Тринадцатый III - Виктор Молотов
— Эй! Подайте верёвку!
Сразу сверху показалась голова Петра Александровича и трех знакомых охранников. Уже видел их в доверенной группе Льва Борисовича.
— Алексей, вы в порядке? — спросил у меня мастер. — Я уже отправил за верёвочной лестницей.
— Да!
— Вам ничего не угрожает?
— Уже нет.
— Уже?
— Да, вытаскивайте меня и всё расскажу.
Лестницу мне сбросили уже через две минуты. И я поднялся наверх.
— Алексей, стесняюсь спросить, зачем вы вынесли из подземелья кирпич? — спросил Пётр Александрович, увидев в моих руках вместилище для одного очень наглого призрака.
— А я его всегда с собой ношу. Это мой талисман на удачу. Рюкзак порвался, пришлось так нести, — ответил я, пожимая плечами.
— Видимо, не выдержал такой удачливой нагрузки, — отшутился мастер.
Осмотревшись в зале, я заметил, что на лавочке сидит Людмила Павловна вместе со своим подельником. Учительница географии плакала, прикрывая лицо платком, чем и привлекла моё внимание. А мужчина сидел рядом, положив руки на колени. Он не двигался и смотрел в одну точку, словно робот, на котором нажали кнопку выключения. Рядом с ними стояли охранники.
— Почему их не арестовали или… — я запнулся, поскольку не знал, что делает служба безопасности училища с преступниками.
По логике, их должны были передать полиции для дальнейшего разбирательства. Но интуиция подсказывала, что генерал решит разобраться самостоятельно, и даже имеет на это право.
Мне ответил один из охранников:
— Мы ждём Льва Борисовича для дальнейших инструкций. Он отъехал по делам, и должен скоро вернуться. Генерал поехал обратно сразу, как ему сообщили. Ваш сигнал перехватила служба безопасности. После разговора с Петром Александровичем, у которого вы были по расписанию, мы решили осмотреть залы и нашли этих двоих, — он кивнул на старуху и подельника.
— Они не сопротивлялись? — удивился я.
— Нет. Мужик сидит в таком положении, а на Людмилу Павловну спустилось озарение.
— Она не понимала, что делала. Ей управляло то, что было внизу.
— Было? — переспросил Пётр Александрович.
— Да. Давайте дождемся генерала, чтобы я не рассказывал несколько раз.
— Хорошо. Только положите кирпич. Немного напрягает, когда вы держите его в руках, — попросил охранник.
Так вместилище для Макара переместилось на свободную скамейку у стены. Туда же плюхнулся и я.
Пока ждал генерала, пришлось слушать истерику учительницы. Она то и дело повторяла, что не виновата. Но все благоразумно постарались не обращать внимания.
Двери зала с треском распахнулись, и сюда вошел генерал. Первым делом он осмотрел присутствующих и обратился к мастеру:
— Пётр Александрович, пройдите в мой кабинет!
Мастер кивнул и выполнил приказ, закрыв за собою двери. И я совершенно не удивился, когда после этого Лев Борисович наложил на помещение своё излюбленное плетение против прослушки.
— Алмазов! Рассказывайте, что произошло. Во всех подробностях, — строго обратился ко мне генерал.
Мой рассказ занял около получаса. Лев Борисович стоял напротив меня и внимательно слушал, не перебивая. А когда я закончил, он обратился к своим доверенным людям, которые всё это время оставались в зале:
— Берите оружие и спускайтесь вниз. Проверьте, что артефакт уничтожен. Карта у вас осталась, найдёте по словам Алмазова.
Охранники быстро договорились между собой кто пойдет и отправились в подземелье. В зале осталось шестеро, которые продолжали охранять преступников.
— Что будет с ними? — кивнул я на старуху и мужчину.
Несмотря на то, что действовали они по воле артефакта, жалости у меня к ним не было. На протяжении стольких лет ментальное воздействие от каменного сердца уже изменило их мышление в худшую сторону.
Генерал не спешил отвечать. Не зря он отличался своей расчетливостью. Лев Борисович подошел к преступникам, и охранники расступились перед своим начальством.
— Людмила Павловна, это кто? — спросил он, указывая на застывшего мужчину.
— Мой брат, — ответила она сквозь слёзы. — Он с детства больной…
— И вы привели его в подземелье, чтобы он помог вам в убийствах?
— Нет. Артефакт обещал вернуть ему разум… А я поверила. Но он подчинил его, как и меня.
В глазах генерала не было жалости, это хорошо. Он достал из кабуры табельный пистолет и протянул женщине со словами:
— Убейте его. Докажите, что вы исправились.
Как и ожидалось, он приняла оружие. Утёрла слёзы и встала. Но меня больше поражало, что генерал спокойно на это смотрел.
Людмила Павловна прислонила дуло ко лбу своего брата, и дрожащий палец нажал на спусковой крючок…
Раздался щелчок, но выстрела не последовало. Учительница с непониманием уставилась на генерала, и он забрал из её рук пистолет.
— Вы не изменитесь, — озвучил он свои выводы, а затем обратился к одному из своих людей. — Передайте этих двоих полиции, как особо опасных преступников. Нам нет смысла об них руки марать. Одному место в психушке, другой — в тюрьме.
— Лев Борисович! — позвал я.
— Что, Алмазов? — спросил он с недовольством.
Ему уже надоело, что со мной почти каждый день что-то приключается. И на лице было написано, что скоро его терпению придёт конец. Тогда он либо передаст меня семье, либо переведёт в другое училище.
— Этот мужчина уже числится пациентом психиатрической частной клиники номер тринадцать.
— Тогда отправится в государственную. В такую, из которой сбежать невозможно, — он смотрел на меня, но ответ предназначался тому человеку, кто будет передавать преступников.
Представитель службы безопасности связался с полковником полиции, и судя по разговору, отряд для задержания и перевозки убийц должен приехать минут через десять.
— Всё, Алмазов, можете быть свободны. И не попадайтесь на глаза полицейским, — строго указал генерал.
