Стать сильнее - Лёха
— Ваше? — он нахмурился, пытаясь вспомнить, что он знает про вино Кернов.
— Ну да. Армен, иди сюда, — я махнул рукой. — Скажи, что наше вино самое лучшее!
— Наше вино даже сравнивать нельзя ни с чем. Это амброзия, настоящая пища богов! Самые прекрасные девушки снимают грозди с лозы, помогая себе таким пением, что птицы замолкают! — и Армен поднял вверх указательный палец.
— Вот! Я подтверждаю, что птицы замертво просто падают, когда девы петь начинают, — и я ополовинил следующий бокал.
— Быть не может, чтобы никому неизвестное вино было лучше моего, — насупился итальянец.
— Что? Да я поспорить готов, вон на виноградник, где птицы, того... Армен, подтверди. — Управляющий тоже конкретно так запивший стресс, соображал ещё хуже меня.
— Я сейчас принесу вино, и пускай собравшиеся устроят непредвзятый суд, — возвестил он.
— Да если ваше вино победит, я вам виноградник, что на Сицилии отпишу! Именно там вот это вино делают, — и Нобиломо, показал на мой бокал. Я пожал плечами. У меня не было виноградника вообще нигде, да я и не собирался ничего ставить на кон. А уж что он там себе навоображал, это его личные трудности.
Армен же в это время притащил несколько печально знакомых бутылок, и начался суд, к которому с небывалым энтузиазмом за каким-то хером я тоже присоединился. Не помню через сколько бутылок единогласно победил Армен. Причем сам Нобиломо проголосовал за него. Хотя лично я уже плохо соображал, какое именно вино пью. Оно всё мне казалось одинаковым.
— Армен, — еле ворочая языком проговорил я. — Проследи, чтобы господин председатель все отписал, а потом отошли моим юристам. — После этого я опустился на пол, сунул под голову свернутую куртку и, накрывшись Ириным пальто, которого хватило только плечи прикрыть, я захрапел.
Проснулся я от того, что меня пытались поднять, а в мозг пробивался злой голос Иры.
— Да помогите мне, в конце концов. Эту пьяную свинью надо в самолет ещё засунуть! И почему никто не догадался его в номер поднять? Он что так и спал на полу? — я несколько раз проваливался в сон, из которого вынырнул только, когда самолет начал набирать высоту. И вот тут-то почувствовал, насколько ужасным может быть похмелье.
Глава 7
— Тебя подкинуть до дома? — Ирина поежилась, сунув руки в карманы нового пальто.
— Нет, — я покачал головой. — Я здесь на стоянке машину оставил, — несколько долгих секунд смотрел на неё, потом подхватил сумку. — Увидимся.
— Да, увидимся, — ответила Ира тихо, а я пошел к выходу из ангара клана Леймановых, не оглядываясь.
В конце полета мне удалось уснуть, но сейчас я чувствовал себя хоть и лучше, но все же не до конца. Голова трещала, хотя одно то, что больше не тошнило, не могло не радовать.
Машина уже основательно вымерзла, и пришлось довольно долго её греть, чтобы магическое наполнение двигателя заставило всю систему работать как следует. В голове, кроме накатывающей каким-то омерзительными волнами боли, ничего не проскальзывало. Ни одной мысли. Не понимаю. Не могу понять, почему я так сильно болею. Создается ощущение, что я пил наравне со всеми, но только не бокалами, а бочками, как минимум. А ведь были именно бокалы. И я даже, если напрягусь, то смогу вспомнить, сколько их было. И это в то время, как у других участников этого шабаша, только бутылки успевали в стороны отлетать. Надо бы к целителю сходить, потому что это, как ни крути, но ненормально. И в прошлый раз так же было. Я выпил меньше всех, а меня продолжало штормить, даже, когда я с ликвидации портала назад вернулся.
Стремительно темнело. Зимой темно становится, когда на часах еще даже не вечер. Ехать домой в таком состоянии не хотелось. Я сейчас просто не в состоянии отвечать на чьи-то вопросы. Посмотрев на руки, лежащие на руле, я принял решение и уверенно вывернул со стоянки. У меня ведь квартира снята, которую я даже заранее оплатил. Ну и что, что район тот ещё, это, кстати, может в какой-то степени гарантировать, что меня никто там не найдет.
На стук в дверь открыла какая-то довольно смазливая девица.
— Ты заблудился? — нагло улыбаясь, спросила она, но я просто её отодвинул в сторону и вошел. — Эй, что ты себе позволяешь...
— Рыжов, если ты её не заткнешь, то будешь страдать, — спокойно проговорил я, входя в гостиную — она же спальня.
— О, это ты, а я, как и обещал, хату твою караулю, — он вскочил с дивана и шикнул на девицу, которая попыталась открыть рот. — Ты сюда по делам, или отдохнуть? Хотя, меня это не слишком волнует, — он поднял руки, ладонями вперед. Мы с Люсиндой сейчас быстренько свалим. Можешь нас не провожать.
— Да в принципе можете оставаться, мне плевать, только тихо. — Подойдя к постели, я швырнул куртку на стоящий возле неё стул. Сумка упала тут же на пол. После чего, скинув ботинки, я растянулся на удивительно чистой постели и мгновенно уснул.
Разбудил меня странный звук, раздающийся откуда-то сбоку. Определить более точно, откуда шёл звук, я не мог, и это было довольно странно, потому что проснулся я удивительно отдохнувшим, без малейшего признака похмелья. Мне не надо было напрягать память, чтобы сообразить, где я нахожусь, я помнил это отлично.
В комнате было темно. Свет шёл разве что от окна, небо выяснило, и оно было усыпано звёздами, да и луна была на редкость яркой, а ещё практически полной. Для меня то, что на небе только одна луна до сих пор является самым большим потрясением, от которого я ещё долго не смогу оправиться. Именно в такие ночи очень ясно накатывало осознание того, что это другой мир, другая жизнь, да и сам я уже другой, каким мог бы стать, но, увы, не стал.
В темноте комнаты кто-то сонно заворочался, а я лежал, смотрел на луну и пытался понять, что же меня все-таки разбудило.
Глаза постепенно привыкали к темноте, и я уже вполне различал диван и даже спящих на ней людей. Внезапно звук, разбудивший меня, повторился. И теперь я вполне мог его идентифицировать. Это был стук в дверь. Но не в дверь этого убогого
