Луна над Славутичем - Николай Александрович Ермаков
— Белослава, — тихонько, почти шепотом произнесла Света, но князь её всё равно услышал и в сердцах хлопнул ладонью по столу, — Вот так! Дивные дела порой происходят на белом свете и былины оживают, — произнес он с воодушевлением, после чего перевел взгляд на меня:
— Ну теперь Скорогаст, я не могу отпустить тебя, пока не увижу, что ты настоящий воин и достоин княжьей внучки!
Вот ведь ситуация! И чего этот златошеий князек задумал? Я бросил взгляд по сторонам и убедился, что с боем прорваться не получится — вокруг нас было около двух десятков дружинников, большая часть из которых была вооружена.
— Да не зыркай ты так, малец, — добродушно усмехнулся Ярослав, — Проведешь несколько боев тупым оружием с моими парнями, а там и поглядим, правда ли ты так силён как сказываешь? Эй, Видко, — обратился князь к одному из дружинников, — Принеси учебные копья, первым с нашим гостем сойдешься!
Молодой худощавый парень направился в одну из землянок и вскоре принес два древка, у которых вместо наконечников были кожанные навершия, предназначенные для смягчения удара и протянул мне одно из них. Я положил на землю туес, лук и копье, потом крутанул в руках учебное древко и встал напротив Видко.
— Давай Скор, сразись с моим младшим сыном, посмотрим, на что ты годен! В голову и по чреслам не бить! Начали!
Парень прищурился, выставил впереди себя копьё и пошел по кругу под звуки подбадривающих криков, выбирая момент для атаки. Я же продолжил оставаться на месте, лишь поворачиваясь лицом к противнику. Так продолжалось несколько секунд, потом Видко напружинился и бросился вперед, направив на меня копьё. Я мягко ушел в сторону, встретил противника ударом ноги в живот, после чего с размаха огрел согнувшегося паренька древком по спине, отчего тот упал вперед, ткнувшись головой в землю. Я же остановился и вопросительно посмотрел на князя. Тот нахмурился, показал мне жестом чтобы я отошел в сторону и произнес:
— Скор победил! Жестко, но для Видко полезно, чтоб на занятиях не волынил, оттащите его в сторону, пусть отдыхает! — после этих слов князь задумчиво осмотрел своих бойцов и приказал, — Креслав, бери копьё, теперь ты покажи на что способен! — двадцатилетний широкоплечий парень кивнул и поднял древко с земли, изготовившись к бою.
Этот противник уже был не настолько прямолинейным, как предыдущий, двигался легко, стараясь короткими тычками достать меня и тут же отскакивая назад, уходя от контратак. После нескольких безуспешных попыток я понял, что в корпус мне ему не попасть, поэтому изменил тактику и смог пару раз на противоходе достать противника в предплечье и один раз ткнул в колено, после чего князь приказал остановиться и признал победу за мной. Дружинник попробовал было возмущаться, но Ярослав жестко его осадил:
— Ты дважды ранен в руку и ногу, в настоящем бою ты был бы уже мертв! — после этих слов князь на минуту задумался и сразу несколько более опытных дружинников предложили свои кандидатуры на следующий бой. Однако Ярослав, осмотрел их и, ухмыльнувшись, покачал головой:
— Ишь чего удумали, мужи взрослые, с мальцом тягаться! И без того видно, что Скор, хоть и мал, но воин справный, не врал он, что татей в одиночку убил! — дружинники притихли, а князь спросил, обращаясь ко мне, — А деньги-то у тебя есть? Каждый кто хочет в Хареве жить, должен мне по два серебряных милиарисия платить раз в полгода.
— А в кунах это сколько будет? — поинтересовался я.
— Ну если куна хорошая, то она по одной монете идет, — оживился князь.
— Я открыл туес, вытащил четыре шкуры и протянул их князю, тот их потряс, понюхал, полюбовался мехом, красиво переливающимся на солнце и с довольной улыбкой заключил:
— Хороший мех, принимаю, считай до весеннего равноденствия уплачено, только зачем ты мне четыре дал? — он отложил две шкуры в сторону, потом посмотрел на меня, на Свету и рассмеялся, — За баб-то не надо платить, они же не люди!
Ну да, все время забываю реалии средневековья. Пожав плечами, мол молодой ещё, могу чего-то и не знать, я протянул руки за лишними шкурками, но князь остановил меня жестом:
— Не спеши, я их у тебя куплю, поверь, цена хорошая, больше тебе в Хареве никто не заплатит! И доставай все, что у тебя есть!
Я не стал возражать — всё равно собирался продавать меха, а с местным властителем лучше не спорить — и вывалил на стол перед князем содержимое туеса.
Ярослав внимательно перебрал шкуры, после чего подозвал Видко, который уже окончательно пришел в себя и приказал ему:
— Принеси сюда сорок три милиарисия!
— А можно три монеты медью? — вставил я своё пожелание.
Князь кивнул и поправил приказ, после чего его сын направился в землянку, а князь попросил более подробно рассказать о ночном бое с татями и описать место, где это произошло. Пока я описывал своё ночное приключение, княжич принес деньги, и вскоре я вместе со спутницей покинул крепость, направившись в сторону христианской церкви.
Глава 9
Без преувеличения можно было сказать, что церковь была самым большим строением в Хареве. Она представляла из себя потемневшее от времени бревенчатое здание размерами пять на десять метров с высокой двускатной крышей, над которой возвышался деревянный крест, который был виден практически со всех сторон поселения. Собственно, благодаря этому я и нашел церковь довольно быстро.
Пока мы шли по Хареве, то я ловил на себе многочисленные изучающие взгляды местных жителей, которые работали в огородах или занимались другими делами в своих дворах, однако никто не задавал никаких вопросов. Но вот, когда приблизился к христианской церкви, то мне навстречу выскочил шустрый паренек на пару лет младше меня и без каких-либо экивоков спросил:
— А ты кто такой?
Я остановился, смерил его взглядом и произнес:
— Вообще-то, воспитанные люди, прежде чем что-то спросить у незнакомого человека, сначала представляются, потом объясняют причину своего интереса, а уж потом вежливо задают вопрос.
Мальчуган, выслушав мою тираду, вытаращил глаза, а я мысленно шлепнул себя по лбу — кажется, слегка переумничал — эти правила поведения не для местных реалий, вон и Света на меня удивленно смотрит — не привыкла ещё, что я значительно умнее, чем должен быть деревенский паренек моего возраста.
— А сам-то ты кто? — несколько упростил я свою реплику.
— А я первый спросил! — бойко ответил пацан, снова оказавшийся в своей родной стихии.
Поняв, что так можно перепираться долго, я зашел с козырей:
— Если не скажешь, кто
