Рубеж-Британия - Игорь Павлов
Вот только куда прицеплен! Вопрос вышел не менее интересный.
Тёмное основание Острова уходит обратным конусом в пучину. Не сложно представить, что продолжение его — именно пирамида, а весь остров — это надстройка на платформе. Если обратить свой взор в сторону Дворца, видно, что под слоем породы, похожей на органический лёд, пустота. Всё действительно держится на корабле, который, похоже, уткнулся носом в дно. И сумел как–то сгенерировать эту самую платформу.
А почему бы и нет? Чудес насмотрелся и наслушался вдоволь. Теперь лепим из того, что имеем.
Погрузился метров на двенадцать и понял, что глубже уже не осилю.
Убедившись, что тел человеческих вокруг твари не плавает, погрёб назад. Несколько рывков, стал выдыхать воздух понемногу и уже ощущать накатывающий спазм. Всё–таки я — не тренированный ныряльщик.
Выплыл из толщи. Не успел сообразить, уцепился кто–то за руку и потянул сильным рывком, помогая выбраться на пирс.
Уже в процессе понял, что сюда целое отделение гвардейцев императора нагрянуло. И один довольно крепкий капитан мне помог.
— Ну что там? — Спросил с нескрываемой иронией, пока я принимаю полотенце от слуги, которое взялось непонятно откуда.
Бляшка втянула свою защитную плёнку назад ещё в воде, когда понял, что меня тащат. Надеюсь, никто странностей не заметил. Лишь подивились моему безрассудству.
— Ничего интересного, господа, — ответил я и стал одеваться.
Быстро же они примчали.
— Товарищ штабс–капитан, вы бы поумерили пыл в поисках Третьяковых, — выдал мне офицер в розовом мундире прямо в лоб.
— А в чём дело, сударь? — Возмутился я.
— Распоряжение главы тайной полиции, — ответил. — Любое происшествие на Императорском острове никак не может касаться меха–гвардейца. Тем более, вы не являетесь их родственниками. Какой у вас интерес?
— А я должен отвечать на ваши вопросы? — Навис над ним, простреливая глазами.
— Нет, прошу прощения, ваше высочество, — быстро перестроился капитан, потупив взгляд.
Похоже, он не сразу сообразил, кто перед ним стоит. Я могу и в озере утопить. А учитывая спящего внизу, офицер может так испугаться, что испустит дух сразу.
— Где Татищев? Мне нужно с ним поговорить, — заявляю.
— Его кабинет в малом Дворце. Но сейчас он не принимает.
— Ведите, — скомандовал.
Секунды две капитан смотрит на меня ошалело. А затем сглатывает слюнку, сдаваясь.
Теперь моя делегация увеличилась до пятнадцати человек. Такой толпой мы легко распугиваем прогуливающихся гостей, которых после полудня всё больше шныряет по Острову.
По дороге думаю о том, что увидел. Следы на пирсе могут быть и следствием взаимодействия Анны с Фиолетовым. Возможно, она была с родителями, когда они пропали. Могла сдуру похвастаться им своим ручным зверьком…
Кабинет у Татищева оказался не маленький, как у целого генерала. Вместе с тем, коридор его ведомства достаточно тёмный и невзрачный, будто мы в тюрьму попали. Скорее всего, половина помещений у них для допросов и временного задержания.
Постовой, пытавшийся меня остановить, чтобы доложить Татищеву о моём приходе, отлетел к стене вместе со своей саблей. Остальные полицейские, оказавшиеся поблизости, шарахнулись, как от огня.
Когда я ворвался без стука, глава тайной полиции сидел на диване с генералом в розовом мундире, и они распивали вино в дружеской атмосфере.
— Я же сказал, меня не… — начал Татищев, но тут же прикусил язык и подскочил с вытаращенными глазами.
Следом поднялся пузатый, низенький генерал с дикими глазами, синими, что льдины.
— Са…Сабуров⁈ — Ахнул Татищев, заикаясь.
Надо отдать должное, зубы он себе вставил. Если это не накладка.
— Что вы себе позволяете, штабс–капитан⁈ — Взъерошился генерал. — Это возмутительная дерзость!
— Это князь Сабуров, — прокомментировал Татищев удручённо, придерживая генерала.
— Это который…
— Он самый, — прервал быстро и ко мне обратился с натянутой улыбкой: — что у вас стряслось, Андрей Константинович?
— Моё почтение, товарищ генерал, — кивнул сперва толстяку и к этому: — Сергей Семёнович, мне нужны подробности расследования в деле о пропаже Третьяковых.
Татищев посмеялся искусственно и нелепо.
— Да собственно, ничего и нет. Пропали за Храмом, говорят, лодочник переправил в Листвянку.
— Вы не похожи на того, кто руководствуется слухами, — возразил я.
— Я вас оставлю, — пробубнил генерал и вышел, прихватив бутылку. Ему никто ничего не ответил.
Дождавшись, когда дверь деликатно прикроет дневальный, стоящий снаружи, Татищев выдал спокойно и уверенно:
— Прошу вас присесть за стол, Андрей Константинович, дело деликатное.
Выполнил просьбу. Он устроился напротив и посмотрел на меня деловито.
— Дело в том, что… — зашептал, подавшись ко мне. — Они теперь в заложниках у неё.
В груди похолодело.
— У кого?
— Не говорите громко, а то услышит.
— Кто услышит?
— Анна, — прошептал ещё тише. — Теперь она заправляет на Острове. Прогнала Мастера и втёрлась в доверие императора. Мне сказала, сидеть тихо и следить за всеми, обо всём ей докладывая. Если не справлюсь, мне конец.
— Она их пленила или убила?
— Скорее второе. Не хотелось бы в это верить. Но факты говорят за себя. Третьяковых видели на втором подъёме Храма с ней, они бранились по дороге, госпожа Третьякова плакала, о чём засвидетельствовал слуга. Спустя час Анна спустилась уже без них в хорошем расположении духа. Мы всё обошли в тот же день. Они бесследно пропали. Потом она нагрянула ко мне и пригрозила. Мне пришлось убрать всех свидетелей и уверить старшую дочь Елизавету, что видели их у нерп. Так хоть я отвёл от себя беду.
Так, так, так.
Никогда не видел настолько перепуганного Татищева. Он всегда держал своё идеально выбритое лицо. И даже когда по морде получал от меня. Но теперь он источает страх.
— Чем она вам пригрозила? — Поинтересовался тихо, поддавшись его веяниям.
— Сказала, что отправит лес рубить в Приморье, — ответил совершенно серьёзно.
— И вы поверили?
— А что оставалось? Я сопоставляю факты. Император в ней души не чает. Он так к дочкам своим никогда не относился. Одно её слово, и я вылечу с должности, к которой шёл двадцать лет.
— Подождите, вы же рассудительный человек. Как Анна могла взять двоих взрослых людей в заложники или убить?
Пытаюсь подвести его к логическому ответу. Но Татищев упорно не хочет упоминать присутствие Фиолетового оргалида, который мог бы быть объяснением этому.
— Не знаю, у Николая Михайловича есть своя тайная стража.
