Андрей Посняков - Отряд
Дорога постепенно расширялась, деревья раздвинулись в стороны, и жесткие ветви уже не хлестали остервенело по лицу и телу, а затем лес и вообще кончился, потянулись луга. Жаркий ветер бил в лицо всадника; вздымая бока, хрипло дышал выбивающийся из последних сил конь, а над головою рассыпались яркие звезды.
В какой-то момент Иван вдруг отчетливо осознал, что уже скачет один, что погоня отстала, и за ним больше никто не гонится. Никто… Видать, лиходеи не осмелились выскочить из лесу, несмотря на наступившую ночь. Наверное, чего-то, вернее, кого-то боялись.
Кого - Иван скоро увидел. Прямо на его пути вдруг возникли трое рейтар в кирасах и касках-морионах. Двое из них держали в руке факелы, третий - посередине - пистоль, из коего целился в быстро приближавшегося Ивана.
- Стой! - прозвучал властный голос.
Подняв голову, беглец натянул поводья. Больше, пожалуй, бежать было некуда. Впрочем, рейтары мало походили на лесных татей.
Осадив коня, Иван спешился и, подойдя к всадникам, слегка поклонился:
- Служилый человек князя Андрея Телятевского Иван, сын Квасников.
- Вот как? Служилый человек? - говорившие с явным немецким акцентом рейтары гулко захохотали. - В таком разе мы - английские короли. А ну - руки вверх и шагай с нами…
Один из рейтар спешился и ловко связал юноше руки тонкой ременной петлей.
- Что-то не очень похож ты на дворянина, - недоверчиво пробурчал воин. - Ни сабли у тебя, ни кафтана. Даже сапог - и тех нет.
- Все разбойники отобрали, - беглец вздохнул. - Обманным образом завлекли в западни, тати лесные. Живота хотели лишить, насилу убег.
- Складно мелешь.
Судя по насмешливому тону всадников, Ивану они не доверяли ничуть, впрочем, как и любой на их месте. Ну, что такое - ехали себе, ехали, вдруг, откуда ни возьмись, выскочил какой-то подозрительный парень, почти что раздетый, босой, к тому ж ясно, что на краденой лошади! И что с таким делать? Лучше бы пристрелить от греха, да пули жалко. Ну, тогда зарубить палашом, дело нехитрое.
Иван передернул плечами - а что, если и вправду зарубят? Нужен он им больно. Хотя, нет, был бы не нужен - зарубили бы сразу, а так, вон, ведут куда-то. Интересно, куда?
Между тем лошади запряли ушами, зафыркали и весело заржали, - видать, рейтарский разъезд приближался к деревне либо к походному лагерю. Впрочем, никаких войск, а следовательно, и лагерей тут вроде бы быть не должно.
Юноша вдруг вскинул голову и внимательно всмотрелся вперед - показалось, будто там, за кустами, блеснул огонь… Нет, не показалось! Так и есть - впереди, уже совсем рядом, горел большой костер, за которым смутно угадывались черные избы, амбары, церковь… Какое-то большое село! Интересно…
Завидев рейтар, сидевшие у костра люди живо похватали пищали и пики:
- Самбор! - выкрикнул кто-то.
- Лихославль! - Отозвавшись на пароль, всадники подъехали к самому костру и, спешившись, привязали коней к плетню, - костер-то горел аккурат на самой околице.
Вокруг толпились оружные - немного, - человек пять, видно, караульная смена. В привешенном над огнем котелке аппетитно булькало варево. Иван повел носом и улыбнулся:
- Поесть бы!
- Ужо, накормим! - нехорошо скривившись, пообещал один из оружных - вислоносый мужик с длинной редкой бородкой, одетый в длинный черный кафтан, какие обычно носят стрельцы. Остальные засмеялись.
- Давай его в избу, - распорядился вислоносый, видать, он и был тут за старшего. - Аль господа рейтары желают сами допрос произвесть?
- О нет, - дружно отмахнулись те. - Делай, как знаешь, Заиша, только не забудь пойманного на наш счет записать.
- Запишем, не сомневайся, господин ротмистр! - Заиша - вот как, оказывается, звали вислоносого старшого - глухо хохотнул и обернулся к Ивану. - Шагай!
Послушно кивнув, плененный беглец в сопровождении двух вооруженных короткими копьями воинов вслед за Заишей поднялся по невысокому крыльцу в избу.
В небольшой горнице, большую часть которой занимала топившаяся по-черному печь, тускло горела воткнутая в железный светец лучина. Шипя, падали в подставленную внизу кадку горячие угольки-искры. В углу, под закопченной иконой, зеленоватым мотыльком трепетала лампадка. Однако вовсе не печь, не светец и не икона тотчас же привлекли внимание юноши, а подвешенная к потолку дыба. Собственно, его к ней и потащили, живо содрав рубаху. Тьфу ты, да что сегодня за день такой - из огня да в полымя!
- Эй, эй, - громко запротестовал Иван. - А ну-ка, полегче! Полегче… именем государя Дмитрия Иоанновича!
Стрельцы - а, судя по кафтанам и берендейкам, это были именно они - тут же застыли, вопросительно поглядывая на Заишу.
- Ты пошто, шпынь, царское имя треплешь? - грозно сверкнув очами, вопросил тот.
Иван ухмыльнулся, старательно принимая как можно более важный вид:
- Не шпынь, а Земского двора дворянин московский Иван, сын Леонтьев!
- Земского двора? - недоверчиво, но и с некоторой опаской протянул начальник стрелецкого караула.
- Сыскная четь, - пояснил Иван. - Господина Овдеева - такого знаешь?
- Да вроде нет…
- Твое счастье!
Поправив рубаху, Иван нагло уселся на лавку, лихорадочно соображая, откуда в забытом Богом селе могли взяться стрельцы и рейтары, притом что войны сейчас никакой не велось.
- Хорошо бы испить чего-нибудь, - не давая опомниться, попросил - а скорей, приказал - юноша. - Квасу или вина. А вообще-то, не отказался бы и от чарки водки.
- Водки тебе? - Заиша снова взъерепенился, правда, уже более тихо, без особых наездов. - Да кто ж ты все же такой, человече?
- Я уж тебе сказал, - Иван неожиданно улыбнулся. Еще бы не улыбаться, ведь он только что, вот сейчас, вот именно в этот момент вычислил, кто все эти люди. Ну, конечно же… Ну, кому же еще-то? Нет, ну правда…
- Вот что, парни, надоело мне с вами болтать. - Юноша пристукнул по столу ладонью. - Князю Михайле обо мне доложите! Уж он-то Овдеева знать должен.
- Ну да, - буркнул Заиша. - Сейчас вот, прям, бросимся князя будить.
- Ладно, будь по-вашему, подождем до утра, - ухмыльнулся Иван. - Попить только дайте…
Попить ему дали - один из стрельцов принес-таки квасу, - но и караул к дверям избы все же приставили. Иван хорошо слышал, как Заиша вполголоса наказывал часовому не спускать глаз с подозрительной особы. Поворочавшись на жесткой лавке, Иван подложил под голову руки и задумался. Может быть, он зря сейчас выдал себя? Может быть, следовало промолчать, не выкрикивать государево имя и имя Овдеева? Ну, допустим, промолчал бы… Недолго - ужо на дыбе б заголосил, особенно если бы начали огнем жечь грудину, была такая пытка, у многих катов - любимая. И зачем Ивану те муки? Чего ради? В конце концов, подсыпать князю зелье он сможет и в истинном своем качестве, а что уж потом скажет Овдеев - его дело. Незачем из-за гнева начальника спину свою подставлять.
Рассудив таким образом, юноша совершенно избавился от каких-либо мук совести, даже от намека на них, и тут же заснул, не обращая никакого внимания на жесткое ложе и бегавших по потолку тараканов, время от времени сваливавшихся ему на грудь. Ну таракан, и что? Тоже ведь тварь Божья.
Он проснулся от солнца. Тоненький лучик, прорвавшись сквозь покосившийся ставень, радостно уперся юноше в глаз и как будто говорил - вставай, просыпайся! С улицы доносились громкие голоса и смех, - видать, происходила смена караула. Вдруг голоса притихли… и гаркнули что-то с дружной силой. Приветствовали начальника? Да, похоже…
По крыльцу застучали шаги, и Иван, разгладив рубаху, уселся на лавке в ожидании утренних визитеров. Кто бы это мог только быть? Стрелецкий десятник Заиша или… или - сам князь?
Дверь распахнулась:
- Вот он, батюшка!
Батюшка? Значит, и впрямь - князь!
Встав, Иван степенно поклонился и с любопытством посмотрел на вошедшего - молодого человека примерно его лет, в небрежно накинутом поверх атласного зипуна, богатом, расшитом золотом кафтане, при сабле с усыпанной драгоценными каменьями рукоятью, с красивым круглым лицом и насмешливым взглядом умных проницательных глаз.
- Здрав будь, княже, - поприветствовал Иван.
- И тебе не хворать, - вошедший улыбнулся. - Откуда ведаешь, что я князь?
Юноша не очень-то вежливо ответил вопросом на вопрос:
- Так где служу-то?
- Ах, ну да, - князь все так же насмешливо покивал головой. - Земского двора сыскное ведомство… Знаю, знаю Овдеева и покойника Ртищева знал, царствие ему небесное… Да и твое лицо мне знакомо, небось встречались?
- Если только мельком…
- Иван Леонтьев сын, стало быть? - жестом прогнав вошедших следом стрельцов, князь уселся на лавку и махнул рукой Ивану. - Садись, чего встал?
Юноша поклонился:
- С вашего разрешения!
- Эк, какие в сыскном людищи вежливые! Кто я, значит, ведаешь?
