Рокировка с прошлым - Александр Андреевич Лобанов
Вырвал винтовку и вскинул оборачиваясь. Следовало уничтожить возможную подмогу… Ничего. Совершенно! Даже с воздуха не стреляют, лишь драпают. Всегда знал, что бандиты – та еще падаль, бросят своих не задумываясь!
Взрыв! Сила зашкаливала. Меня повалило и протащило пару метров. Когда же удалось отплеваться от лишнего, в том числе пары обломанных зубов, и поднялся, то просто застыл. Ангара больше не было… крыша раскрылась, превратившись в искореженные лепестки, отливающие червлением. В центре пылал цеппелин. Огромный раскаленный докрасна… хотя нет, добела шар. Даже на расстоянии в сотню метров жар был едва терпим, а глаза слезились. Внутри же до сих пор что-то взрывалось, обрушивались куски корпуса, и в воздух поднимались снопы радужных искр, смешиваясь с холодным блеском звезд и Глаз Ночи.
«Есть своя красота в хаосе…» – так сказал бы Рейм… мой товарищ! Тот, кого я не уберег! Чей план провалил! Возможно, чью репутацию сейчас уничтожил…
Действовал я словно машина. Вернулся к бандитам. Осмотрел. Связал. Начал бить. Мысок ботинка раз за разом врезался в живот и бока ублюдка, что смел напасть на меня. Очередной удар, и что-то хлюпнуло. Замахнулся вновь, и тут человекоподобная падаль то ли просипела, то ли прохрипела:
– Начальник, ты чего? Прошу, прекрати… Ты ведь Пространственник – законник! Вам же «Уставом» запрещено избивать задержанных! А я не сопротивляюсь, я сдаюсь! Блюстители порядка хорошие…
Присмотрелся к куску мяса у ног. В зареве пожара контрастно вырисовывалось лицо, покрытое зелено-серой чешуей и желтоватыми костяными наростами на скулах и подбородке. Чешуйник. Судя по всему, бывалый сиделец… что же, будет ему «Устав».
– Хорошие. Хорошие… Именно поэтому разговариваю с тобой, морда чешуйчатая. Спрашиваю вежливо, без всякого давления и принуждения: кто заказал взорвать цеппелин, и где он сейчас? – удар окованным сталью каблуком, что-то хрустнуло.
– Хрен я чего скажу! И что? Что ты сделаешь, а? Бить будешь? Так болью меня не пронять! А убить не посмеешь! Так что пошел в… – тирада сопровождалась плевками и попытками показать неприличные знаки.
– Будь добр, помолчи! – удар ногой ниже пояса. Паскуда аж зарычала от ярости и боли. – Времени у меня немного, но как ты напомнил – я хороший, поэтому даю последний шанс. А пока думаешь, посмотри направо, на своего товарища.
– Че ты несешь…
Щелчек пальцами. Второе тело, лежавшее в нескольких метрах, заорало во всю глотку. Одновременно, он судорожно дергался, извивался, бился оземь… А почему нет? Неспешно. Фаланга за фалангой. Пальцы на руках болезного стали превращаться в рисунки самих себя.
– Пространственная гангрена – ужасная болезнь, что ни говори. Первая стадия – двухмерность. Говорят, когда тело теряет размерность, ощущения в высшей степени оригинальные – нервы остались и работают, но не совсем корректно: чувствительность повышается в разы, любое прикосновение, словно поцелуй вселенной – боль и экстаз сливаются, выжигая саму сердцевину личности…
Не прошло минуты, как изменения дошли до ладоней. Преодолели запястья. Проявились на ногах. Сантиметр за сантиметром схлопывалась плоть. Крик перешел практически в ультразвук, аж зубы заболели.
Двумерные пластинки начали закручиваться на манер пропеллера. С каждой секундой угол закручивания становился все больше. Наконец, пальцы превратились в едва различимые нити. Крик перешел в хрип, тело забулькало задыхаясь.
– Вторая стадия – одномерность. Затем третья – нульмерное схлопывание, а это не лечится. Представь: прибудут Пространственники, станут рыскать, искать всякое и найдут его – человека без рук, без ног, без языка, возможно, без глаз, носа, ушей… обрубок, а не человека найдут. Вот они удивятся!
Правая рука, до плеча уже ставшая двумерной, не выдержав судорог, треснула и отвалилась, словно тонкое стекло, оставив на двумерном обрубке сеть трещин. Тело в последний раз вздрогнуло и затихло – похоже, то, что раньше жило внутри, сломалось. Лишь из глаз текли слезы… из оставшегося глаза.
– А ежели болезнь до жизненно важных органов доберется – труп! Помочь же так просто. Всего-то изменить мерность искалеченной конечности на противоположную… Надо помочь человеку! Вылечить. Как-никак, я хороший, и это моя работа…
Еще один щелчок пальцами. Двумерные части стали четырехмерными, а одномерные – пятимерными – расплывчатой, почти неосязаемой дымкой. Затем измененные части исчезли. Образовавшийся вакуум на месте ног и рук, по примеру Нульмерных бомб, с хлопком всосал воздух. Тело, оказавшееся в эпицентре, разорвало на части. Кровь оросила окресности. Даже до меня долетели брызги, окропив лицо. Кости, органы, мясо и прочая требуха скрутилась в четыре неаппетитных шарика.
– Прошу прощения, давно не тренировался. А ты, случаем, не заразился? Даже ваша живучая сверх всяких приличий порода не может регенерировать последствия этой болезни. Не чувствуешь онемения в руках или ногах – это первый симптом. Язык слушается? Самое паршивое, когда начинается с мужского достоинства… оно быстро становится недостатком.
Улыбнулся. Не предполагал, что зеленое чешуйчатое лицо может побледнеть, а зрачок сузиться до размеров булавочной головки…
– Не могу сказать! Иван Малахитовый, он везде достанет, и тогда несдобровать…
– Знаешь, что самое паршивое? Никто не знает, как болезнь распространяется, в опасности можешь находиться не только ты, но и твои подельники. Если ничего не предпринять, то и родичи… очень печально, если начнется эпидемия.
– Все скажу, начальник! Все! Не знаю, кто заказал взрыв… глаз даю, начальник, не знаю! Всегда приходил с закрытым лицом и общался только с Иваном Малахитовым – главарем! Однако знаю, где он сейчас! В здании авио-порта, наблюдает за тем, как мы сделали работу! Там же десяток наших, да кто отсюда слинял… сунешься – порешат.
Врать под действием сильных эмоций и в спешке очень несподручно, потому я решил поверить.
– Всегда знал, что улыбка и вежливая беседа – универсальное средство! Примут за равного и в светском обществе, и среди самых отъявленных отморозков.
Третий щелчек пальцами. Чешуйник судорожно скрючился… Ничего с ним не произошло. Зато все следы кровавой бани исчезли, проявив целое тело. Хорошее получилось шоу. Жаль, что моих пяти ветвей памяти не хватает на полноценное манипулирование мерностью объектов на расстоянии, иначе все оказалось бы куда проще. Вот только измываться над трупами, даже таких подонков – нехорошо… эх, не рассчитал сил, оглушая подлеца, больно хрупкий оказался – при беглом осмотре механик. Хорошо, с этим удалось договориться.
Удар ногой, и с влажным хрустом голова Чешуйника вывернулась под неестественным углом. Теперь можно продолжать.
Глава 1.
