Морозов. Под знаком судьбы - Максим Мамаев
Седой повернул голову, и из-за капюшона я увидел его улыбку.
— Да, было бы интересно послушать, — согласился с его предложением я, оглядываясь назад, откуда доносились смех, голоса, лязг экипировки и звук копыт по брусчатке. — И всё же, куда мы идём?
— Расскажу на месте, недалеко осталось — бросил Седой.
— Мы не к особняку одного из полковников, часом направляемся? — спросил с недоверием я.
— Мы сейчас удаляемся от них, что от одного, что от второго, — сказал Седой и рассмеялся. — И как ты, служа в армии, можешь не знать местонахождение своего командования? Стыдно должно быть, Хал.
— Мне не до этого было, — буркнул я. — И без того дел навалилось, с самого первого дня.
Я уже начал уставать от беготни по переулкам, перескакивая через помойные ведра, стоки, и всякую утварь, когда великан остановился.
— Мы на месте. — сказал он, подошёл к крепкой дубовой двери старого дома, проговорил какие-то слова и потянул за ручку, отчего дверь со слабым скрипом открылась.
Дверной проём был достаточно высоким, нетрудно догадаться, чей это был дом.
— Так, Седой, давай рассказывай, что задумал, — сказал я вполголоса входя в дом. — Хватит держать меня в неведении.
— Хорошо, рассказываю, — улыбнулся Седой, повернувшись ко мне. — На противоположной стороне улицы стоит дом, который сектанты обустроили как одно из святилищ, выкопав под землёй зал с алтарём. Прошлой ночью я облазил всю крепость, наблюдая за тем куда и зачем кто из них ходит, и узнал, что одно из самых крупных святилищ, куда захаживает больше всего народу, стоит аккурат у моего старого дома.
— И как же ты это делал, интересно? — сказал я, облокатившись на стену, и наблюдая за тем, как Седой пытается воскресить старую кристальную лампу, чтобы у нас был какой-то свет. — Ты же не знаешь кто из них кто. Балахоны искал?
— Поначалу да, но понял, что это долго. — разобравшись с лампой, выдавшей едва заметный тусклый свет, он повернулся ко мне и широко и недобро улыбнулся, так, что от этой улыбки стало не по себе. — Я нападал на людей, проверял сектанты ли они, затем делал так, чтобы они забыли нашу встречу, а после наблюдал куда они идут. И проворачивал это бесчисленное количество раз.
— Да уж, — ответил я, не зная как на это реагировать. — Весьма дотошный подход. Я бы даже сказал, он попахивает одержимостью.
— Если уж я берусь за какое-то дело, я делаю это засучив рукава, — сказал он, затем направился в сторону заколоченных окон, попутно разгребая хлам, чтобы туда добраться. — Это вы любители осторожничать. Мне это ни к чему. Впрочем, враждовать с армейцами я бы не хотел. Я, конечно, терпеть не могу Имперскую армию, есть свои причины, но если они пожалуются на меня, пришлют моего старого знакомого из столицы, мне этого точно не надо, придётся тогда перебить всех свидетелей из солдат.
— Ты сейчас не шутишь? — сказал я, слегка ошарашенный этой новостью.
Седой повернулся, глянул на меня и разразился смехом.
— Да расслабься, Хал, — сказал он, чуть уняв свой смех. — Я это сказал только ради того, чтобы увидеть у тебя такую физиономию. Конечно я не стал бы убивать молодых ребят, жалко их. Я б сделал так, чтобы они всё забыли, само собой. Почему, по-твоему, о моём сущестовании мало кто знает? Я вообще обещал одному человеку не вмешиваться в дела армейцев в Зоне. Но сейчас, когда столица совсем перестала следить за тем, что в малой Зоне прорыва творится, я решил вмешаться. Да и сложно устоять перед тем, что разжигает моё любопытство. В моём возрасте, не так много событий могут быть мне интересными, Хал.
— Насчёт столицы… Это не совсем так, — сказал я, скрестив руки. — Ты же слышал о том, что сюда направляется Инквизиция?
— Слыхал, — ответил Седой, — Инквизиция — это церковь, не силы Императора. Уверен, Император не вкурсе того, что они сюда заглянут и дал одобрение на свободу действий только на востоке. Церковники же те ещё сволочи, любят злоупотреблять властью и искажать информацию. Так, ну у святилища пока никого нет, рано ещё. Давай выпьем, потом продолжу рассказ.
Он махнул рукой, и часть хлама восстановила прежний вид, сформировав бар, с барным старинным столом. Седой прошёл за стол, наклонился, поднял там половицы, а потом тут же поднял широкую дверцу какого-то погреба и быстро, с шумным звуком треска гнилой лесенки и глухого звука столкновения лап с землёй, спустился вниз. Через пару мгновений, полных стеклянного шума и какого-то копошения, он также быстро выбрался наружу, уже без лестницы, от которой ничего не осталось. Не смотря на всё произошедшее, великан улыбался до ушей, так как вылез с добычей: он держал в руках пять покрытых пылью и грязью бутылок какого-то алкоголя. Бутылки по форме были похожи на те, что предназначались для итальянского виноградного вина, что я видел когда-то, но откуда здесь расти винограду, тем более где Италия, а где Терехово.
— А ты уверен, что это безопасно пить? — спросил я его. — Твои бутылки пролежали в земле… Лет двадцать? Больше? Только ты и знаешь сколько они здесь пролежали. А как же влияние врат?
— Не беспокойся об этом, — ответил, улыбаясь Седой, — Не первый год тут живу, знаю как такие вопросы решать. В конце концов, я давно таким занимаюсь, а этот дом был моим первым трактиром.
Седой поставил бутылки на стол, и принялся магией над ними шаманить, потом и бокалы где-то в хламе нашёл, очистил их и поставил на стол.
— Давно хотел попробовать, что из них получилось, — сказал он, срезав горло одной
