Призраки Эхо (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев"

Они шли уже вторые сутки, и к этому времени Савитри совсем выбилась из сил. Хотя дополнительный аккумулятор вернул мышцам упругость, человеческий мозг даже после стимуляторов нуждался в отдыхе. Савитри механически передвигала ноги, как сомнамбула, временами забывая, куда и зачем они идут, и только силуэт Пэгги впереди служил ей маяком и якорем.

— А ты уверена, что этот корабль не плод воображения и не одна из городских легенд? — забеспокоилась Савитри, когда они, преодолев перевал и оказавшись по ту сторону хребта, не увидели ничего, кроме новых скал и обломков.

— Так же, как и в том, что ты принцесса Сансары, — отозвалась Пэгги. — Мы видели звездолет еще с орбиты, — пояснила она, — и шли к нему в надежде на нем выбраться, когда напоролись на охотников. Потом уже в доме удовольствий я узнала, что те ублюдки с пустоши спасли нашим пилотам жизнь. Экипаж «Эсперансы» погиб от синдрома Усольцева или какой-то еще неизвестной болезни.

— Но ведь от синдрома уже более тридцати лет существует вакцина, — удивилась Савитри, вспоминая выпуск новостей, в котором показали первую выжившую, маленькую девочку, дочь профессора Усольцева.

Хотя ей самой тогда не исполнилось и шести, Савитри обратила внимание, как изменилось лицо Шатругны, как затряслись его руки.

— Профессор Усольцев! Благодетель человечества! — не скрывая сарказма, проговорил принц, сминая в руке изящный золотой браслет, который собирался подарить маленькой «невесте». — Конечно, он прыгнул выше себя, чтобы спасти дочь! А мою Савитри исцелить не смог. Горе ему!

— Высочество? Ну, точно, опять зависла. Как же, как же, целых три часа не думала о своем предателе ненаглядном.

— Я размышляла о создании вакцины, — честно повинилась Савитри. — Я просто не могу понять, — продолжала она, возвращаясь к теме разговора. — Почему охотники обходят корабль стороной. Наверняка большинство из них привиты.

— Никто не хочет понапрасну рисковать. Даже самые отбитые! — пояснила Пэгги. — Ты знаешь, как в городе боятся эпидемий, как строго проверяют всех новичков и шмонают охотников, возвращающихся из рейдов. При мне целую группу выгнали из шлюзовой камеры обратно на пустошь на верную смерть, и только потому, что у одного из них поднялась температура и появилась какая-то сыпь.

— Купольный город — замкнутая система, — попыталась оправдать повышенную на грани паранойи бдительность службы безопасности Савитри. — Любые инфекции размножаются в такой благоприятной среде просто молниеносно, — добавила она, вспоминая жуткую судьбу колонии на Лее, полностью погибшей во время эпидемии синдрома Усольцева.

— Да мне, ты знаешь, на горожан наплевать, — ответила Пэгги. — Хоть все бы там перемерли. Мне только до корабля дойти. Сейчас надо смотреть в оба, — продолжила она, проверяя предохранитель скорчера. — Не уверена, что все здешние медузы успели перебраться через хребет.

Им и в самом деле вскоре пришлось отражать атаки докучливых тварей, поленившихся тащиться на другую сторону хребта. Впрочем, медузы уже не могли остановить и воспринимались скорее как досадная помеха. Скалы расступились, и в обрамлении причудливой филиграни проржавевших ребер жесткости и кружева арматуры их взорам предстала «Эсперанса».

Хотя за три своих жизни Савитри видела меньше звездолетов, чем Пэгги за полтора десятилетия срока службы андроида, ей показалось, что это самый прекрасный корабль, который когда-либо покидал космические верфи. Его массивность не давила, а конструкция выглядела легкой и упругой, как тело морского млекопитающего в родной среде. Его устремленный в небеса корпус поражал статностью и совершенством изгибов и линий. И даже отметины от метеоритов выглядели на нем как причудливые пятна грациозной пантеры.

В отличие от «Нагльфара», который явно закладывался как грузовик, а потом оброс броней и дополнительными пушечными отсеками, «Эсперанса» принадлежала к звездолетам пассажирского класса. Такие корабли, хотя и развивали хорошую скорость, но проектировались прежде всего с учетом требований удобства и безопасности. Поэтому жилая гондола была тут даже больше, чем грузовой трюм, а системы жизнеобеспечения имели несколько дублирующихся узлов.

Другое дело, что звездолету, на котором они с Шатругной в недобрый час отправились на Равану, дополнительные узлы не помогли. Разве что дали экипажу и пассажирам время покинуть корабль до того, как взорвался реактор.

Судя по отсутствию повреждений, реактор «Эсперансы» не только не пострадал при посадке, но и поддерживал системы корабля, включая защитное поле, на протяжении вот уже тридцати лет. И это ощущение нетленности рядом с царившей на пустоши вакханалией хаоса невольно навевало жуть, вызывая в памяти легенды о зачарованных дворцах, заманивающих путешественников на погибель, погребальных ладьях и огненных колесницах.

«Корабль-призрак для мертвой принцессы», — сыронизировала про себя Савитри.

— Ты только прикинь, подруга, — воодушевленно воскликнула Пэгги, ускоряя шаг. — Если тут немного покопаться, этого красавца можно и на орбиту поднять. Вот только зачем? — остудила она собственный пыл, разряжая скорчер в затаившуюся под камнями медузу. — Притяжения черной звезды все равно не преодолеть. А на этой планете-свалке больше ничего интересного нет.

— Разве что от охотников подальше убраться, — предложила Савитри.

— Да где такое видано? Здесь даже защитное поле работает! — продолжала восторгаться Пэгги, слегка пританцовывая от нетерпения. — Люки задраены, и возле корабля нет ни одной медузы. Чем тебе не сокровищница раджи Сансары? И зачем я, дура, сразу к нему не отправилась, а столько времени ошивалась в той части пустоши!

— Неужто ждала меня? — шутливо предположила Савитри.

— И ведь точно! — воодушевилась Пэгги. — Зачем корабль, если радость обладания не с кем разделить?

— Нам еще надо как-то попасть внутрь, — напомнила Савитри. — Я не уверена, что защитное поле знает наши параметры.

— Ну, чисто теоретически можно попытаться, — отозвалась Пэгги, размашистыми шагами преодолевая расстояние, отделяющее их от корабля. — А вообще не придумали еще такого поля, которое я не могла бы взломать. Надеюсь, код тут писали не Онегин и не Пабло Гарсиа.

Савитри, которая едва поспевала за подругой, решила последовать ее примеру и просто попробовать пройти внутрь: а вдруг получится. Не совсем понимая, что делает, она почти дошла до подъемной площадки звездолета, когда услышала удивленный, если не сказать, испуганный голос Пэгги:

— Как ты это сделала? Меня он не пускает!

Бравая амазонка безуспешно тыкалась в невидимую границу, не в силах преодолеть защиту корабля.

— Я не знаю, — в свою очередь испугалась Савитри, вспомнив недавние бредовые размышления про зачарованную ладью и мертвую принцессу. — Я просто прошла внутрь и все.

— Значит, в систему внесены твои параметры, — пояснила Пэгги, возвращая подругу из тумана гибельных грез. — Интересно, кто это мог сделать?

— По твоим словам, корабль стоит на пустоши уже более тридцати лет, — почти оправдываясь, проговорила Савитри. — А мы с Шатругной приземлились сюда всего как три года.

— Три года — срок достаточный, чтобы осмотреться, — проворчала Пэгги, пытаясь прощупать систему в поисках бага.

— А как же разговоры о том, что корабль зачумлен? — напомнила Савитри, воображение которой уже подкинуло картину, где ее бедный Шатругна, умирая от вируса, вносил ее параметры в систему.

При этом она совершенно забыла, что все члены совета директоров были привиты. Ох, не о том они обе задумались. Упустили из виду старого и очень коварного врага.

Между тем медузы, караулившие на границе защитного поля, отнюдь не дремали. Савитри увидела черную тень, взметнувшуюся за спиной Пэгги, и молниеносным движением прыгнула в сторону, выпустив заряд из скорчера прямо в броске и невероятным образом ухитрившись не задеть подругу. Все-таки у тела андроида имелись свои преимущества. В человеческой жизни она бы так не смогла. Еще двоих медуз Пэгги подстрелила сама. Но к ним ползли десятки тварей, которые до этого блуждали по пустоши в поисках микроорганизмов.