Русские ящерицы - Виктор Батюков
– Дела не важные, – минут через пять сообщил он. – В ноге пуля застряла в кости, а в кисти перебито сухожилье, но это не точно.
– Я так понимаю, что нужен госпиталь? – спросил Сергея Паромов, в его глазах читалось неодобрение действий группы.
– Хотя бы помещение, – не обращая на его недовольство ответил Громов. – Боюсь, что все больницы уже в руках этих уродов, поэтому операцию буду делать я сам.
– Понял. – Бочкарев сел за руль, и выжал сцепление. – Как тебе вон то здание, кажется оно более-менее цело.
– Годится, только давай быстрее.
Слава вздохнул, спрятал планшет в один из карманов, достал автомат, и снял его с предохранителя. Остановившись у единственного входа, друзья сняли с машины раненого, и понесли внутрь. Впереди шагал Громов дергая за ручки чтобы найти открытую квартиру. На втором этаже дверь поддалась, и доктор, показав жестом подниматься, скрылся внутри. Не успели парни внести раненого на площадку, как по пустому зданию гулким эхом прогремел одиночный выстрел. Друзья переглянулись, и не сговариваясь, оставив с раненым Паромова, бросились в квартиру. Посреди просторной комнаты, с дымящимся автоматом в руках стоял Сергей, а у его ног катался, сжимая окровавленный пах, бородатый араб.
– Ты и дома таким образом аппендициты удаляешь? – Не скрывая удивления спросил Бочкарев. Присев перед арабом, он заглянул ему в лицо. – Мне кажется это не местный.
Поднявшись он проводил взглядом вносивших раненого, а затем вновь перевел его на Громова. Сергей стоял натянутый как струна обратя невидящий взгляд куда-то в окно, а на его скулах играли желваки.
– Это Хасан. – Побледневшими губами сказал наконец Громов.
– Старый знакомец? – Морозов тоже присел чтобы рассмотреть уже не мечущегося, а просто лежащего, и подвывающего по собачьи, араба.
– Еще по Чечне. Наши ребята за его бандой два месяца гонялись пока он в Иран не ушел.
– Много дел натворил?
– Если бы вы видели, мужики, что он оставлял после себя в аулах. Насиловал и измывался над женщинами и девчатами, убивал детей, стариков, а если в его лапы наш солдат попадался… – Громов заскрипел зубами, и яростно дернул затвор. – Ну что, Хасан, вот и довелось встретиться. – По-русски, ледяным тоном сказал Сергей. – Помнишь твои прогулки по Чечне? Гену Сивцова, Иру Стрельникову- врача из госпиталя? Помнишь, мразь?!
Услышав русскую речь араб испуганно взглянул на возвышающегося над ним человека, и в ужасе отпрянул.
– А, падла, вспомнил!
Хасан что-то быстро, быстро залепетал визгливым голосом, замахал руками, пытаясь отползти по дальше, но вдруг дернулся, и так и застыл с ужасом глядя на свое прошлое. По комнате стал распространяться запах человеческих испражнений.
– Да, слабовато у старика сердечко-то оказалось, – с грустью сказал Бочкарев, трогая носком ботинка бездыханное тело. – Ну что ж, как говориться, жил грешно и умер смешно. Пошли поищем квартиру с более чистым воздухом.
– Я заметил, что на против дверь тоже была не заперта. – в полголоса сказал Александр к чему-то усиленно прислушиваясь. Заметив это Бочкарев сделал знак Славе и Сергею уносить раненого, а сам вопросительно перевел взгляд с Морозова на арочный проем, ведущий в соседнюю комнату и обратно. Саша кивком подтвердил, что подозрительный шум доносился именно оттуда. Став по обе стороны проема друзья, по сигналу, дали автоматные очереди, и вбежали в помещение. В центре комнаты за единственной оставшейся мебелью – низким, восточным столиком, прятался, выставив над «убежищем» большой, затянутый в камуфляжные штаны, зад еще один «народный мститель». Петр, зайдя с головы, нагнулся и без усилий забрал из трясущихся рук автомат «узи», и вынул из кобуры, на поясе, пистолет.
– Мужчина, где у вас здесь рот? – спросил Морозов с удовольствием пнув соблазнительную мишень. Ойкнув повстанец поднял голову, и испуганно косясь на парней принял более приличную позу.
– Опочки! Так это еще один араб. Что у Аль-Каиды деньги кончились? – Присев рядом с улыбкой спросил Бочкарев.
– Я пришел помочь братскому народу освободиться от диктатора. – заученно проговорил наемник.
– Что ж очень благородный порыв души, – двумя пальцами Петр выудил из оттопыренного кармана женское украшение. – А это, конечно, сувенир – память о Ливадии?
Борода араба затряслась еще сильнее. Бочкарев встал, и обойдя столик остановился рядом с Морозовым.
– Ладно, я не буду пытать кто подарил тебе эти побрякушки, лучше скажи нам где сейчас обитает ваше командование, а также твои сводные братья – американский спецназ?
Наемник затряс головой, и тут же получил от Морозова прикладом в ухо.
– Больно, да? – с сочувствием в голосе спросил Петр. – Но тут уж извини, мы очень не любим, когда лгут. И так, вторая попытка.
– В отеле «Риксас». Они там все. Спецназ на нижних этажах, командование на верхних. – наемник вытер кровь с рассеченного уха, и с надеждой поглядел на ребят.
– Этот, – Петр кивнул в сторону передней комнаты. – Был твой командир?
– Да, командир бригады.
– Скорее уж шайки головорезов. – поправил его Морозов.
– По моему никакой разницы. – Бочкарев вытащил из нагрудного кармана несколько гигиенических салфеток. – На, держи. Передашь своему Хасану. Скажешь пусть простит – туалетной бумаги не было.
Салфетки полетели в наемника, а вслед за ними прозвучал хлопок пистолетного выстрела.
– Все, пошли к ребятам. – устало сказал Бочкарев, пряча дымящееся оружие.
4
Как и предыдущее это совещание закончилось глубоко за полночь, только на этот раз Александров сам подошел к полковнику: – Володя, твое предложение остановиться у тебя осталось в силе?
– Да, конечно, о чем речь. – поспешно закивал головой Романов. Радостная улыбка вмиг разогнала тучи на его широком, скуластом лице.Всю вторую половину совещания он никак не мог отделаться от мысли, что его используют, как говориться, в темную. Дали задание, наделили полномочиями, но скрыли что-то очень важное, самую суть, основное, и теперь, когда Александров сам предложил поехать к нему, Владимир очень надеялся, что все проясниться.
Уже сидя на кухне, и вдыхая аромат крепкого кофе, Романов с коньяком, Александров с сигаретой, полковник решился задать тот самый вопрос, который его мучал: – Саша про какую группу шла речь?
Александров сделал глоток, следом глубокую затяжку, выпустил струю горького, густого дыма в потолок, и лишь после этого медленно произнес: – Я не могу рассказать тебе о ней. Это государственная тайна.
– Но ведь там, на совещании, ты же упомянул о этой группе. Тем более, сам же сказал, что нужно учесть ошибки в её организации и руководстве, а как я могу их учесть если ничего об этом не знаю?
С долгую минуту Александров смотрел Владимиру прямо в глаза, как
