Николай Гуданец - Полигон
— Тогда снимите его на минуточку.
Взяв со стола складной нож, лезвие которого было измазано засохшим плавленым сыром, Ронч разложил бронекостюм Кина поверх покрывала тахты, невозмутимо отстегнул наплечную солнечную батарею, затем поддел ножом монопроцессорный узел. Протестующе замигала красная сигнальная лампочка на обшлаге, квадр-офицер сощурился, приглядываясь, опять ковырнул ножом, лампочка погасла.
— Против солдатской смекалки любая техника бессильна, — пояснил он, водворяя плоскую фасетчатую батарею на прежнее место. — Вот теперь носите на здоровье.
По дороге в столовую Кину впервые довелось увидеть и оценить боевые качества фабров. Когда они с Рончем дошли до поворота дорожки, в отдалении, на фоне зарослей по ту сторону заграждения появилась стая из полудюжины прыгунчиков.
Чешуйчатые насекомообразные твари длиной в полтора локтя, на непомерно длинных суставчатых ногах выскочили из зарослей кустарника, мигом пересекли контрольно-следовую полосу, легко перемахнули через заграждение из колючей проволоки и размашистой рысью устремились к площадке с бронетехникой. Двое механиков, оба без шлемов, увлеченно ковырялись в эжекторе гусеничного транспортера, не замечая стремительно приближавшихся прыгунчиков.
Ронч предостерегающе завопил, стреляя из икстера, Кин тоже выхватил оружие и выпустил по атакующим тварям весь боезаряд, отлично сознавая безнадежность такой пальбы. На расстоянии двухсот пятидесяти локтей да еще во влажной атмосфере импульсы могли причинить прыгунчикам разве что легкие ожоги. Заслышав крики Ронча, механики подняли головы, один из них замер от ужаса, другой метнулся к кабине в поисках укрытия.
И тут из-за стоявшего на углу площадки турбохода наперерез стае прыгунчиков бросился фабр. Он вскинул плазменное ружье к плечу и сделал шесть прицельных выстрелов подряд с такой скоростью, что сверкнувшие из дула нитевидные траектории слились в сплошной веер. Подбежав к срезанным на бегу тварям, биоробот осмотрел их, добил одну прикладом и вперевалочку побрел обратно, не обращая внимания на спасенных им остолбеневших механиков.
— Повезло придуркам, — с облегчением резюмировал Ронч.
— В одном Абурхад был прав, — добавил Кин, вынув из рукояти пустую обойму и вставляя запасную. — По части стрельбы человек не может тягаться с фабром.
С утра в столовой оказалось довольно людно: кроме офицеров, там завтракали штатские сотрудники лаборатории и лазарета. Усевшись за облюбованный им столик рядом с фонтаном, Кин изъявил желание заказать горячий завтрак в качестве сильнодействующего средства от похмелья, и Ронч посоветовал ему взять отбивную в кляре. Обслуживала их все та же смазливая официантка в голубом парике, еще издали одарившая Кина кокетливой улыбкой.
— Ну, что будем кушать? — подойдя, осведомилась она.
— Вам, Ронч, тоже отбивную? Тогда две отбивные в кляре, пожалуйста.
— На гарнир пюре, — добавил Ронч.
Официантка носила модные контактные линзы лазурного цвета, в сочетании с париком и улыбчивым румяным лицом они делали ее похожей на детскую куколку.
— Бутылочку минеральной?
— Разумеется.
— Салатик будете? А десерт? — К пухлым губам прилипла заученная улыбочка.
— Нет, благодарю вас.
В ожидании заказанного блюда Кин откинулся на спинку стула и с рассеянным видом принялся обозревать зал. Присутствие рыжей зануды из лазарета он предпочел не заметить, корректным кивком поприветствовал сидевших поодаль Абурхада и Наримана. С большинством сидящих за столиками людей он заочно познакомился, штудируя их досье, и теперь, в качестве развлечения, извлекал из памяти их фамилии, послужные списки, психологические портреты. Его внимание привлек атлетически сложенный мужчина с бритым наголо бугристым черепом, скуластый и узкоглазый. Сидя в одиночестве возле цветущего декоративного деревца в углу, он угрюмо поглощал двойную порцию салата с маринованными моллюсками. Кин узнал его с первого взгляда: Рино Харагва, шеф здешней лаборатории концерна, докторская степень по биотехнологии, светило генной инженерии, один из отцов проекта боевых биороботов второго поколения.
— Кто это, Ронч? — для вида спросил Кин и уточнил: — Рядом с акранийским деревцем, бритый под нулевку.
— Главный яйцеголовый, по фамилии Харагва, — бросив взгляд через плечо, ответил квадр-офицер.
— Я бы не прочь с ним как-нибудь познакомиться.
— Чего проще, вы же говорили, что хотите полюбоваться на гадючник. Я еще вчера вечером созвонился с Харагвой насчет этого. Кстати, вы с ним живете в одном доме.
— И какое время нам назначено?
— Утром он занят, но с двух до трех будет нас ждать.
— Очень хорошо.
Досье ученого, под стать его колоритной внешности, отличалось неординарностью. Работоголик, закоренелый холостяк, мизантроп. Избытком лояльности отнюдь не страдает, получил допуск на Тангру лишь благодаря тому прискорбному обстоятельству, что является душой и мозгом строго засекреченного проекта.
Нарумяненная куколка принесла отбивные. Когда она склонилась над плечом Кина, разливая по стаканам минеральную воду, послышался сладковатый запах ее дешевых духов. Неожиданно Кин разглядел, что крошечная полихромная татуировка на ее пухлом запястье изображает вовсе не экзотический цветок, а узел из стилизованных фаллосов. Исходившая от официантки вкрадчивая притягательность граничила с вульгарностью, и, судя по всему, девица не имела ничего против легкой интрижки с заезжим офицером. Проводив ее задумчивым взглядом, Кин принялся за еду.
— Довольно-таки своеобразный вкус, — заметил он, отведав первый кусочек.
— Это филейчик молодого ящера, — объяснил Ронч. — Ребята позавчера настреляли целую кучу с вихрелета. У взрослых мясо жестковатое, а вот у молодняка в самый раз.
Кин едва не поперхнулся, услышав эти слова и вспомнив игры корнеозавров на равнине. Когда он наблюдал за ящерами сквозь прицел лучемета, меньше всего ему могли прийти в голову мысли об их гастрономических качествах.
— Признаться, я не думал, что их мясо годится в пищу. Разве карбосиликоновые соединения усваиваются? — спросил он, в замешательстве отхлебнув минеральной воды.
— Еще как усваиваются, не беспокойтесь. Мелко нарезать, сутки промариновать, два часа тушить, и просто пальчики оближете.
Забавное дело, какой только экзотической снеди, начиная с пресмыкающихся и кончая насекомыми и червями, ему не доводилось пробовать на разных планетах. Однако щедро сдобренное пряностями мясо на тарелке, чей своеобразный привкус сначала показался ему пикантным, сразу вызвало чуть ли не рвотный спазм, стоило узнать о его происхождении. Непонятное ощущение: не брезгливость, не привередливость, а какое-то смутное, иррациональное чувство запрета шевельнулось в глубине души.
— Неужто я вам аппетит испортил? — приуныл Ронч, видя, что Кин больше не притрагивается к отбивной.
— Нет, ничуть.
Переведя дух, Кин еще раз хлебнул минеральной. Странную реакцию на аппетитное блюдо он расценил как выверт подсознания, возможно вызванный отказом расстрелять ящеров из бортового лучемета. Упрямство и нежелание потакать своим невротическим прихотям заставили его снова приняться за еду.
— А знаете, совсем неплохо, — признал он, прожевав еще кусочек. — Своеобразно. Отчасти напоминает не столько мясо, сколько деликатесную рыбу.
— Я же вам говорил — вкуснятина. Кстати, как ваш бронекостюм, больше не поджаривает?
— Спасибо, теперь все в порядке.
Как ни странно, проделанная Рончем варварская операция возымела желаемый эффект: обогрев отключился, но система микровентиляции продолжала работать.
Краем глаза Кин заметил, что командир гарнизона покончил с завтраком и направился к выходу из зала в сопровождении Наримана. Утренняя трапеза против ожидания чересчур затянулась, до условленной встречи в блокгаузе оставалось пять минут. Отодвинув тарелку с недоеденным завтраком, Кин собрался было встать и последовать за Абурхадом, однако тот остановился, поравнявшись с его столиком.
— Доброе утро, инспектор, привет, Ронч, — мрачно произнес он. — Вы можете не спешить. У меня опять с утра веселые новости.
— Новая массовка на подходе? — забеспокоился квадр-офицер.
— Хуже. Приходите к десяти, раньше не освобожусь.
И Абурхад зашагал к дверям, на ходу надевая шлем и опуская забрало.
— Интересно, что бывает хуже массовки? — вслух подумал Ронч, глядя вслед командиру. — Верьте слову, он таким редко бывает. Мрачный, как зимняя ночь в карауле.
— Не совсем понял, что вы называете массовкой, — сказал Кин.
— Ну, когда твари кучами прут сразу с нескольких сторон. Редко, но случается и такое. Всех поднимают в ружье, даже штатские выходят со стволами.
