Вторжение на Землю - Михаил Павлович Николаев
* * *
Прямую трансляцию заседания Совета Безопасности ООН посмотрели сотни миллионов человек. Потом, в записи, ещё несколько миллиардов. Не все оценили новости однозначно. В руководстве ЕС их вообще приняли в штыки, но первое же экстренное совещание внесло разлад в действия Европейского Союза, почти полностью парализовав его работу. Диссонансом к форменной истерике, которую закатили Польша и «прибалтийские вымираты», как народная молва окрестила три бывшие советские прибалтийские республики, а также резким возмущениям Бельгии, Мальты и Нидерландов, прошли заявления о выходе из организации Франции и Венгрии, а также из кандидатов в члены – Сербии. И если действия Венгрии и, тем более, Сербии были в принципе предсказуемыми, то неожиданный демарш Франции, осуществлённый внезапно пришедшей к власти Марин Ле Пен, буквально выбил почву из-под ног у руководства Европейского Союза.
Возмущённая до глубины души предательством заокеанского кузена Великобритания на время затаилась, и ожидать от неё можно было чего угодно, но вряд ли хорошего. В Индии и Пакистане новость была воспринята спокойно, курды ликовали, талибы её проигнорировали. В Израиле, привыкшем одновременно посасывать двух маток – Россию и США, виртуозно играя на их противоречиях, сильно напряглись при объединении этих стран в единую структуру. Перспективы делиться с палестинцами, в том числе и территорией, там почти никого не радовали.
В России тоже была неоднозначная реакция, но вот распределение согласных и несогласных, оказалось, как ранее и утверждали политологи, девять к одному. Беда в том, что сидели эти десять процентов недовольных исключительно наверху и представляли собой вполне реальную силу, которая при невозможности прямо оспорить решения руководства тихо саботировала их реализацию. В руководстве страны тоже это понимали, поэтому контрпротиводействие подключилось сразу. Начали, разумеется, с Центробанка. А потом понеслось. Визгу было!
Нет, полностью ликвидировать частную собственность ни у кого рука не поднялась. Тут никакие пришельцы не спасут. А вот на средства производства, да в особо крупных размерах…
Глава 6
И снится нам не рокот космодрома…
Андрей Самандросов медленно передвигался по вертикальной стене, которая сейчас была для него полом, заряжая шпуры твёрдыми цилиндрами патронов скального аммонита номер один, с вставленными в них электродетонаторами.
Возобновить выпуск этой мощной промышленной взрывчатки, по бризантности лишь немного сильнее тротила, но дающей ему огромную фору по работоспособности, удалось только после того, как они вдвоём с Сергеем Кочетковым убедили в этом генерала Петрова, руководившего Координационно-аналитическим центром космической проблематики и через день приезжавшего в Звёздный городок. Основным их аргументом была необходимость как можно более мелкого дробления материала, практически не уступающего крепким и весьма крепким горным породам. Самандросову приходилось работать с такими на Кольском полуострове, и он тогда на собственном опыте убедился в низкой эффективности против них взрывчатых веществ, выпускаемых отечественной промышленностью.
Второй аргумент нашёл сам Петров. Прессованная взрывчатка позволяет существенно снизить объём груза, который необходимо доставлять с Земли, и, главное, сократить диаметр шпуров, которые придётся сверлить в конструкциях инопланетного корабля. Именно сверлить. Ни о каком ударно-вращательном бурении даже речи не шло. С керамикой твёрдостью девяносто три по Роквелу мог справиться только алмазный инструмент.
Шпуры сверлили американцы. Сначала они попытались обидеться, но быстро сдали назад, когда в качестве альтернативы им предложили поработать кувалдами для измельчения крупных обломков перегородок, транспортных ботов и блюдец. В результате кувалды – пятикилограммовые «Маши», заботливо прихваченные в космос русскими космонавтами, – достались китайским тайконавтам. В невесомости кувалды потеряли вес и казались пёрышками, но сохранили свою массу и инерцию. Относительно тонкие конструкции блюдец крошились на мелкие осколки ничем не хуже, чем земная фарфоровая сантехника. С транспортными ботами и перегородками приходилось возиться дольше, но трудолюбивые китайцы быстро напрактиковались и уже на второй день начали показывать весьма завидные результаты.
Американские астронавты не сразу поняли, что работу, которую им поручили, при всём желании нельзя было назвать непыльной. Учитывая невозможность водяного пылеподавления, при сухом сверлении керамики образовывалось очень много пыли. Она была везде: оседала на стенах, скафандре, лицевом щитке гермошлема, клубилась в пространстве. Внутрь скафандров она, разумеется не попадала, но перед тем как зайти в шлюз космического корабля, астронавтам нужно было тщательно обдуть напарника воздухом, так как самостоятельно провести эту процедуру не представлялось возможным.
Закончив с зарядкой, Самандросов пошёл обратно, запенивая устья шпуров монтажной пеной, которая очень быстро каменела на свирепом морозе. По прикидкам взрывника – изрядно за минус тридцать. Авианосец, как окрестили корабль-матку российские космонавты, вращался вокруг своей оси довольно быстро, делая полный оборот менее чем за час. Снаружи жара регулярно сменялась холодом, и средняя температура составляла плюс четыре по Цельсию, а тут, внутри, всегда было холодно. Взрывник медленно двигался от одного шпура к другому не потому, что никуда не спешил, наоборот, уже следовало поторапливаться. Плавные движения были нужны, чтобы не тратить много энергии и не сорваться со стены.
Самандросов ставил правую ногу на пятку, потом, мягко перекатившись через ступню, отрывал носок левой ноги от пола, переносил ногу вперёд и ставил на пятку. В это время правая нога уже стояла на носке. Эти синхронные движения они долго отрабатывали на Земле, доводя их до автоматизма. В невесомости абсолютно не имеет значения ходишь ты по полу, стене или потолку. Главное, чтобы ступня имела хорошее сцепление с поверхностью. По стальной поверхности можно ходить в магнитных ботинках. Но на авианосце пришельцев металлы отсутствовали. Большинство поверхностей были керамическими. На Земле можно
