Царь Горы - Тимур Рымжанов
— Разница два часа, никак не привыкну, — девушка пристально изучала надетый на меня макет костюма со свинцовыми вставками на поясе.
— Виктор Белов. Проводник экспедиции, — представился я стараясь быть максимально дружелюбным, — можно просто Витя.
— Елена Хаджиева. Биолог.
— Наверное, прибыли с сегодняшним пополнением? — предположил я, поддерживая завязавшийся разговор.
— Привезла обработанный в центре материал и результаты предварительных анализов.
Наступила неловкая пауза. Я никак не мог сообразить, чтобы еще спросить, а она, не дождавшись моего следующего вопроса, опять окунулась в работу.
— Удалось выяснить что-нибудь интересное? — наконец спросил я, собравшись с мыслями.
— Работаю сейчас над образцами аллохтонной микрофлоры собранной автоматическими разведчиками вокруг башни.
— И как? Удалось выстроить новую теорию?
— Новую выстроить не получается, а вот развалить старую в самый раз. Нестеренко сводил все расчеты именно на своей теории магматических супердендритов. Пока не получили данные по микрофлоре, все выглядело весьма стройно, но, сейчас, мы снова в тупике.
— Нестеренко, это тот пухлый профессор геологии, из лабораторного состава? — уточнил я, вспоминая фамилии и лица участников экспедиции.
— Да, Антон Петрович. Жаль будет сообщить ему об еще одном провале.
— Знаете, Лена, я не очень силен в науках, а не могли бы вы пояснить все то, что уже сказали, только чуточку проще. Научно-популярным языком, для среднего ума, так сказать.
— Ну, хватит вам прибедняться. Если вы в основном составе экспедиции, то должны понимать все с полуслова.
— Ну, знаете, я обеспечиваю безопасность группы. Просчитываю маршрут, слежу за снаряжением и так на подхвате во всем, что не касается науки.
— Ах! Да! Мне говорили, что будет кто-то из военных.
— Я не военный. Во всяком случае, теперь не военный. У меня, как бы это сказать, свои методы изучения. Поэтому понимание выдвинутых ранее теорий, только на пользу.
— Хорошо. Убедили, — согласилась Лена сдерживая улыбку. — Гипотеза о супердендритах, выдвинутая профессором Нестеренко была основной в работе над изучением артефакта. Долгое время именно она считалась наиболее вероятной. Но теперь все рассыпается в пыль. В основе гипотезы предположение о влиянии магнитного поля на магму, где при определенных условиях могли сформироваться огромные, однородные кристаллы железа, или никеля. Эти самые супердендриты. Невероятно огромные, тугоплавкие, с уплотненной кристаллической структурой. В процессе перемещения магмы один из таких дендритов мог легко пронзить земную кору и вылезти наружу. Вот так, если коротко, выглядела теория Нестеренко.
— Но теперь выясняется, что все не так.
— Если это всего лишь верхушка супердендрита, то три четверти его, как минимум, должны находиться под землей. Но, тогда как объяснить наличие самых невероятных микроорганизмов на самой поверхности и в мелких трещинах. Это чужеродные формы жизни. Или анаэробные бактерии, или примитивные лишайники, в основе жизнедеятельности которых лежит химосинтез. Все это не могло существовать в магме, но и не могло появиться здесь. Теория супердендрита так же не может внятно объяснить наличие циклов.
— Как все, однако, запутанно.
— Мы опять у истоков. Начинаем с чистого листа. Придется создавать новые теории.
— Надеюсь, исследование самой башни несколько прояснит ситуацию.
— Хочется верить, но почему-то мне кажется, что работы здесь не на один год, и даже не для одного поколения ученых.
Лена выключила компьютер и спрятала его в большой спортивной сумке.
— Ну а вы Виктор? Что вы думаете?
— Не знаю. Я в проекте недавно и наслушался всяких предположений. Мне нужно попасть на объект, чтобы составить собственное впечатление. Изучать с расстояния — глядя в бинокль, или через камеры радиоуправляемых разведчиков не имеет смысла. В отличии от людей в группе Емельянова я не теоретик. а практик.
— Я тоже практик. Выстраивать заумные теории тут и без меня много желающих.
— Петрович собрался к башне, забрать очередные образцы, утром. Я намерен составить ему компанию.
— Коля уже здесь⁈ — встрепенулась Лена и привстала с лавки. — А наше оборудование уже доставили?
— Вот у него и спросим…
Глава 8
Повороты судьбы
Из сумрака ночи вынырнула подвижная, словно ртуть, фигура полковника. Я, наконец, вспомнил его имя — Бекболат. Он молча поманил меня за собой. Пожав плечами, я махнул Лене и кряхтя потащился вслед за шустрым офицером. Костюм мне уже изрядно надоел, но коль взялся за гуж…
Полковник привел меня к надувной оболочке мобильного госпиталя, где солдаты грузили в распахнутый салон «скорой помощи» носилки с запакованным в гипс пилотом Ержаном.
Завидев меня, он заулыбался и приветливо отсалютовал целой рукой:
— За мной вся моя родня примчалась во главе с прадедом…
Тут появился вездесущий полковник, почтительно сопровождавший колоритную фигуру коренастого старика. За ними толпой валила пестрая компания, очевидно, Ержановской родни. Какие-то тетки с младенцами на руках в окружении детской мелюзги, серьезные мужчины с обветренными, загорелыми лицами… Но старик затмевал всех. На голове его красовалась круглая шапка из красного бархата, отороченная лисьим мехом. Под наброшенным на плечи расшитым золотом, зеленым халатом — черный костюм; брюки заправлены в высокие кожаные сапоги, но главное: на пиджаке сверкал такой иконостас из орденов и медалей, вдобавок увенчанный золотой звездой Героя Социалистического труда, что я замер в восторге. Ну дед, во дает! Такого никакие посты и заграждения не удержат! Остановившись напротив меня, он вперил в меня сердитый, пронизывающий взгляд глубоко посаженных глаз. Придирчиво «просканировав», он вдруг заулыбался приветливо и, отмахнув за плечо свою длинную, седую бороду, обнял меня, бормоча какие-то слова. Полковник взялся было переводить, но я не слышал его. Ошарашенный калейдоскопом информации, обрушившейся в сознание. Да! Силен дед! Прожить такую яркую, трудную жизнь, наполненную такими взлетами и падениями, что не каждому по плечу… Такого яркого контакта у меня еще не было! Старик вдруг резко отстранился, вглядываясь внимательно в мое лицо, да так, что я почувствовал себя не очень уверенно. Он повернул голову в сторону башни и что-то сердито прошептал. Затем решительно расстегнул на себе рубашку и снял с шеи кожаный ремешок с мешочком. Пошептав над ним что-то по-арабски, он бережно повязал его мне. Кругом все почтительно помалкивали, даже галдящая детвора, включая младенцев, притихла. Положив сухие ладони мне на плечи, старик продолжал бормотать вполголоса слова и, наконец, словно очнувшись, резко отстранился. Указывая рукой в сторону башни, громко выкрикнул короткую фразу. Наступившую тишину нарушила
