Олег Синицын - Запретная дверь

— На ЭЭГ альфа-ритм меняет амплитуду, — сказала Альбина. — Пульс и дыхание прежние.

— Расслабленное бодрствование, — определила Савинская. — Это неплохо. Сейчас потерзает себя мыслями, а потом уснет. Все себя так ведут.

«Ни черта я не усну, — думал Андрей. — Вообще, что я здесь делаю? А если сюда кто-нибудь заглянет? Дежурный врач или кто-то из охраны? А я лежу на Столе похрапываю. Жуть! Интересно, я храплю? Анжела вроде не жаловалась. Вот будет стыдоба, если я захраплю перед двумя молодыми женщинами!»

Его мысли почему-то переключились на воспоминания о даче родителей на Черной речке. Интересно, обшил ли отец дом изнутри? Вряд ли. До травмы Андрей иногда помогал ему, но, когда оказался в коме, помогать стало некому. Правда, есть дядя Слава, брат отца. Вместе они могли закончить дом. Если это так, то где-то под полом наверняка осталась целая батарея пустых бутылок… А мама наверняка все свободное пространство на участке засадила кустами. С ней приходится воевать из-за каждого пятачка. Скоро негде будет машину поставить… Стоп! У него же нет машины.

Картинки садового участка и недостроенного дома поплыли куда-то, закружились…

— О! — сказала Савинская, взглянув на монитор. — Я же говорила.

— Что? — спросила Альбина.

— Альфа-ритм постепенно исчезает, появляются тета-волны, расслабленность переходит в сонливость… так, дельта-ритм, около трех герц… начинает преобладать. Пульс замедлился, давление упало, частота дыхания снизилась… Ну вот пожалуйста, он спит.

— Уже спит? — удивилась Альбина.

— В умеренно глубоком сне, медленная фаза.

— Долго ждать быструю фазу?

— У всех по-разному, — пожала плечами Савинская. — Посмотрим… Ты погляди! Да наш Андрюша храпит!

Альбина задумчиво посмотрела на экран, на котором Андрей старательно и звучно выдувал воздух через рот.

— Храп — это нехорошо, — сказала Ольга.

— Обструктивное апноэ?

— Да. Во сне может случиться задержка дыхания. Сейчас проверим. — Она вывела на экран графики. — Воздушный поток постоянный, кислород не падает, всплесков на ЭЭГ не видно. Пока проблем нет, но храп нужно лечить.

Прошло около часа. За это время Савинская обежала отделение, проверяя, все ли в порядке. Когда она вернулась, на графике движения глаз появился всплеск.

— Наступает? — спросила Альбина.

Савинская кивнула, опускаясь в кресло.

— Так, пульс начал расти, давление повышается, мышцы отрубились… энцефалограмма показывает, что он бодрствует, но это далеко не так. Видишь, как задвигались глаза? Сейчас перед его мысленным взором проносится череда картинок… Все, Андрей в быстрой фазе, характерной для сновидений. Что вы хотели выяснить?

— Пока не знаю.

На этот раз не было избы на берегу реки. Андрей оказался внутри недостроенного садового домика родителей. Причем недостроен он был больше, чем в реальности. Сквозь бреши в стенах обозревалась территория участка и поле за ним. Андрей стоял на бревнах, на которые должен стелиться пол, метром ниже торчала сухая трава. В реальности пол давно постелен, отец и Андрей закончили его еще год назад. Точнее, два года — он не посчитал время, проведенное в отключке.

За единственной возведенной стеной стучал молоток отца. Удары передавались всему деревянному каркасу.

«Папа?»

«А, приехал, сынок!» Голос отца хрипел. Капитан второго ранга в отставке Андрей Федорович Ильин посадил связки во время службы — ледяной балтийский воздух и дешевые папиросы. После употребления холодного пива хрипота становилась особенно заметной.

«Дяде Славе пиво останется?»

«Ишь экстрасенс выискался! — Отец усмехнулся. — Подойди-ка лучше, подержи доску. Горбыль попался, зараза».

Андрей перепрыгнул с одного бревна на другое и оказался за стеной, на будущей кухне. Два окна в солнечный день зальют ее светом. Мама настелет зеленый половик, повесит зеленые полотенца. Она любит все зеленое…

Путь с кухни в прихожую преградила дверь. Языческая резьба на ее поверхности внушительно выделялась на фоне простецкого дачного стиля. Расслабленность сразу исчезла, Андрей напряженно вздохнул.

«Па-ап?» — позвал он.

«Я здесь!» — откликнулся Андрей Федорович из-за двери.

«Где — здесь?»

«Андрейка, — рассердился отец, — хватит гнать лодыря! Открой дверь и войди!»

Ильин-младший, задетый словами отца, потянул за ручку. В ту же секунду голос исчез. В проеме стояла холодная тьма, знакомые ступени уводили вниз. Из глубины доносился далекий шум электропоезда. Кажется, Андрей когда-то ездил на нем.

— Давление падает, — заметила Савинская, глядя на экран. — Он в фазе сновидений, вроде должно расти, а оно падает. Странно.

Она уставилась на изображение, поступающее с видеокамеры. Объектив полностью охватывал кровать пациента. Андрей лежал на спине, закрыв глаза и натянув одеяло до подбородка так, что сверху торчали только фаланги пальцев. Савинская задумчиво поправила волосы.

— Почему лицо такое белое? — спросила она.

Альбина вопросительно глянула на изображение. Савинская стукнула по клавишам, увеличивая картинку. Чтобы определить причину, ей понадобилась пара мгновений.

— Да он замерз как ледышка!

— Насколько я помню из инструкции, в комплекте полисомнографа есть датчик измерения температуры.

— Обычно мы его не ставим. Но сейчас поставлю.

Савинская вышла из комнаты. Через несколько секунд Альбина увидела ее на экране. Медсестра подошла к кровати, выделила из пучка проводов один, затем склонилась над спящим доктором, крепя датчик на тело.

Вернулась она нахмуренная.

— В самом деле ледяной, — сказала она, щелчком тумблера включив усилитель. Багаева взволнованно выпрямилась в кресле.

На экране среди физиологических параметров появился новый. После недолгого роста температура тела остановилась на тридцати четырех градусах. Они зачарованно ждали, что показания повысятся еще, когда компьютер вдруг негромко пискнул. Цифры показывали, что участилось дыхание, а пульс подскочил на двадцать ударов в минуту. Андрей вздрогнул и страдальчески охнул.

Савинская, закусив губу, внимательно следила за графиками. Прошло не меньше десятка напряженнейших секунд, каждая из которых отпечаталась в памяти Альбины.

— Кажется, миновало, — произнесла Савинская. Очень осторожно произнесла.

Давление восстановилось. Но температура тела выше тридцати четырех градусов подниматься не желала.

Холод стоял зверский. Тонкий халат совсем не грел. Андрей пожелал, чтобы он превратился в толстый овчинный свитер, но ничего не вышло. Исполнитель желаний был сегодня в отгуле.

Лестница, находившаяся за дверью, спустила Андрея в зал подземной станции, разделенный светом и тьмой. Последней стало чуть больше, хотя, возможно, это иллюзия. Взглянув на зал, он сразу вспомнил его — и античные колонны, и арочные проемы, и мраморный пол. С прошлого раза зал нисколько не изменился… С прошлого раза? А когда он был здесь?

Он был здесь в прошлом сне.

Эта мысль поднялась из общего мутного потока в голове, позволив впервые задаться вопросом: так, значит, я сплю? Ответ тут же породил множество других вопросов. Почему в его подсознании монументом стоит образ подземной станции? Почему она не меняет форму, как это обычно бывает снах? Что она, в конце концов, означает? Его сознание интенсивно заработало, оно просыпалось. Достигнув мыслительной активности дня, мозг вспомнил бы образы прошлого сновидения и понял бы их смысл. Он мог бы связать события сна и реальности, он мог бы совершить невероятно много… Но Андрей так и не успел проснуться, поскольку глаза-предатели вдруг наткнулись на электричку.

Она стояла у края платформы. В проеме стены просматривались очертания вагонов. Они ждали именно его, никаких сомнений, потому что он должен вернуться в Санкт-Петербург. У него там скопилось множество бытовых дел… Зародившаяся попытка включить сознание моментально растаяла в слепом желании прокатиться. И он уже не помнил, о чем думал полминуты назад, до того как двинулся к вагонам. Сон опять прочно держал его в узде, Андрей снова не мог думать самостоятельно.

Заработал тяговый электродвигатель, электричка загудела, готовясь к отправлению. Он юркнул в двери и, уже оказавшись в вагоне, вспомнил о существе, прячущемся во тьме зала. Хорошо, что в этот раз оно не проснулось. Не было никакого желания видеть его снова, слышать жадное дыхание, лицезреть фигуру, отрыжку мерзостного мрака.

Створки сошлись почти без звука.

Состав плавно потянуло вперед.

Подземный зал за окном поплыл. Андрей взволнованно сложил руки на коленях. Путешествие в недра за дверью началось!