Стив Лайонс - Ледяная гвардия
Видя, что делает Стил, Гавотский приказал остальным отойти. И они, жертвуя осторожностью ради скорости и поддерживая огневое прикрытие, продолжили путь к дальнему берегу озера.
Стил стал целиться в снайпера, но тут прямо перед ним блеснул лазерный луч. Лед треснул, и разлетевшиеся осколки сбили полковника с ног. Он тяжело упал на спину и едва не выронил оружие. Лед под ним треснул, и в какой-то момент Стил подумал, что провалится в воду. Облегчение, которое он испытал, когда этого не произошло, длилось недолго. Еще два лазерных выстрела, и лед вокруг ледяного гвардейца начал быстро трескаться. Стил слышал, как трещины во льду становятся глубже и шире.
Другие бойцы отряда видели, что вокруг Стила появляются огромные разломы, образуя плавучие ледяные островки.
Стил не мог встать. Лед держал его лишь потому, что вес был ровно распределен по поверхности, но этого хватило ненадолго. Товарищи не могли подойти к полковнику, не разделив с ним его участь. К тому же у них хватало своих проблем.
Понимая, что самому не спастись, Стил сделал единственно возможное, чтобы спасти их, приставил к плечу лазган, поднял голову и, используя свой бионический глаз, прицелился. Увидев, как на дисплее показался силуэт снайпера, полковник улыбнулся и нажал на спуск — и почувствовал, как отдача отбрасывает его вниз, все ниже и ниже…
«Есть в жизни вещи, — думал Стил, — которых лучше не знать».
Ему ни к чему было знать ни температуру ледяной воды, в которую он погрузился, ни вес утепленной шинели и тяжелого рюкзака, тянувших его на дно озера. Лучше бы ему не слышать, как лед над ним снова замерзает, замуровывая его в наполненной до краев водой могиле.
И все же его аугментика продолжала собирать информацию и передавать ее, будто он еще мог, основываясь на ней, сделать какое-то полезное заключение, хотя оно могло быть лишь одно.
Любой другой человек уже ничего бы не чувствовал, потому что мозг его давно бы отключился от холода. Любой другой упокоился бы с миром. Но не Стил.
В его голове кружились цифры. Они переполняли мозг, требуя внимания к малейшим деталям неминуемой участи. Но хуже всего было то, что проклятый внутренний хронометр, тикавший в висках, безостановочно отсчитывал последние секунды жизни полковника Стила.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
До уничтожения Крессиды 35 часов 14 минут 56 секунд
Когда Гавотский увидел, как Стил провалился под лед, первым его побуждением было нырнуть за ним. Гавотский с трудом сдерживал себя, понимая, что погружения в ледяное озеро ему не вынести. Единственное, что он мог сделать для полковника, — возглавить вместо него отряд и почтить его память, выполнив последнее задание.
Через несколько секунд шум, сопровождавший это безумие, утих и воцарилась неестественно жуткая тишина. Снайперский огонь с холма прекратился. Вероятно, Стил последним выстрелом убил снайпера, но сейчас никто об этом не думал. Ледяные гвардейцы стояли и смотрели на зияющий пролом во льду, поглотивший их командира. Пролом быстро затягивался новой ледяной коркой, и вскоре ни от него, ни от Стила не осталось и следа.
Эти солдаты давно привыкли к смерти. Всю свою жизнь они жили в ее тени и знали, что смерть может прийти за ними в любой момент и откуда угодно. Но они считали, что полковник Стил — самый сильный из них, не такой, как простые смертные, и его гибель стала для них потрясением.
— Все назад! — крикнул Баррески. Из его огнемета вырвалась огненная струя, и над растопленным льдом поднялось облако пара. Если Стил подо льдом все еще был в сознании и пытался выбраться, у него появился шанс, еще несколько секунд. Каким бы невероятным это ни казалось, ледяные гвардейцы цеплялись за последнюю надежду — смотрели, ждали, уповали…
И тут, к изумлению Гавотского, над поверхностью воды высунулась рука в перчатке и стала нащупывать опору. Наконец полковник Станислав Стил подтянулся, высунулся из воды по пояс и, обессиленный, упал лицом на лед. Его ноги оставались в воде.
Все бросились к полковнику, но Гавотский остановил их предупреждающим жестом и подозвал к себе только Палинева. Они вдвоем направились к полковнику по хрупкому льду. Подхватив Стила за плечи, оттащили его от опасного места и принесли к остальным. Лицо Стила было сине-серым.
Анакора первой заметила, что он не дышит.
Гавотский, опустившись на колени рядом со Стилом, стал делать ему искусственное дыхание и массаж сердца, пока полковник не вернулся к жизни. Все вздрогнули от неожиданности, когда Стил вдруг сел перед ними и выплюнул воду изо рта. Медленно поворачивая голову, он оглядывал встревоженные лица собравшихся вокруг товарищей. С такого близкого расстояния Гавотский мог разглядеть, как поворачиваются линзы в бионическом правом глазу Стила. Левый же глаз, настоящий, хоть и был открыт, но взгляд его казался безжизненным и безучастным.
— Как он остался жив? — выдохнув, произнес Блонский.
— Он не должен был выжить, — сказал Гавотский. — Его мозг должен был отключиться в такой воде. Думаю, какие-то его части отключились, но… мозг полковника не полностью органический.
— Видишь? Его аугментика, машины в голове спасли ему жизнь! — с ухмылкой произнес Баррески, слегка поддев Борща под ребра.
Оба глаза Стила закатились в глазницы. Гавотский поддержал его голову, не дав упасть, и осторожно опустил его на лед.
— Надо переодеть его в сухую одежду, — сказала Анакора. — И отнести в какое-нибудь теплое место.
— Посмотри вокруг, — возразил Михалев. — Где ты здесь найдешь такое место?
Тем не менее он начал копаться в своем рюкзаке в поисках запасной одежды. Все остальные ледяные гвардейцы последовали его примеру. Поскольку Михалев был почти одного телосложения со Стилом, он отдал полковнику свою шинель, а себе взял его, промокшую.
Больше солдаты ничего не могли сделать для своего командира.
— С полковником все будет в порядке, — сказал Гавотский, пытаясь убедить в этом самого себя, а заодно и поднять боевой дух солдат. — Он находился в воде всего пару минут, а я видел, как люди выживали, пробыв там раз в десять дольше. Придет время, и он сам очнется.
С другой стороны холма доносились голоса.
Палинев лег на живот и остаток пути прополз по-пластунски. Он осторожно поднял голову и почувствовал, как замерло его сердце.
Ночь наступила более часа назад. Луны в небе не было видно, лишь мерцало несколько звезд. Палинев едва различал свою руку, держа ее перед самыми глазами. Тем не менее Гавотский настаивал на том, чтобы они продолжали выполнять задание. Это было то, чего хотел Стил.
Гавотский приказал солдатам распределиться по двое и по очереди нести полковника. Но Борщ вызвался выполнять эту работу один. Он взвалил бесчувственное тело Стила на плечи и без особых усилий понес его.
Наконец они достигли своей цели.
По крайней мере, ее достиг разведчик. Корабль исповедника был перед ними: красные крылья челнока «Аквила» гордо развернуты, как у двуглавого имперского орла, по образу и подобию которого он был создан и именем которого назван. Но спина этого орла оказалась проломлена, а ноги просели. Корпус челнока прогнулся посередине и накренился, и Палиневу потребовалась минута, чтобы разглядеть в снегу сквозь очки ночного видения оторвавшийся хвостовой стабилизатор.
Это был челнок исповедника Воллькендена — сбитый корабль, на поиски которого отправили отряд ледяных гвардейцев во главе с полковником Стилом. Опасения пославшего их туда руководства подтвердились: здесь был бой, который Империум проиграл.
Снег устилали обожженные и искалеченные тела в красной с золотом форме. Палинев, на котором были очки ночного видения, стал рассматривать тела, ожидая увидеть одеяние служителя Экклезиархии. Был шанс, что Воллькенден бежал во время кровавой расправы, пока его верные телохранители жертвовали ради него своими жизнями. Но без подробного осмотра местности ничего нельзя было сказать наверняка.
Сейчас Палинева больше беспокоили живые.
Культисты Хаоса. Пространство перед челноком кишело ими. Когда-то они были обычными людьми, скорее всего, уроженцами самой Крессиды. Возможно, работали на ее рудниках, служили Императору в обмен на Его покровительство и защиту — пока их души не были сломлены, и они не поддались скверне, проникшей в этот мир. Теперь они носили черные одежды и молились другим богам. На лицах некоторых присутствовала татуировка в виде нечестивой восьмиконечной звезды богов Хаоса.
Культисты разожгли костер и собрались вокруг него греться. Ярко-оранжевое пламя мешало Палиневу смотреть сквозь очки ночного видения, зато хорошо освещало его врагов, которым, наоборот, тьма вокруг него казалась гуще.
Культисты грабили сбитый челнок, точнее, заслали туда кучку презренных рабов-мутантов выполнять за них эту работу. Два особенно уродливых экземпляра стояли в люке и пытались вскрыть ящик с оборудованием. Ящик вырвался у них из рук и с грохотом упал на землю. Разъяренный культист заорал на мутантов и двинул одному из них прикладом лазгана.
