Константин Аникин - Нульт
Зиро, шагая по свежей, умытой дождем улице, добрался до станции монорельса, оседлал «пулю» и через три c половиной песни Go!Go!7188 оказался в другом конце города, в бывшем научном секторе города, где располагался бизнес Михалыча. От станции до завода было рукой подать. Когда-то в этом приземистом здании располагался один из многочисленных воркуйских НИИ-ящиков, где изучали аэродинамику, турбулентность и прочие завихрения. Во дворе завода суетились грузчики, они грузили фуры свежим товаром, по двое перенося на плечах длинные шесты, плотно усаженные записанными болванками. Зиро миновал проходную, поднялся на третий этаж, в приемную директора завода. Курносая девчонка на ресепшене, имя которой Зиро постоянно забывал, запрокинув голову и мечтательно приоткрыв ротик, медитировала в агментах. Зиро громко кашлянул, чтобы вернуть ее с виртуальных небес на рабочее место. Секретарша испуганно сорвала очки с лица. Увидев, что это всего лишь Зиро, она не смогла скрыть вздох облегчения и, улыбнувшись, поведала, что директор сейчас в цеху. Зиро развернулся и спустился в подвал, где собственно и было сосредоточено производство. В этом подвале, на всю длину здания, раньше стояла огромная аэродинамическая труба. Теперь аэродинамикой здесь и не пахло, но труба, в фигуральном смысле, осталась, и в эту трубу ежеминутно вылетали сотни тысяч долларов правообладателей интеллектуальной собственности. В цеху было жарко и воняло палеными дисками, длинные ряды револьверных станков слаженно штамповали данные. Зиро на минуту засмотрелся, как по конвейерным лентам ползут эти блестящие смешные кругляшки, с которых потреблял информацию внешний мир. Серьезный бригадир в маске и белом комбезе, перекрикивая грохот машин, сообщил, что Михалыч сейчас на складе. Зиро, что делать, пошел на склад. Михалыча он нашел в каком-то подсобном помещении в дальнем уголке складского ангара. Когда Зиро вошел в эту небольшую, заставленную коробками комнатушку, Михалыч разговаривал по телефону.
– …будет, мы договаривались. А вот и он! Да. Понял. Жду. – Михалыч повесил трубку.
– Привет, Зиро!
– Привет.
Зиро пожал руку Михалыча. Это был грузный мужчина, с усами, на середине шестого десятка. Типичный такой местный купчила. Михалыч был без обычных пиджака и галстука, ворот бледно-фиолетовой рубашки расстегнут, рукава закатаны, обнажая густоволосатые руки с давними армейским наколками. В комнате витал запах дешевой пьянки. На столе стояло несколько бутылок водки («Болотная Особая» – на спирулине) и какая-то нехитрая закуска из фастфуда. В комнате был еще один мужчина, и он лежал лицом в пластиковой тарелке с салатом.
– Товарищу, похоже, хватит, – сказал Зиро и только тут заметил, что собутыльник Михалыча привязан к стулу промышленным скотчем.
Михалыч скривился.
– Волк брянский ему товарищ. Это, сука, шпион! Агент Майкрософт Офиса. Лазил по территории, вынюхивал. Охрана по мониторам засекла.
Зиро с сомнением посмотрел на предполагаемого корпоративного агента. Тот на Джеймса Бонда не тянул. Какой-то такой очень средний. Одет без выпендрежа: джинсы, серый свитер, кроссовки.
– С чего ты взял?
Михалыч хмыкнул.
– Я их, блядей, сердцем чую. Столько лет в органах. – Видя по реакции Зиро, что он его не убедил, он подошел к агенту, взял его за правую руку и закатал рукав свитера. Затем взял со стола карманный детектор купюр и посветил ультрафиолетовой лампой в район сгиба локтя.
Под ультрафиолетом на коже проступили мелкие цифры: 74016-640-0000106-57906.
– Серийный номер МС Офиса, – пояснил Михалыч. – Они там все меченые.
Аи, стоящая рядом с ним, щелкнула своим фотиком; Зиро рефлекторно сфотографировал номер. Зиро моргнул и сохранил картинку. Вдруг пригодится?
– Ну и что ты делать с ним будешь? Очистке сдашь? – спросил он.
– А толку? От них потом ничего не добьешься. Мне надо знать, кто его навел. Крамольник обещал разобраться. Яныч быстро из него все дерьмо выбьет. А пока, вот, водочкой отпаиваю, чтоб не дергался. Пусть, падла, хлебнет нашего болотца! – недобро оскалился золотыми зубами Михалыч. Рядом с агентом лежала пластмассовая воронка. Зиро непроизвольно передернуло. Сам агент ни разу не пошевелился за время разговора и, кажется, не дышал.
– Он вообще живой?
– Да там и литра не было! Очухается, куда денется.
К черту, это не мое дело, подумал Зиро.
– Вот, как договаривались. – Зиро выложил на стол бобину пленки, переводя таким образом тему разговора в нужное ему русло.
– У тебя весы здесь есть?
– Где-то были… – Михалыч открыл дверцу шкафа. – А, вот…
Он, кряхтя, расчистил место на столе для аптекарских весов с набором гирек. Электронные весы в этом бизнесе считались моветоном. С электронными весами гораздо проще сжульничать. Михалыч собрал архаичные весы еще советского производства, уравновесил чашечки и взвесил пленку.
– 100 граммов. – Михалыч, по своему обыкновению, округлил в меньшую сторону. Он достал свой коммуникатор в золотом корпусе, запустил калькулятор.
– Так… Значит, это у нас 100 петабайт…
Один грамм воркуйской пленки вмещал один петабайт данных.
– …сто петабайт – это сто тысяч терабайт…
Тот факт, что в 1 петабайте на деле не 1000, а 1024 терабайта, Михалыч упорно игнорировал, ссылаясь на то, что в прайсе написано не «тебибайт», а именно «терабайт». Вот жулик.
– Теперь умножаем на пять…
Михалыч покупал данные по курсу 1 доллар за 1 терабайт. И если бы Зиро был мальчиком с улицы, он бы получил за свою пленку сто тысяч долларов. Но Зиро было не мальчик с улицы, давно в бизнесе. Его Коэффициент Эффективности составлял пять пунктов. КЭ показывал, насколько качественную инфу поставляет на рынок инфодилер, нечто вроде внутрицехового динамического рейтинга воркуйских торговцев информацией. Коэффициент каждого сертифицированного дилера вычисляла по своим формулам группа как бы независимых экспертов Торговой Палаты при Информационном комитете. По принятым в В8 правилам инфообмена, при оптовых поставках данных гонорар продавца вычислялся путем умножения базового тарифа на КЭ. У Зиро был высокий КЭ, и хоть и не самый высокий, но гораздо выше среднего уровня. Коллеги говорили, что у Зиро нюх на хорошую дату. Ценность данных он определял очень точно и практически моментально. Ему достаточно было взглянуть на список ссылок по результатам поиска, чтобы выбрать верную. Хороша ли книга, он понимал, прочитав лишь несколько строк. Кино – посмотрев титры. Музыка – кликнув наугад в середину звуковой дорожки.. Софт он вообще чувствовал чуть ли не на уровне машинных кодов. Зиро и сам толком не мог объяснить, откуда это у него. Чистая интуиция, скорее всего. Интуиция, помноженная на хороший вкус.
– Ну, короче, пол-лимона? – Михалыч закончил свои сложнейшие подсчеты и вопросительно взглянул на Зиро.
– Нормально, – кивнул тот.
Михалыч продолжил общение со своим драгоценным коммуникатором.
– Все. Бабки ушли, – сказал он через некоторое время.
В левом ухе у Зиро звякнула мелочь. Аи подтвердила, что вся сумма за вычетом налогов и банковской комиссии поступила на его счет.
– Ну, давай, – Зиро начал разворачиваться.
– Погоди. Давай-ка проверим, что ты принес. Может, ты всю пленку шумом забил? – Михалыч, прищурив левый газ, с подозрением посмотрел на Зиро.
Вот, блин, барыга, мысленно вздохнул Зиро.
– Валяй, проверяй, – сказал он, присел на край стола и закурил. Свои любимые австралийские Long Beach. По 30 сигарет в пачке.
Михалыч достал из кармана лупу, отмотал немного пленки и стал рассматривать ее на свет, неубедительно изображая глубочайший интерес. Зиро, саркастично за ним наблюдая, пускал дым в потолок. Когда огонек сигареты добрался до фильтра, он посчитал, что дал господину директору достаточно времени на верификацию данных.
– Ну? – осведомился он.
– Да нормально вроде записано. – Михалыч аккуратно смотал пленку.
Зиро, из чувства мелкой мести, демонстративно осмотрел гирьки от весов. Не пропиленные ли. В В8 обвесить дорого не возьмут.
– Ты чего, обиделся? – отреагировал Михалыч. – Ничего личного, только бизнес. Как говорится: хочешь жить – умей вертеться.
– Ты это Джордано Бруно скажи. Галилео Галилею, – раздраженно ответил Зиро. Бытовые штампы с претензией на великую мудрость выводили его из себя. – Пока. – Он снова повернулся к выходу.
– Да погоди ты! – Михалыч схватил его за рукав. – Чего ты резкий такой? Не обижайся, говорю! – Михалыч взял в руки початую бутылку водки. – Присядь, давай спирулинки дернем!
Зиро бросил взгляд на агента.
– Нет уж, спасибо.
– Да ладно тебе! По маленькой! Праздник же! – наседал Михалыч, при этом избегая смотреть Зиро в глаза. Зиро начал злиться.
– Ты чего, с первого раза не понимаешь? Я же сказал «нет»! И в праздник этот я не верю. И вообще, какого хрена я должен тут с тобой…
Тут за дверью послышался уверенный топот, она распахнулась, и в комнату, сверкая чисто выбритым черепом и почти выскакивая из своего расстегнутого, длиннополого кожаного плаща, влетел Казимир Янович Крамольник. Его телохранитель, невысокий, но крепко сбитый, широкоплечий бычок восточной национальности, с плоским лицом и далеко разнесенными глазами, киргиз видимо, судя по этой национальной шапке из войлока, занял позицию в дверях, блокируя своей тушей выход из помещения. У него над плечом торчало нечто, очень похожее на рукоять самурайского меча, впрочем, Зиро отверг это предположение в силу его полной неправдоподобности. Казимиров бычок уперся в Зиро тяжелым взглядом, напрочь игнорируя всех остальных. Зиро перевел взгляд на Казимира Крамольника.
