Зеб Шилликот - Порошок жизни
Женщина по-прежнему не сводила с них глаз.
– Тебе лучше вести себя так, как и все другие, – продолжил Крыса. – Здесь ведь никто никогда никого не ждет, и нам лучше уйти, пока она не захочет поближе познакомиться с нами.
Видя, что разведчик не реагирует на его замечание, он вдруг сказал:
– Ее зовут Азелия! Это жена Шона!
По спине Кавендиша побежали мурашки.
– Пойдем-ка погуляем где-нибудь в другом месте, – тихо сказал он, вставая. – Мне кажется, что здесь стало жарко.
* * *Самые красивые женщины Эдема обычно собирались в квартале Орла, поэтому Корта и пошел в центр города.
Он не шел, а, казалось, летел, не касаясь земли: наконец-то ему удалось провернуть то, к чему он стремился всю жизнь. Когда карлик сказал, что может выдать аванс, Корта от всего отказался. Он подождет возвращения Шона и будет разговаривать только с ним. Правда, "разговаривать" – это такое слово, которое не очень хорошо подходило к данному случаю: обычно Шон решат все сам. Однако при сложившихся обстоятельствах Корта вполне мог надеяться, что получит все, что хочет. Сначала он хотел просить, чтобы ему дали право посещать бесплатно все бордели и кабаки, но потом решил взять больше. Если уж сам Шон пошел на переговоры с Владельцами Бессмертия, значит, то, что произошло на плато, было очень важным. А раз уж случай свел Корта с одним из тех, кто был в этом повинен, то было бы слишком глупо не воспользоваться этой удачей. Шон будет ему очень признателен за то, что Корта лично привел к нему виновного, ну а этого чужака надо наказать, всем для примера.
Шон воспользуется этим обстоятельством, чтобы поразить воображение жителей города, да так, чтобы инциденты подобного рода никогда больше не повторялись. Да, конечно, Шон будет очень доволен! А когда он доволен, то бывает щедрым! После всех этих рассуждений было весьма естественно предположить, что Шон станет бесплатно снабжать Корту Порошком Жизни, и Корта сделал именно такое предположение.
Кроме того, в его руки попал целый мешок золота. Да, действительно, сегодня счастливый день, словно сама судьба вдруг улыбнулась ему. Он подумал о Крысе – ведь, в конце концов, это он направил к нему этого чужака, значит, нужно не забыть отблагодарить и его.
Когда Корта прошел в квартал Орла, в его голове были только радужные мысли. Он подумал, что еще слишком рано, чтобы заниматься местными девицами с нежной, приятно пахнущей кожей, и вошел в кабаре Эль-Баир – самое знаменитое питейное заведение квартала. Почувствовав жажду, он заказал для себя самые дорогие спиртные напитки и начал последовательно поглощать их.
Он с таким жаром предался этому делу, что когда Кавендиш и Крыса вошли в кабаре, Корта уже был пьян в стельку.
Страж, правда, сразу же узнал Крысу, хотя и не очень хорошо владел собой.
– Крыса, дружище! – закричал он, безуспешно пытаясь встать на ноги. – Я как раз думал о тебе, иди сюда, я тебя обниму!
Посетители кабаре привыкли к выходкам всякого рода и поэтому никто не обратил внимания на пьяный выкрик.
Проводник, напротив, услышав его, даже изменился в лице.
– Пошли скорей отсюда, – прошептал он Кавендишу, – он уже заметил нас и может задержать!
Острый взгляд разведчика мгновенно разглядел седельные сумки, которые страж положил на стул, рядом с собой. Это были сумки, которые Кавендиш дал Джагу.
– Садитесь ко мне, друзья, – заикаясь, бормотал Корта.
Его мозг был слишком отравлен алкоголем, чтобы удивиться при виде этой странной пары – Кавендиша и Крысы.
– Разве можно отказаться, когда тебя так сердечно приглашают? – улыбнулся разведчик, подходя к столу Стража.
Глава 13
Когда охранники Шона унесли Энджела, Джагу показалось, будто у него вырвали сердце. В его взгляде отразилось столько ненависти, что насмерть перепуганный карлик резко отступил. Однако в ту же секунду охранники направили на Джага свои пистолеты-арбалеты.
– Если ты сделаешь хоть одно резкое движение, мы убьем ребенка, – с угрозой в голосе сказал карлик.
Он повернулся к охране и приказал:
– Отведите-ка его вниз! Заприте в подвал Азелии и прикуйте цепями к стене. Там он подождет, когда Шон им займется.
Джага повели вниз по лестнице. Охрана подталкивала его вперед, когда он шел по узкой кишке коридора, со стен которого сочилась вода. На одинаковом расстоянии друг от друга к стене были прикреплены смоляные факелы, тускло освещавшие своды.
Джагу несколько раз показалось, будто за покрытыми плесенью перегородками раздаются какие-то странные звуки, напоминающие хрипы и стоны. Под ногами хлюпала вода, и этот монотонный шум навевал удручающую тоску. Эдем был построен в самом центре болот, на гигантских сваях, и поэтому вода просачивалась повсюду.
Джага вели по длинному коридору, по обеим сторонам которого были расположены камеры, закрытые раздвигающимися решетками.
Пройдя коридор, Джаг оказался перед тяжелой стальной дверью, с глазком посередине.
– Ну вот и твои новые апартаменты, – сказал один из тюремщиков, открывая три металлических засова, каждый из которых почти на пол-локтя заходил в очень толстую каменную стену. – Вообще-то, маловероятно, что ты когда-нибудь сумеешь пройти этой дорогой назад.
– Кто такая Азелия? – спросил Джаг.
Охранник неопределенно хмыкнул:
– Скоро узнаешь!
Джага втолкнули в камеру, мгновенно раздели догола и приковали к стене. Теперь он стоял с разведенными в сторону руками, а на его запястьях и лодыжках были закреплены тяжелые металлические браслеты.
Наконец, церберы покинули камеру, дверь которой со скрипом захлопнулась, а три стальных стержня зловеще щелкнули, войдя в гнезда. Наступила оглушающая тишина.
Джаг попытался осмотреться. В камере было холодно и сыро, но, главное, в воздухе ощущалось омерзительное зловоние, представлявшее собой смесь запаха гниющего мяса и экскрементов. Джаг, опасаясь, что его может вырвать, стал дышать только ртом.
Понемногу глаза Джага привыкли к темноте, но, пожалуй, лишь благодаря инстинкту он понял, что в камере есть кто-то еще. Джаг напряг зрение и увидел в углу, слева от себя, странную скрючившуюся фигуру, укрытую каким-то покрывалом. Оттуда раздавалось прерывистое, почти бесшумное дыхание.
Джаг осмотрел всю камеру: в глубине ее он увидел колоду, сделанную из ствола огромного дерева, которая стояла у стены. На стене были развешаны различные орудия пыток. Джаг узнал клещи, жгуты, тиски, различного вида "испанские сапоги", повязки для сжимания головы, приспособления для разрывания барабанных перепонок, специальные груши, предназначенные для того, чтобы помешать жертве кричать. Остальные орудия пыток были Джагу не известны, однако он чувствовал, что скоро познакомится с ними...
Вскоре пронизывающий холод камеры заставил Джага задрожать. Цепи, приковывавшие его к стене, зазвенели.
Джага охватил страх, он закрыл глаза и заставил себя долго и ровно дышать, мысленно повторяя, что не должен бояться.
Наконец он успокоился и принялся раздумывать над своим положением, которое казалось безвыходным. Теперь, после всего того, что произошло, Джаг подумал, что было бы лучше попытаться сбежать раньше, когда они с Кортой шли по Эдему. Он не сделал этого из-за Энджела. Побег с ребенком был явно невозможен! И вот результат! Больше всего на свете Джаг жалел о том, что не свернул шею этому Корту. Образ Стража стоял у него перед глазами, вызывая одновременно отвращение и страстное желание выбраться из этой мышеловки, чтобы убить мерзавца. Последнее чувство оказалось самым сильным. Ему, действительно, было необходимо освободиться и выйти на поверхность. Для этого Джаг был готов на любые жертвы.
Внезапно он подумал о Кавендише – разведчик уже давно был под главным куполом города. Что он будет делать, когда не обнаружит Джага в условленном месте? О чем он подумает? Может быть, о том, что Джаг попросту удрал, захватив с собой его золото? Во всяком случае, сам Кавендиш пришел в город с какой-то определенной, вполне конкретной целью, и вряд ли он будет отклоняться от нее. Значит, в создавшейся ситуации приходилось рассчитывать только на свои силы. К тому же, разведчик и сам мог попасть в какую-нибудь передрягу.
Джаг решил действовать и для начала попробовал, насколько прочны его цепи: их звенья были толщиной в большой палец, а ручные и ножные кандалы были шириной в ладонь.
Джаг схватил рукой одну из цепей, прогнулся, словно натянутый лук, сжал зубы и изо всех сил потянул ее. От усилия на его лбу и шее выступили вены.
Звено цепи, вделанное в каменную стену, неожиданно подалось на несколько миллиметров – из-под него на пол посыпалась мелкая белая пыль. Джаг сразу понял, что следует делать, – надо раскачивать цепь в том месте, где она вделана в стену. Видимо, с годами влажность разрушила цемент, которым цепь была закреплена в стене.
Джаг попытался удвоить усилия, но тут в коридоре послышались шаги, которые приближались к камере.
