Созданный монстр (СИ) - "Liziel"

Глава 20 Твое новое имя

Фарэя

Ашир наслаждался видом на подземную верфь.

С тех пор как жизнерадостный племянник привез главу компании «Амина» на их Фарейскую базу прошло не более суток. Все это время Ашир не сомкнул глаз во сне, потому как усталость его словно бы миновала. Когда тут спать, если в главной подземной каверне, оборудованной под верфь, растет и крепнет еще одно его детище!

Имея такой корабль, Ашир уже почти смирился с потерей своего монстра. Он даже готов был примириться с потерей «Искателя». Проект для канцлера пусть идет своим чередом. Пусть копятся кристаллы, пусть все идет по плану. Но пока еще безымянный корабль в глубинах Фарэи может решить исход в его сторону.

Красавчик Кири оставлял Ашира наедине ненадолго. В основном, чтобы дать дяде время подумать, но иногда, как сейчас, чтобы пойти самолично разобраться с мелкими накладками на стройке. Мужчина даже через громадное окно в обзорном зале видел, как его рыжеволосый родственник далеко внизу о чем-то задумчиво, а потом экспрессивно общался с одним из служащих — на вид типичным интендантом с хитрой рожей. Только при общении с хрупким по телосложению парнем фареец пасовал и выглядел искренне виноватым.

Ашир терпеливо ждал, опираясь ладонями на узкий подоконник, и любовался стройкой внизу. Каверна казалось огромной. Не менее километра в длину. Бурые каменные грубые стены поддерживались несколькими мощными арконовыми арками. Скорее для уверенности, чем из практической цели. Сеть мелких металлических балок поблескивала местами в расщелинах скалы, словно напоминая, что все местные стены пронизаны жилами редкого в их звездной системе металла. Под такой шапкой месторождений эту базу не то, что не обнаружат — ее даже не смогут уничтожить и завалить. Потолок выдержит, несмотря на несколько опор. Кири как-то обмолвился, что эта пещера имеет естественное происхождение, а при его отце каверну лишь доработали и вывезли лишние завалы.

Другое невероятное преимущество этого места было в том, что через довольно короткий коридор главный корабль можно на массивных рельсах вывезти наружу. Сверху с неба Фарэи ландшафт выглядел как извилистое ущелье, и острые скалы только отталкивал всех желающих найти там убежище. Нужно было знать, за каким изгибом скал находится проход в каверну. В противном случае даже сканирование с неба не покажет пещеры — арконовые месторождения создают сильные помехи. Правда, перед окончательным выводом флагмана на орбиту фарейцы начнут расчищать часть искусственных завалов и складского нагромождения. Демонтировать строительные краны и освобождать полозья, по которым корабль прокатят до выхода на поверхность. Но по секрету Кири поделился с Аширом еще одним способом вылета из каверны. Шепнув, что флагман разрабатывается по технологии вероятного погружения в подпространство прямо с планеты. Но особенности этого сверхточнного перемещения без вреда для атмосферы Кири и его особый отдел хранили как главную корпоративную тайну.

Корабль был великолепен! Ашир блаженно улыбался, глядя на черный хищный корпус, который устрашал одним своим видом. Нет, эта прелесть не походил ни на одно федеральское корыто. Это у них там любят художественно оформенные летающие кирпичи. В то время как бордианцы, наоборот, полюбили округлые формы многосоставных бочонков. Некое чувство стиля было у Флайтона, но остроносые крейсера казались Аширу хрупкими, как спички. Эта же черная прелесть на металлических опорах верфи выглядел совсем иным…

Острые иглы направляющих шипов венчали орудийные установки. Часть этих шипов расходились вдоль бортов, словно прижатые крылья. Ощетиненный корпус скрывал часть выдвижных орудий и систем связи. Такой корабль казался нефункциональным и неудобным на первый взгляд. И уж тем более непригодным для спуска из космоса на планету. Однако, большая часть внешнего декора была продиктована, по словам Кири, не задумкой конструкторов, но самим разумом корабля. О да, у этой вершины конструкторской гениальности уже начинал пробуждаться собственный зачаточный разум. И именно он с недавних пор диктовал условия строительства и наращивания корпуса брони.

Про эту занятную связь кристалла нейролита и полиаркона племянник много рассказал Аширу. По какой-то полумистической причине, как только в корабль загрузили первую прошивку искусственного интеллекта, он начал сам достраивать свои обводы.

— …Все наши чертежи стали непригодны, — заверял недавно Кири главе компании. — Изначальные рассчеты можно было смело уничтожить. Когда нейролитовый блок занял свое место в корпусе, мы столкнулись с массовым отторжением материала по полиарконовой броне. Он оставил лишь несущий каркас, а в остальном стал сам себя переделывать.

Ашир тогда не поверил, расхаживая под черной матовой броней корабля. Он видел, как волнами перетекали внутри материала силовые потоки. Словно импульсные разряды, вспышками струящиеся под шкурой огромного существа. Корабль в его представлении дышал и уже жил собственной жизнью. Но то, что он отторгал от себя материал и перераспределял формы — звучало как фантастика. Жуткая. Потому что сложно предсказать такой разум, который строил себе подобные устрашающие формы.

— Хочешь сказать, что он создает себе такой вид, какой хочет? — уточнил недоверчиво Ашир, оглаживая пальцами черные пилоны.

Невидимая простому глазу волна искр тут же хлынула прочь от пальцев по броне, но тут же вернулась обратно колкими иголочками. Зрачки Ашира расширились, когда щекотка искр впилась ему в пальцы изучающей волной. Мужчину попытались жадно отсканировать, но он быстро одернул руку.

— Не он один, — буркнул бессменно сопровождающий фареец-пилот по имени Хайго. Тот самый с красно-бурой кожей и тремя ирокезами. — Федералы выпускают боевых полиморфов одинаковыми, как со штамповки. Но я лично видел у некоторых потом такие хари, что уссаться…

Ашир мимолетом сморщил нос, слыша такой лексикон, но продолжил спрашивать по сути.

— То есть… ты хочешь сказать, что они себя меняют? — спросил глава «Амины», с трудом заставляя себя обращаться к пилоту на «ты». Бывалый фареец стойко вызывал у Ашира ассоциацию со старшими хозяевами, и оттого его субординация иногда хромала.

— Некоторые. Может те, у которых сучистость вспухла, — ответил Хайго, неприязненно морщась. — Или те, где за рулем редкая срань. Или кому форматирование мозги не потерло.

Кири тогда постарался прояснить, видя в глазах Ашира недопонимание.

— Мы не знаем точно, что именно заставляет боевых полиморфов проявлять индивидуальность и как они получают доступ к вроде бы заблокированной системе самокорректировки, — парень развел руками. — Но если они со временем поймут, что могут так же легко менять не только свою внешность, но и некоторые технические свойства, то канцлер сильно пострадает от проблем.

— А насколько быстро они могут это все… менять? — с крепнущим холодком в груди спросил Ашир.

— Хорошо, что не быстро, — заключил Кири. — Полиаркон очень инертен к корректировкам. Скорее всего, видоизменения проходят вне осознания самих полиморфов. Нужны месяцы или годы, чтобы переплавить материал на другую форму.

— Но ведь считалось, что полиаркон способен меняться только в сложных заводских условиях, — уточнил глава «Амины». Что-то сильно не укладывалось в его голове. — Как его переплавляют машины прямо на себе!?

Это звучало как нечто невероятное. Особенности самого металла были таковы, что только после синтетической обработки он поддавался плавлению и «запоминал» свою форму. За счет такого уникального свойства, металл, из которого делалась основная броня машин, мог заращивать свои повреждения, достраивая все сколы за счет подачи напыления и распределения массы. И никаких лишних деформаций. Никаких смятых частей, блокирующих движение. Лишь некоторые изотопы этого вещества сохраняли пластичность и малую гибкость, образуя текучую массу, входящую в состав мышечных волокон машин. Но никогда еще не удавалось в походных условиях, тем более силовыми накопителями самих машин, воссоздать сложный энергетический процесс, который менял бы финальную форму броневых пластин. Это звучало дико, как если бы люди могли программировать свое ДНК и корректировать внешность.