Нужная профессия. Мертвы изначально - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Прошу прощения за ваши неприятные ощущения… – Пока я предавался этим размышлениям, раскрывшаяся было колба с мозгом, снова ушла в глубь аппарата, как та же панель с отпечатком ладони, закрыв всё бронированной узорной пластиной. – Просто для того, чтобы распознать вас как хозяина, мне было необходимо снять слепок разума. А также вашу память. Ваш языковой пакет мне был неизвестен. И пришлось под него подстраиваться. Именно поэтому я и был вынужден молчать, усваивая новые знания. Теперь же, после того как усвоил ваши словесные обороты, я могу с вами разговаривать. Разрешите представиться. Меня зовут Айо 45-38-64… Прошу вас пояснить цель моего нахождения в данной местности. Насколько я знаю, мои последние инструкции не предусматривали нахождения моего устройства в подобной подземной базе? Что-то изменилось? Я должен стать хранителем какой-то базы? Научно-исследовательской или какой-то другой?
Честно говоря, как только я услышал этот сухой и невозмутимый голос, лишённый каких-либо половых признаков, то сразу вдруг попытался встать в стойку, готовясь к сражению. Однако потом я понял, что этот голос исходит как раз от этого самого устройства. Более того… Мне показалось, что этот голос раздаётся у меня в голове. И словно молоток стучит по мозгам. Слишком громким он был. Аграф же, судя по всему, ощутил полностью на себе подобный звук? Потому что сейчас Юн Зарап буквально корчился на полу этого своеобразного ангара в судорогах, пытаясь каким-то образом выдавить из собственной голове чужой голос.
– А можно, пожалуйста, говорить потише? – Тяжело выдохнул я, снова опустившись на колени, чем явно привлёк именно к себе внимание со стороны этого самого древнего устройства. – И прекрати уже его мучить. Я ведь догадываюсь, что это твоя работа? Он тебе не враг. Пока что он служит мне. А там видно будет.
– Слушаюсь… Прекратить… – Практически сразу раздался этот самый голос, который звучал уже потише, и аграф, несколько раз ещё дёрнувшись, просто замер. А я, испугавшись необратимых последствий, склонился над ним, опасаясь того, что он банально умер. Но практически сразу я заметил, что тот просто спит. Хотя, было заметно и то, что у него от того, что с ним случилось, даже на дёснах кровь выступила.
– Выполняю ваше распоряжение. – Видимо дождавшись того самого момента, что я убедился в отсутствии необратимых последствий у моего подчинённого, снова раздался этот безжизненный голос. – Прошу уточнить мне причины нахождения в данной зоне. К тому же, я фиксирую отсутствие части системы защиты данного бункера. При предварительном просчёте становится понятно, что не хватает почти восьмидесяти процентов оборудования, а также и технологических мощностей для воссоздания полноценной работоспособности. Что случилось?
– Понимаешь… Тут такое дело случилось… – Снова тяжело вздохнув, я понял, что мне сейчас предстоит очень сложная задача. Мне нужно убедить этот искусственный интеллект в том, что я его друг, а те, кто охотится на меня, являются и для него врагами. Более того… Нужно сделать так, чтобы он сейчас решил сам помогать именно мне.
Однако, несмотря на все свои попытки как-то привести его к логическому пониманию ситуации, у меня сначала ничего не получалось. Айо 45-38-64 буквально разбивал меня фактами. Но в конце концов я понял один важный нюанс. Я вообще не должен был ему ничего объяснять! По праву хозяина. Когда я, так сказать, разбудил его, то действительно запустил процесс перезагрузки и переписи всех инструкций. У него осталась память про всё то, что он делал ранее. Однако инструкции теперь не давили на него. Более того… Этот Дестроер сейчас требовал от меня инструкции, чтобы иметь возможность быть эффективным. Значит именно от этого зависело многое. И мне придётся сейчас потратить много времени на попытку предусмотреть любые возможные ситуации. Ведь из любых правил бывают исключения? А мне бы не хотелось, чтобы таким исключением стал именно я! Тогда он может просто захотеть банально выбить меня из этой цепочки. А мне бы этого не хотелось. И поэтому я должен сейчас позаботиться о том, чтобы он был послушным только мне. Хотя это будет и очень сложно. Но начал я именно с того, что он ни в кое мере не должен наносить мне вред. Даже если хочет таким образом мне помочь. Но в данном случае этот вред мне может привести меня к гибели или какому-либо фатальному повреждению организма. Я не просто так упомянул про организм. Дело в том, что пока мы добирались сюда и шастали здесь, тот же аграф упомянул о том, что в Содружестве имеются некоторые разумные, которые по собственной воле уродуют свои тела, превращая себя в киборгов. Например, вместо ног они могут поставить себе целый модуль для передвижения. Что-то вроде колёс или даже каких-то гусениц? Не говоря уже про те же суставчатые ноги, как у тех же дроидов или дронов! Честно говоря, при этих словах я представлял именно тех гусениц, которые по листве ползают, и жрут её! Но потом понял, что разница всё-таки есть. И весьма существенная.
При всём этом, мне следовало учитывать нашу разницу в технологиях. Ведь сам Дестроер мыслит другими величинами? И я для него ещё больше дикарь, чем для того же аграфа. А мне бы не хотелось, чтобы сейчас, когда мы находимся фактически в самом логове этого искусственного существа, он вдруг решил бы от нас избавиться? Ведь прихлопнуть нас прямо здесь он может буквально только одним свистком? Ну, а кто ему мешает сейчас вызвать на помощь любого из боевых дронов? Или даже дрона – ремонтника. Своим техническим лазером тот запросто сможет нас тут на кусочки порезать! Мне же это было совершенно ни к чему. И поэтому сейчас я буквально каждое слово подбирал, и старался взвешивать, прежде чем пытался его произнести. Потому что сам прекрасно понимал, что от этого будет зависеть очень многое в моей будущей жизни. Возможно, даже сама моя жизнь? И этот факт мне не стоит забывать ни в коей мере.
Уже потом, общаясь с этим искусственным интеллектом, я понял то, почему он фактически напал на аграфа? При помощи имеющегося у него оборудования, в виде излучателей низкочастотных волн направленного действия. В результате такого воздействия биологические разумные обычно испытывали тревогу, страх, и даже в чём-то ужас. Что и могло для них стать своеобразным приговором. Особенно
