дымом сигареты.
Они обнаружили человеческое поселение на двадцать четвёртом витке.
То есть оно очень сильно напоминало человеческое.
Сканеры засекли на берегу мощной реки Северного континента несколько десятков очень похожих на деревянные хижины сооружений, расположенных в относительном порядке вдоль не слишком ровных (сказывался, вероятно, холмистый рельеф местности), но всё же улиц. В поселении, как водится, даже имелось нечто вроде довольно обширной центральной площади, с краю которой высился большой трёхэтажный каменный дом, предназначенный, судя по всему, для разнообразных общественных нужд.
– Очень похоже на большую деревню, – авторитетно заявил Оружейник, разглядывая, выведенное компьютером на экран фотографическое изображение объекта. И, немного подумав, добавил: – Или на село.
– Специалист, – хмыкнул Капитан.
– А людей что-то не видать, – заметил Механик.
– Мало ли, – сказал Штурман. – Может, по домам сидят.
– Или на охоту пошли, – предположил Оружейник.
– Вообще-то, совсем не обязательно, что перед нами именно человеческое поселение, – задумчиво сказал Доктор. – Это могут быть любые гуманоиды. Хижины и дома все мы строим одинаково.
