Проклятый. Том 2 - Андрей Третьяков
Его помощница, старательно делающая вид, что её не существует, выглядела ничуть не лучше. Примерно представляя, как тут ведутся дела у местных аристократов, я сразу же догадался, что за организацию покушений отвечала именно она. Не лично же уважаемый игольчатый этим занимался, не та должность.
Отдельно я успел отметить, что на прибытие Черепахова несколько человек отреагировали весьма красноречиво, как будто он тут совсем не в почёте. Сам начальник СБ колкие взгляды мастерски игнорировал, а сев на место, и вовсе принялся с нечитаемым лицом просматривать местные новости.
Заседание ещё не началось, а в помещении уже повисло напряжение. Наверное, только я сейчас чувствовал себя вполне спокойно, не стараясь изображать эксперта в таких делах и просто приняв роль этакого наблюдателя. Вот придёт принц, который наверняка на подобных делах уже не одну собаку съел, и разберётся должным образом. У него, как я успел узнать, даже дар для этого подходящий есть, так что излишне волноваться я не видел смысла.
Наконец, около получаса спустя дверь открылась, заставив всех собравшихся отвлечься от своих дел. Его Высочество прибыл. Я тут же с интересом посмотрел на принца, внимательно его оценивая. На вид он явно производит впечатление крайне ответственного и верного своим убеждениям человека, так что неудивительно, почему ему доверили такую роль. Конечно, не считая того, что он является наследником и имеет весьма подходящий дар.
Вскоре подтянулись оставшиеся члены комиссии, и ровно в пять часов было объявлено о начале заседания. Как и принято на заседании, первым делом к ответу призвали Дикобразовых — инициаторов всего процесса. Григорий Петрович, уже оправившийся от первой вспышки гнева при виде меня, уверенно вышел вперёд, предоставляя доказательства своей версии событий.
Удивительно, но, с точки зрения документального оформления, придраться было не к чему. Как тихо признал Черепахов, «составили жалобу честь по чести». Даже я, совершенно не разбираясь в местных нормах, отметил грамотную работу заявителей. Вот же повезло игольчатому с работниками! Мне бы тоже, как оказалось, не помешал грамотный юрист.
По версии Дикобразовых выходило, что та самая группа боевиков, которые напали на поместье в день моего появления в этом мире, были пострадавшей стороной. Якобы они пришли к нам в исключительно мирных целях, желая по-соседски оказать посильную помощь, а мы приняли их за захватчиков и даже не дали времени на объяснения.
— Вот же игольчатый заливает! — слушая всю эту браваду, не без уважения к противнику выдал я. — Не будь я там лично, наверное, даже поверил бы. Ещё ведь и от МВД подтверждение как-то получить смогли, хотя там полиции и близко не было.
— С этим-то как раз всё ясно, — шепнул мне Черепахов. — Скорее всего, князь Мышкин подсуетился. Но если что, я вам об этом не говорил.
— Само собой, — серьёзно кивнул я, продолжая с умным видом следить за ходом заседания.
Помимо формального повода, сам подход к организации войны родов был подобран не менее искусно. Оказывается, в Российской империи ещё с давних времён существует дуализм права, где в случае нанесения обиды одним родом другому пострадавшие имели выбор в варианте отмщения. Обычно в современной империи род обращался за защитой к императору, после чего проводилось дознание и виновные наказывались именем правителя. Но, по древнему закону, пострадавший род имел право объявить войну обидчикам и выставить виру на своё усмотрение в случае проигрыша последних.
Именно на этот закон сейчас пытался давить род Дикобразовых, требуя в качестве виры права на мою изнанку второго уровня. Разумеется, при этом ни разу не упомянув о том, что, помимо обычных необитаемых миров, там находится ещё и проход на территорию Японии. Судя по всему, заданные условия были указаны сильно заранее, и сейчас что-то менять уже поздно. Оставалось только продавливать свою версию, в остальном же отстаивая позицию «Не знали, не поняли, а тут вообще не мы».
К концу речи Дикобразова мнения комиссии разделились. Часть выступала за дознание меня силами императора, но больше половины присутствующих напирали на соблюдение древнего закона. Правда, делали они это как-то вяло, без особого энтузиазма и с сочувствием посматривая в сторону Григория Петровича. Да уж, обломал я бедолаге все планы своим появлением. Какникак решение комиссии сейчас всецело зависит от мнения одного человека — Его Императорского Высочества.
Сам принц сидел с весьма кислым выражением лица, своим шквалом истины проверяя справедливость претензий рода Дикобразовых. Удивительно, но даже спустя несколько минут напряжённой борьбы Григорий Петрович всё так же спокойно стоял, никак не реагируя на дар наследника престо. Вот это я понимаю, выдержка! Я даже немного зауважал игольчатого. Нести чушь с серьёзным выражением лица и при этом никак не выдавать себя даже против специального дара — это действительно нужно уметь. Не уверен, что смог бы так же.
— Григорий Петрович, можете садиться, — махнул рукой Его Высочество, после чего обратился ко мне. — Граф Майский, вы готовы оспорить требования рода Дикобразовых?
— Всегда готов, — легко согласился я, вставая с места. — Александр Петрович, разрешите уточнить один момент?
— Разрешаю, — кивнул мне принц с явным интересом в глазах.
— Чтобы не затягивать заседание, имеется ли у нас возможность прибегнуть к услугам ментаторов? — выдал я заранее заготовленный вопрос. — Я могу предоставить свою память в качестве доказательства!
— Вы уверены? — с удивлением уточнил Его Высочество.
— Более чем, — пожал я плечами. — По этому поводу мне скрывать нечего!
Судя по весьма взволнованным лицам Дикобразова и его помощницы, я надавил на больное. В юридическом поле мне с ними, может быть, и не тягаться, но правда на моей стороне, что без проблем читается при добровольном дознании.
— Значит, так и поступим, — дал добро Александр Петрович.
Следующие полчаса я провёл в весьма специфическом положении. Казалось бы, серьзёное заседание, я как ответчик должен «отвечать», но мне всего-то и требовалось, что сидеть и ждать, когда важного вида мужичок завершит свой анализ.
Процедура была окончена,
