Константин Дроздов - Свастика в Антарктиде
Утром меня вызвали в штаб-квартиру «Аненербе». Хорст, помявшись, сказал, что специальному отделу по исследованию карстов под руководством все того же Брандта поручено предварительное изучение моего рапорта. Мне надлежит явиться для уточнения некоторых вопросов к сотруднику отдела, которому непосредственно поручена эта работа. Этим сотрудником был гауптштурмфюрер СС Вильгельм Баер. Единственной причиной, по которой у меня сразу же не испортилось настроение, было предстоящее свидание с Магдаленой.
Баер встретил меня с деланой приветливостью, но в глазах его я читал чуть ли не ненависть. «Интересно, — подумал я, — в чем дело?» Баер начал беседу, больше похожую на допрос, со смерти Хольца. Около часа он выяснял обстоятельства его гибели.
— И все-таки вы уверены, гауптштурмфюрер, что Хольц разбился из-за нераскрывшегося парашюта? Насколько внимательно вы осмотрели его тело и сам парашют? Возможно, имелись следы саботажа или диверсии.
— Господин Баер, я внимательно осмотрел и тело, и парашют. Пуля английского истребителя разорвала парашют, и он не раскрылся. Это единственная причина смерти Хольца.
— Но вы же не медик, гауптштурмфюрер. И еще. Вы уверены, что Хольцу не подсунули уже поврежденный парашют?
Я уже был готов сорваться, но решил, что не предоставлю Баеру такого удовольствия. Видимо, он этого только и ждет. Спокойным голосом я ответил:
— Конечно, господин Баер, я не патологоанатом, но я боевой офицер. Смерть я хорошо знаю, поверьте мне на слово. Что же касается парашюта, то я видел, как Хольц выпрыгивал из самолета. Парашютная сумка была в полном порядке.
У Баера заходили желваки, но он молча уткнулся в бумаги. Судя по всему его «боевой» путь проходил в тылу. Минут пять он переваривал мой выпад, а потом, оторвавшись от рапорта, начал донимать меня подробностями встречи с таинственным незнакомцем. Пришлось ткнуть его в текст рапорта, где было написано, что человек, которого я условно называю в рапорте «монахом», сказал мне лишь то, что я «избран богами» для доставки магической пластины людям, пославшим меня. Нападение вражеской, предположительно британской, диверсионной группы на членов экспедиции прервало разговор.
— Фон Рейн, я думаю, что вы должны были довести беседу до конца и подробно выяснить назначение и устройство подземного города, а также происхождение и правила обращения с Ключом. В этом заключалась ваша миссия.
«Тебя б туда, скотина!» — зло подумал я и представил труп Баера рядом с трупом Хольца. Эта картина меня приятно успокоила, и я сказал:
— Незнакомец сообщил мне, что я должен как можно скорее уничтожить вооруженных людей, представляющих опасность для всей немецкой команды, иначе мне не удастся вынести Ключ, доставка которого в «Аненербе» и являлась моей главной задачей. Вы бы уточнили этот вопрос у группенфюрера СС Германа Хорста. Именно он ставил мне задачу. Задача выполнена, потери личного состава экспедиции минимальны. Вы бы лучше занялись выяснением, каким образом враг узнал о нашей миссии и организовал засаду.
Еще через час Баер, весь зеленый от злости, сдался. Явно скрепя сердце он вежливо поблагодарил меня за беседу. Теперь пришла моя очередь криво ухмыльнуться.
Выходя из кабинета Баера, я подумал, что либо Герман Хорст не поверил в полноту моего рапорта и, не решившись высказать мне это в лицо, решил прощупать через Баера, либо служба безопасности СС-СД хочет держать самого группенфюрера, а вместе с ним и меня под плотным контролем.
Всю вторую половину дня я не находил себе места в ожидании встречи с Магдаленой. Еще за час до назначенного времени мой «Опель» стоял на противоположной от ее цветочного магазинчика стороне улицы. Ровно в пять я вошел в магазин. Идти в цветочный магазин с цветами мне показалось глупым, и я решил подарить ей роскошное издание сонетов Шекспира. За прилавком, когда я вошел, стоял невысокий пожилой господин. Внимательным и цепким взглядом он окинул меня с ног до головы. Секунду спустя глаза его неожиданно потеплели, и, улыбнувшись, он тихо, но отчетливо произнес:
— Здравствуйте, господин фон Рейн. Позвольте представиться — Отто Хартманн, отец Магдалены. Она сейчас спустится.
Мы пожали друг другу руки, и про себя я с удовольствием отметил, что если Магдалена уже рассказала обо мне отцу, то, по всей видимости, относится к нашему знакомству серьезно.
Открылась дверь на балконе второго этажа, и на лестнице, ведущей в зал, показалась Магдалена. Мы оба, я и господин Хартманн, повернулись в ее сторону. Девушка была прекрасна — тщательно уложенные волосы, мягкие женственные черты лица, высокая грудь. Она медленно спускалась вниз и смотрела на меня. В больших глазах играли знакомые смешливые искорки. Моя богиня ждала меня и теперь была рада, что я здесь, у ее ног.
Вечер пролетел как одно мгновение. Мы смотрели кино, потом допоздна обсуждали его, сидя в ресторане. Время пролетело незаметно. И вот мы вновь у порога ее дома. В воздухе кружат мелкие снежинки. Я держу ее маленькую руку в своей ладони и не в силах разжать пальцы. Смотрю на ее полные губы. Так хочется их поцеловать, но я все также боюсь испугать ее своей торопливостью. Пусть моя богиня сама сделает выбор, когда будет к нему готова. Я целую ей руку и помогаю открыть дверь. Она проходит внутрь и, обернувшись, тихо произносит:
— Приходите завтра в это же время, Эрик. Я буду ждать вас.
Немного помедлив, она отводит глаза в сторону и добавляет:
— Очень.
— Я обязательно приду, Магдалена.
Она закрыла дверь, а я с наслаждением втянул ноздрями морозный воздух с тонким ароматом ее духов. Хорст ищет путь к звездам, а я уже нашел свою звезду и имя ее — Магдалена.
Почти всю ночь пробродил я по Берлину, окрыленный ее словами. Придя под утро домой, я заснул сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Во сне я был так же счастлив, как и наяву — рядом со мной была моя Магдалена, и я знал, что уже ничто не разлучит нас, даже смерть.
Утром ни свет ни заря приперся Вилли Маттес. С порога он чуть не бросился мне на шею:
— Эрик, как я рад тебя видеть. Жив и здоров. Мне передали, что ты заходил ко мне. Я просто гостил у друга за городом.
Есть у меня было нечего, и мы отправились в кафе. Вилли всю дорогу сыпал вопросами, но большая часть из них прошла мимо моих заспанных ушей. Наконец, отпив пару глотков кофе, я обрел полную ясность рассудка.
— Так как дела в «Аненербе»? Нашел Атлантиду?
— При чем здесь Атлантида? — насторожился я.
— Эрик, ты сам мне рассказывал про этого Хорста. Старый археолог, помешанный на древних цивилизациях.
— Ну, во-первых, не такой уж он и старый, а что касается Атлантиды, то не знаю, время ли сейчас заниматься такими вопросами, — уклончиво ответил я.
— Не говори только, что вы там чистотой крови занимаетесь. Сейчас даже в СС стали набирать всех подряд. Война — это топка, а люди дрова, и уже неважно, кого бросать в огонь, лишь бы не погас.
Слова Вилли покоробили меня. Действительно, Вторая мировая война, начатая Германией, набирала обороты, втягивая в свою орбиту все больше людей, все больше стран. И число жертв этой войны множилось с каждым часом. Я припомнил большое количество разрушенных зданий, виденных мною во время ночной прогулки по Берлину. Несколько раз военные патрули останавливали меня для проверки документов. Тут же я вспомнил слова таинственного Монаха о разрушительной войне, произошедшей на Земле двенадцать тысяч лет назад и приведшей почти к полному уничтожению всего живого. А когда конец этой войне и чем она закончится? Вдруг, словно сон наяву, перед моими глазами возникло видение. Прекрасный город лежит в долине. Высокие белые стены, шпили изящных башен золотит солнце. Но более яркая, чем само солнце, ослепительная вспышка в небе озаряет все вокруг, и города больше нет. В мгновение ока он превращается в дымящиеся руины. Видение было настолько четким и ясным, что я от неожиданности выронил из рук нож и вилку.
— Ты что, Эрик? Тебе плохо?
— Да нет, ничего. Просто спал плохо, — хмуро ответил я.
Вилли продолжал тревожно смотреть на меня.
— Да не волнуйся ты так, — ухмыльнулся я, глядя на него. — Ты стал похож на мою маму. Лучше скажи, известна ли тебе молодая особа по имени Магдалена Хартманн?
— К сожалению, представлен ей не был, но знаю, о ком ты. Она заходила как-то в мой магазинчик. Действительно, хороша. Они с отцом владеют магазином цветов, ей двадцать восемь лет. Не замужем.
— Ну надо же, уже и справки навел. Ты же женат.
Вилли вздохнул и покрутил чашку с кофе. Затем, улыбнувшись, он заговорил снова:
— Черт, а вы, я думаю, хорошо смотритесь вместе. Насколько близко ты с ней знаком?
— Пока мы друзья, но я очень надеюсь на большее и настроен серьезно.
Вилли даже тихонько присвистнул:
