Станислав Сергеев - Всегда война

Стрельба со стороны наших тоже прекратилась. Выглянув из-за бронетранспортера, крикнул:

— Не стрелять, свои.

Оттуда сразу ответили:

— Это кто это там, свой?

— Разведка. Я выхожу. Вы главное не шмальните по ошибке.

— Хорошо, выходи.

Подняв автомат над головой, на вытянутой руке, осторожно вышел из-за бронетранспортера. Мне навстречу поднялся боец в каске с петлицами старшины.

— Стоять на месте, не двигаться.

— Стою, не двигаюсь. Только вы быстрее двигайтесь, щас основные силы немцев подойдут, а это пока разведка была.

Он подошел кто мне, с удивлением рассматривая мой максккостюм «Кикимора», дополненный ветками и травой. В стороне молоденький солдат удивленно воскликнул.

— Ухты, вот это наряд, прямо леший какой-то.

Я решил уже взять ситуацию под контроль, видимо офицеров не осталось в живых, а со временем у меня проблема.

— Старшина, представьтесь.

Тот зыркнул на меня, но представился:

— Старшина Вяткин. Второй батальон семьсот сорок седьмого стрелкового полка сто семьдесят второй стрелковой дивизии.

— Лейтенант госбезопасности Зимин. Глубинная разведка.

Опа, проняло. Он сразу подтянулся. Понял, что перед ним не салага.

— Значит так, старшина, это разведка 78 моторизованной дивизии немцев, они как раз наступают в сторону Могилева по этому направлению. Мне нужно связаться или с вашим командиром, а еще лучше с начальником особого отдела.

В подтверждение моих слов, донеся шум танковых двигателей. Уже времени мало.

— Быстро раненных в лес. Поднять мотоцикл, если целый и кто-то умеет водить, погрузить в него раненных и срочно с докладом к комбату. Снять с мотоциклов и бронетранспортера пулеметы и ленты к ним. А я пока немцам сюрпризы подготовлю. Там, в бронетранспортере видел ящик с толом, они его всегда с собой возят для расчистки завалов.

Старшина кивнул, согласившись, начал быстро раздавать команды. Тут услышал топанье. Со стороны наших бежал отряд человек сорок под командованием старшего лейтенанта.

Тот, увидев такую картину, сразу распорядился помочь раненным. И остановился, увидев меня, с пыхтением выволакивающего из БТРа ящик взрывчатки.

— Это что такое?

Старшина Вяткин подскочил и сразу стал докладывать вполголоса:

— Это, товарищ старший лейтенант, лейтенант госбезопасности из разведки. Пока немцы нас тут раскатывали, он с тыла подошел и закидал гранатами.

Тот сразу целенаправленно направился ко мне в сопровождении двух бойцов, которые по команде взяли винтовки на изготовку. Козырнув, он представился:

— Старший лейтенант Михайлов.

Я в это время потрошил ящик с толовыми шашками. Чуть приподнявшись, кивнул ему, выпрямился:

— Лейтенант госбезопасности Зимин. Глубинная разведка.

Потом, посмотрев на его озабоченный и подозрительный вид добавил:

— Старлей, времени мало, тут сейчас немецкие танки пойдут и раскатают твоих бойцов. Давай я сейчас тут пару фугасов управляемых заложу, мы немцам навтыкаем по самые помидоры, а потом вместе с тобой пойдем к начальнику особого отдела.

Тот, мягко говоря, обалдел от такого монолога. Особенно ему понравилась фраза «по самые помидоры». Сопровождающие его бойцы заулыбались.

— Пошли еще пару человек в лес, — и показал ему направление. — Шесть немцев остались, они вам в тыл зайти хотели, да пришлось их положить. Пусть пулемет заберут. Вещь в хозяйстве нужная, а мы с тобой тут немцам сюрприз подготовим.

Тот видимо не дурак был, смекнул, что для немецкого агента я слишком резвый и успокоился, но возле меня держалась пара человек с винтовками. Ну и ладно. Я их сразу припахал, чтоб помогали мне. Сделали три управляемых фугаса. На расстоянии двадцати метров друг от друга. Причем один из них поставили на обочине, справедливо полагая, что немецкие танкисты, в случае подрыва головных танков, попробуют их объехать, чтобы иметь возможность открыть огонь. Прокинули провода. И обсудив со старлеем как будем отступать, поставили МОН-50 с электровзрывателем, чтобы в случае чего отсечь преследователей. И обсудили порядок отхода. Один из пулеметчиков смещался назад для прикрытия, а его второй номер должен был подорвать монку, когда отступающие пройдут сектор поражения мины. Трупы немцев, освобожденные от оружия и в особенности от гранат, были благоразумно убраны. Из природной вредности под сиденье БТР я подложил гранату, сделав простейшую растяжку. Пусть попробуют отогнать.

Расставили трофейные пулеметы, расчистили сектора обстрела и подготовились к бою. Пока было время, по моему совету, бойцы окапывались, маскируя свои позиции. Тут вернулись пара, посланная в лес за пулеметом. Им тоже наделили место в засаде и затаились, ожидая немцев. Один из бойцов переоделся в немецкую форму. Вспомнив воспоминания ветеранов, посоветовал отрядить четырех бойцов, лучших стрелков, снабдив их бронебойно-зажигательными патронами. Основные немецкие танки, которые стояли на вооружении Вермахта, Т-II и Т-III, имели малый запас хода, не более ста километров, что было большой проблемой при прорывах и маршах на большие расстояния. Поэтому очень часто горючее немецкие танкисты возили в канистрах на броне. А учитывая, что в качестве горючего немцы использовали в бензин, а не дизтопливо — двигатели были карбюраторными, можно было этим воспользоваться — поджечь танки на марше. Гул танковых моторов нарастал.

Через пять минут на дороге появился первый немецкий танк. Это был Т-III, раскрашенный в летний камуфляж, дополненный ветками.

Увидев подбитый бронетранспортер, танк остановился. По договоренности из кустов вышел наш боец, переодетый в немецкую форму и замахал руками, показывая, что нужно двигаться вперед. Так помахав секунд тридцать, он снова спрятался в кустах.

Танк постоял секунд двадцать и двинулся вперед, за ним вторым следовал тоже Т-III, дальше шли два Т-II и бронетранспортер с панцергренадерами. Дальше колонна не просматривалась.

Когда первый танк наехал на фугас, Михайлов крутанул подрывную машинку. Раздался сильный взрыв. Танк чуть подпрыгнул, сместившись влево, загородив собой дорогу, и загорелся. Второй танк не успел затормозить, попытался свернуть вправо и наехал на второй фугас, чем мы не преминули воспользоваться. Раздался второй взрыв прямо под гусеницей. Порвало гусеницу и оторвало несколько катков. Танк замер.

Бойцы, в нарушение всех инструкций, радостно закричали «Ура». Две следующие «двоечки» синхронно развернулись в нашу сторону и открыли огонь по лесу из курсовых пулеметов. С бронетранспортеров и уже видимых грузовиков Опелей-Блицов посыпалась пехота. Пулеметчики открыли огонь. Забухали винтовки.

Я скромно разместился на противоположной стороне дороге, замаскировавшись и приготовив для стрельбы свою СВУ, зарядив ее бронебойно-зажигательными патронами. Со мной редкой цепью залегли выбранные стрелки. Через тридцать секунд все четыре танка, на которых были размещены канистры, уже горели как факелы. Одна из «двоечек» попыталась сманеврировать и наехала на третий фугас. Раздался взрыв. Танк опрокинуло. Последний танк, зажатый между поврежденными, пытался дергаться, но разгоревшийся пожар на броне заставил его остановиться, и из него полезли танкисты, которые тут же были застрелены. Немецкая пехота сделала попытку атаковать, но нарвавшись на плотный огонь трофейных пулеметов, залегла и начала отступать. В это время я, чуть переместившись в сторону, из снайперской винтовки вполне спокойно сумел завалить водителя «Ганомага» через открытый люк и пулеметчика, который имел дурость дать мне для этого шанс. Второй номер, попытавшийся продолжить стрельбу, получил пулю в голову.

Но бой начал принимать затяжной характер, а нам это было не выгодно в условиях леса и подавляющей численности немцев. Сейчас они начнут обходить и зажимать в клещи.

Сделав еще несколько выстрелов из СВУ, завалив особенно резвых, начал отступать. Пока немцы были отвлечены перестрелкой, мы с бойцами подбежали к танкам и покидали в открытые люки гранаты с привязанными к ним четырехсотграммовыми толовыми шашками. Переждав четыре мощных взрыва, детонацию боекомплектов танков, мы побежали на соединение с основным отрядом.

Перебежав дорогу, схватив Михайлова за рукав, потянул его назад, он сначала начал выпендриваться, но когда я ему доступно объяснил, что будет дальше, он подтвердил мой приказ на отступление.

Быстро оттаскивая раненных и убитых с позиций, мы начали отступать. Немцы, видя отступление, бросились в атаку, но добежав до оставленных нами позиций, нарвались на огонь прикрывающего пулемета и весьма впечатляющий взрыв монки. На этом их атака и заглохла. Я еще немного задержался и сделал несколько выстрелов, чтобы немцы не расслаблялись. Они залегли и начали бешено стрелять в ответ. Кажется, что-то кричали про снайпера.