Сам себе князь - Сергей Сергеевич Мусаниф
Было тревожно, было неспокойно, было муторно, но Ник не чувствовал за собой никакой вины, и рассчитывал на лучшее. В смысле, вряд ли же его расстреляют только за то, что он оставил водительские права дома, верно?
А если бы они подозревали о его связи с группой Кларка, то уже давно бы расстреляли…
Но это же другие люди, из другого корпуса, что им до того боя, случившегося несколько дней назад? Всего лишь очередной незначительный эпизод победоносной компании…
Внутрь Ник попал только под вечер. В вестибюле его тщательно обыскали и изъяли неработающий телефон, который он на всякий случай призвали с собой, после чего велели проходить дальше.
По периметру зала стояли автоматчики. Сразу у входа было несколько столов. За которыми сидели китайские военные, проводившие первичное собеседование. Успешно ответив на их вопросы, люди зачем-то проходили через поставленные посреди зала рамки металлоискателей, после чего их ждал очередной ряд столов с расположенным на них оборудованием для чипирования. Со стороны выглядело это не страшно, примерно, как вакцинация.
Один укол, и вот ты уже не гордый относительно свободный австралиец, а мелкий винтик в огромной машине Великой Китайской Империи…
Ник подошёл к освободившемуся столу и его попросили назвать имя, дату рождения и домашний адрес. Видимо, китайцы получили доступ к прежним базам данных, потому что, стоило военному скормить полученную информацию компьютеру, как на дисплее появилась фотография Ника.
Та самая, с его водительских прав.
— Это вы? — уточнил китаец.
— Я, — подтвердил Ник. — А что, не видно?
Впрочем, он слышал, что азиатам так же сложно различать европейские лица, как и европейцам — азиатские.
Китаец кивнул и показал Нику, что он может проходить дальше.
Не ожидая никакого подвоха, и не испытывая уже ничего, кроме усталости и желания, чтобы все это кончилось хоть как-нибудь, Ник прошел через рамку металлоискателя и…
Впервые за время пребывания Ника в спортзале, на рамке сработал тревожный сигнал.
* * *Его сразу же обступили несколько автоматчиков, и оружие их было направлено отнюдь не в пол. Интервьюировавший его китаец подошел поближе, подключил в рамке какое-то оборудование и попросил Ника пройти еще раз.
Ник прошел, и снова загорелась красная лампочка.
Китаец посмотрел на экран планшета.
— Еще раз.
Ник шагнул под рамку в третий раз, все еще уверенный, что произошла какая-то ошибка, но тревожная лампочка и не думала погаснуть.
— Обыскать, — распорядился китаец.
— Так меня уже обыскивали… — попробовал протестовать Ник, но его никто не слушал.
Один из автоматчиков тщательно прощупал его одежду и заставил снять обувь, но, как и следовало ожидать, ничего не нашел.
— Оборудование фиксирует у вас наличие магического артефакта, — заявил китаец. — Что вы можете об этом сказать?
— Что ваше оборудование фиксирует что-то не то, — сказал Ник. — Потому что…
— Последний раз предлагаю вам сдать артефакт добровольно, — предложил китаец.
— Но я же не…
— Не упорствуйте, — сказал китаец. — Мы все равно его найдем.
— Я не понимаю, о чем вы говорите! — заорал Ник.
Китаец кивнул, один из автоматчиков сделал шаг вперед и ударил Ника прикладом в затылок. Ник упал на четвереньки, сознания он не потерял, но от вспышки боли в голове все закружилось, и дальнейшее он воспринимал, сквозь кровавый туман.
Его несколько раз пнули армейским ботинкам по ребрам, а потом взяли под руки и куда-то потащили, и все, что он видел перед собой, это грязный пол и ноги солдат, которые шли первыми.
Его притащили в пустое помещение, бросили на пол, сорвали с него всю одежду и куда-то ее унесли. Это было ужасно и унизительно, но он ничего не мог с этим сделать.
Его еще несколько раз ударили, но он наблюдал за этим отстранённо, как будто со стороны. Боли он почти не чувствовал, и у него появилось ощущение, что этот необъяснимый кошмар происходит с кем-то другим. С героем фильма, который немного на него похож, и за чьими злоключениями он наблюдает, сидя на диване.
Наверное, какие-то защитные механизмы включились, подумал он. А эти парни явно принимают меня за кого-то другого…
Его, все еще раздетого, положили на большой и холодный металлический стол, примотав тело ремнями. Несмотря на то, что он был гол и беспомощен, автоматчики никуда не уходили, они стояли вдоль стен и внимательно за ним наблюдали.
В помещение вошел какой-то новый китаец со сканером в руках.
Он долго и тщательно водил сканером над распластанным на столе телом Ника, а потом ткнул пальцем в его правую ногу.
— Здесь, — сказал он.
— Вы ошибаетесь, — сказал Ник. Он знал свою правую ногу уже двадцать три года, и за все это время она не преподносила ему никаких неприятных сюрпризов. Нога и нога, мячик хорошо пинает, а еще при ее помощи можно ходить.
— Что делает этот артефакт? — спросил китаец.
— Да я понятия не имею, о чем вы говорите, — прошипел Ник.
— Ладно, — Ник увидел, как китаец раскладывает на соседнем столе полевой набор хирургических инструментов и достает из него скальпель.
— Вы же не серьезно, — пробормотал Ник. — Да я клянусь, что нет там никаких артефактов…
Разумеется, даже местной анестезии подобная полевая хирургия не предусматривала, и когда китаец начал разрез, для Ника это оказалось все-таки уже слишком и он принялся орать. Китайцы не обращали на его крики внимания, видно, проделывали подобные процедуры уже не в первый раз.
Ну, или что-то похожее.
Отложив скальпель, китаец вставил в рану расширитель и принялся ковыряться там пальцами, поэтому потерю сознания уже сорвавший голос Ник воспринял, скорее, с облегчением.
Жить всем присутствующим в этой комнате оставалось не больше трех минут.
Глава 7
Он проснулся от долгого сна.
Он был обнажен, его тело лежало на столе, голый металл холодил спину. Его руки и ноги были привязаны к столу, из раны на бедре хлестала кровь, которую никто не собирался останавливать, а вокруг были люди с оружием.
Люди в форме.
Желтолицые люди, которые разговаривали на незнакомом ему языке. Скорее всего, на китайском, но, не будучи востоковедом, за точность этого вывода он бы не поручился.
Шестеро автоматчиков стояли вдоль стен. Наверное, они должны были держать его под прицелом, но, поскольку он был привязан к столу и потерял сознание, они не посчитали, что это так уж важно.
Не посчитали, что в таком состоянии он мог быть им опасен.
Большая ошибка.
Двое
