Антон Кравин - Наемники смерти
Циничное правило войны: иногда противника лучше ранить, чем убить. Убитого закопают, а раненого придется лечить, тащить, кормить… Впрочем, при наличии вырвиглоток (запах тухлятины усиливался) это все не имело значения.
Отстреляв магазин, он сместился в сторону, быстро перезарядился и продолжил отстрел наемников. Те наконец-то поняли, что по ним стреляют не Кондрат и Жила со своим «гангста-стайлом», а спокойный профессионал, и быстренько залегли.
Это их и погубило.
Вырвиглотки бросились на них – посыпались с деревьев, как прошлогодняя листва. Привлеченные запахом крови, твари – слишком мелкие, чтобы валить их по одной, но достаточно крупные, чтобы перегрызть человеку горло, – верещащим потоком набросились на бойцов Шейха, распространяя вокруг удушливую сероводородную вонь.
Наемники кричали, срывали с себя крыс-переростков, пинали их, стреляли из штурмовых винтовок.
Данила сменил автомат на дробовик и поспешил за Моментом. Бросившуюся на него одинокую вырвиглотку (тварь обезумела от драки и кинулась на первое, что попалось ей на глаза) он снял влет, одним выстрелом.
* * *
Чертов туман, ничего не видно!
Хлопнула винтовка, загрохотал автомат – пули впились в ствол сосны. Стреляли вслепую. Шейх выглянул из-за дерева и поспешил на истошную ругань, доносившуюся с правого фланга.
Пахнуло гнилью – будто вылез труп из могилы и бродит рядом.
– Вырвигло-о-о!.. – кто-то орал сзади: то ли Хоббит, то ли Чё, и голос был всполошенный. – Отступа-а-а!
Крик утонул в душераздирающем вопле.
– Су-ука-а-а-а!!! – Шейх узнал голос Тармаша, наполненный болью и негодованием. – Н-на тебе! – последовала череда выстрелов.
Над головой зашелестело, зашуршали ветви – Алан невольно пригнулся, глянул вверх: по ветвям неслась серая река, состоящая из смутно различимых тел.
– Твою мать! – выдохнул он.
Серый поток двигался стремительно. Надо собрать людей, поодиночке не отбиться!
– Сюда все! Быстро! – заорал он, жалея, что не может выстрелить картечью, – было бы эффективнее. – Ко мне!
Алану показалось, что поток дрогнул и замедлился. Десятки хищных морд уставились на Шейха, глаза-бусины алчно поблескивали красным.
На приказ прибежали взбудораженные Браты, поддержали Шейха огнем, но твари не отступили. Заметив силуэт Хоббита, выплывший из тумана, прекратили огонь. Пока Шейх воевал, проводник почуял вырвиглоток, успел добраться до сброшенного балласта и взять огнемет. Круглые глаза уставились за спину Шейха. Тот понял без слов – нырнул «рыбкой», прикрыл голову руками. Его примеру последовали Браты.
Полыхнуло, шею обдало жаром. Заверещали, зашкворчали поджариваемые живьем вырвиглотки. Трупная вонь смешалась с запахом горелого мяса. Не вставая, Алан обернулся: не серые уже – бурые, обожженные тела извивались на росистой траве. Уцелевшие твари облепили ближайшую сосну и шипели, по-жабьи раздувая шеи. Ну точно крысы, только толще, морды короче, а зубы длиннее.
– Вот вам, вот! – Хоббит шагнул вперед, поливая вырвиглоток огнем.
Твари с визгом разбегались. Крик то ли Тармаша, то ли его друга перешел в хрип. А может, они вдвоем хрипели.
– Дай сюда! – приказал Шейх, забирая у Хоббита огнемет. – Туда давай, сказал, иначе они всех сожрут!
Он поспешил на крик. Впереди на земле валялся большой хрипящий серый клубок – Косик. Тармаш в клубок еще не успел превратиться: окровавленный, жутко ругаясь, он срывал с себя вырвиглоток и бил их о стволы.
– На землю! – скомандовал Шейх. – У меня огнемет!
Тармаш упал, покатился, над ним развернулся язык огня, слизал часть тварей. Коснулся серого клубка – вырвиглотки заверещали. Часть из них дохла, не разжимая челюстей, те, что поумнее, отцеплялись и уползали. Насосавшись крови, они не могли бежать.
Игнорируя огонь, Тармаш с ревом бросился к своему другу, вынудив потушить огнемет. Упал на колени перед Косиком, закрывая обзор.
Шейх подошел ближе: Тармаш потерянно смотрел на Косика, точнее, на то, что от него осталось.
Вскоре из кустов выполз пилот, показался всклокоченный Рэмбо. Они встали сзади Шейха и молча наблюдали за Тармашем, который, весь искусанный, выпавший из реальности, тряс останки Косика, пытаясь привести в чувство мертвеца.
А тем временем Астрахан уходил все дальше и уводил с собой заветные двести тысяч, которые сейчас ой как нужны!
– Он – труп, – проговорил Шейх, вытирая пот. – Надо догонять цель.
Все переглянулись и промолчали. Тармаш командира не слышал и продолжал раскачиваться над распростертым телом.
– Встать! – рявкнул Шейх.
Тармаш медленно поднялся.
Вид у него был тот еще – кровища ручьями стекает по лицу, губы дрожат, глаза совершенно безумные. Шейх махнул туда, где был лагерь Астрахана и скомандовал:
– Обыскать лагерь и в погоню. Хоббит, ты с огнеметом держись впереди. Твое вознаграждение удваивается. Все слышали? Кто себя проявит, получит больше денег.
Быстро вышли на небольшую поляну. Вот и лагерь: две палатки. Значит, беглецы сбросили балласт и решили улепетывать в лес. Шейх вошел в одну, потом заглянул в другую – она еще хранила человеческое тепло. Осведомитель МАСа должен был знать о Шейхе, следовательно, обязан был оставить предупреждение. Пришлось ворошить чужое тряпье. Ничего. Или не успел? Да нет, должен был…
Шейх повернулся к выходу и улыбнулся: к москитной сетке был приколот клочок мятой бумаги. На нем торопливая надпись: «Маршрут – канал. Икша. Потом – НИИ. Девка исчезла. С ней что-то не так. Пошли по следам. Ищи знаки». Шейх сорвал записку, смял и сунул в карман. Нужно успеть перехватить их у канала, потом будет сложнее. Отодвинув полог, он шагнул наружу.
Тармаш все оглядывался на погибшего Косика. Наконец не выдержал и уставился исподлобья, пытаясь испепелить Шейха взглядом:
– Его похоронить надо. Закопать, сожрут ведь!
– Времени нет. Выступаем прямо сейчас, ты можешь остаться, но тогда сгинешь. – Шейх повернулся к Хоббиту: – Придерживаемся изначального маршрута.
Все молчали. Рэмбо смотрел в землю, Браты стояли плечом к плечу, одинаковые: зыркают не то чтобы злобно – алчно-рассчетливо. Рты – полумесяцем, уголки губ книзу… У акул такие рты и у скатов, а не у людей. Тармаш тряс головой и мелко дрожал. Повторял:
– Закопать надо.
– Нет! – отрезал Шейх. – Последний раз повторяю!
Чё, обежав поляну, крикнул:
– Вот следы! Нашел! Далеко не убегут, но надо идти!
– А там еще опасней? – вопросил из-за палатки пилот.
Хоббит задрал голову, принюхался, посадил крысу на вытянутую руку:
– Манюня не переживает, значит, чисто.
– Точно? – Шейх обратился к Чё, тот кивнул. – Тогда веди.
Шейх спиной чувствовал опасность, постоянно оглядывался: в затылок дышит Рэмбо, за ним пилот, сидел бы в своем вертолете, тварь бесполезная, за ним Браты, замыкает Тармаш, лицо у него мертвое, на командира зыркает чуть не с ненавистью. От него теперь можно в любую минуту ждать подвоха. Браты перешептывались, но стоило на них взглянуть, сразу же замолкали. Эти тоже стали подозрительно себя вести…
Туман висел сплошной пеленой, скрывая кусты, где могла таиться засада. Шейх подозревал, что Астрахан мечтает встретиться с ним на узкой тропинке, не побрезгует подкрасться бесшумно и – ножом по горлу. Осознание этого заставляло держать палец на спусковом крючке. Да еще звуки – кто-то толчется и толчется, чертов дятел! А вот беглецов не слышно.
Вышли на поросшую мхом просеку, мох пружинил под ногами и скрадывал звуки шагов.
– Стойте, – прошептал Чё. – Не двигайтесь и молчите. Во-первых, след пропал, но это не страшно, найдем, направление-то одно, во-вторых…
Сосем рядом, в осиннике, что-то всхлипнуло. Туман вспыхнул пурпуром, заискрился. Придушенно ахнул пилот: от его ног к туману побежали зеленоватые болотные огни. Волосы на голове старика встали дыбом, он упал на колени, сдал задом, пока не уперся в ноги одного из Братов.
– Лю-ю-ди, помогите. Я раненая, бо-ольно, – разлился по лесу женский голос, прекрасней которого Шейху слышать не приходилось. – Помоги-ите, мимо не проходите, нога… Ой, моя нога…
Пилот, дрожа, вглядывался в пурпур тумана и лепетал:
– Сме-ерть… там наша смерть… это она зовет…
– Не обращайте внимания, – шепотом посоветовал Хоббит. – Но стойте на месте. Двигаться можно, когда оно смолкнет.
– А что это тако… – начал Рэмбо, и тут у пилота сдали нервы.
Вскочив, он ломанулся назад, прочь от тумана. Его следы светились зеленым. Туман погас мгновенно, и за пилотом метнулась тень. Упала на след, потом – на второй, заурчала. Шейху привиделся женский лик – алые губы, глаза синее неба, белые волосы… Миг – и нет ничего, лишь стелется туман, пытается схватить за ноги, обвиться петлей.
Заголосил убежавший за высокие кусты пилот. Завизжал. Крик оборвался, и Алану почудилось, что он слышит чавканье.
– Вот теперь можно идти, – прошептал Чё.
