Андрэ Нортон - Неведомые звезды
— Твои кровь, кости и плоть отличны от крови, костей и плоти почитателей Дзииты. Зачем ты беспокоишь меня, незнакомец?
— Я обращаюсь к Дзиите как тот, кто не приходит с пустыми руками и как тот, кто знает благородство Ледяной Девы…
С этими словами, я положил на ближайший стол предусмотрительно приготовленный дар — тонкую серебряную цепочку, на которой были закреплены округлые куски горного хрусталя. На одной из внутренних планет хрусталь ничего не стоил, но в разных местах одни и те же предметы ценятся по разному, и здесь это ожерелье ярко сверкало под солнечными лучами, как будто состояло из тех кристаллов, что украшали одежды Дзииты.
— Твоя кровь отличается от крови моих людей, — донеслась в ответ ее трель.
Она не шелохнулась, чтобы оценить мое пожертвование, и даже, насколько я мог судить, не повернула глаз, чтобы посмотреть на него, однако продолжила: — Но твой дар хорош. Какая просьба у тебя к Дзиите? Ты хочешь быстро пройти через лед и снег? Тебе нужны хорошие мысли, чтобы облегчить твои сны?
— Я прошу Дзииту сказать в ухо могущественного Торга, что его дочь не против того, чтобы я встретился с отцом.
— Торг не сотрудничает с людьми твоей расы, незнакомец. Он Защитник и Творец Добра, но не для тех, кто не принадлежит к его племени.
— Но ведь когда кто-то приносит дары, тогда он может приблизиться к Творцу Добра, чтобы высказать свое почтение?
— Это наш обычай, но ты чужестранец. Торг может решить не глотать то, что принес ему незнакомец.
— Тогда пусть сначала Дзиита расскажет обо мне тем, кто служит Торгу, а затем он сам рассудит, как принять меня.
— Небольшая и убедительная просьба, — прокомментировала она. — Итак, да будет это сделано.
Все это время она не поворачивала головы, так что ее блестящие кристаллические глаза продолжали смотреть на гонг. И, хотя она ничего не подняла чтобы ударить по гонгу, его диск вдруг задрожал, а раздавшийся звук был достаточной силы чтобы поднять в атаку армию.
— Это сделано, незнакомец.
Прежде чем я успел поблагодарить ее, она исчезла так неожиданно, как будто ее усыпанное кристаллами тело было языком пламени, задутым порывом ветра. Но хотя она и исчезла из виду, я все же приветственно поднял руку и, чтобы не быть заподозренным в неблагодарности, произнес слова признательности.
Звука от удара гонга уже не было слышно, но воздух вокруг меня продолжал вибрировать. Я направился к городу.
Идти до городских ворот пришлось меньше, чем показалось сначала, и я не успел устать от ходьбы по твердой от льда земле. Люди, которых я встретил в городе, тоже были одеты весьма странно.
Меховые одежды используются на многих планетах, где низкая температура вынуждает аборигенов защищаться от холода. Но, таких одежд, как в этом городе, я еще не видел. Судя по всему, животные, чьи лохматые золотистые шкуры использовались здесь как одежда, были не ниже стоящего в полный рост человека. Из их шкур никто не кроил и не шил общепринятых одеяний — они были просто накинуты на плечи, и из капюшонов в виде голов животных виднелись гуманоидные головы жителей Сорнуфа, а негнущиеся лапы прикрывали их руки и ноги. Если бы не виднеющиеся из-под капюшонов лица их вполне можно было принять за неуклюже шагающих на задних лапах животных.
Лица здешних обитателей были значительно темнее обрамлявшего их золотистого меха, а прищуренные от сияющего на солнце снега глаза сузились навсегда.
Оказалось, что ворота города не охраняются, но трое из тех, кто, по-видимому, был привлечен гонгом, махнули мне короткими кристаллическими прутьями. Я не знал, было ли это оружие или символ власти, но, тем не менее, послушно пошел за ними по центральной улице. Город был круглым, как колесо, и центром его служил другой конусообразный храм, гораздо больший, чем святилище Дзииты.
Непропорционально широкий вход в храм был похож на открытый рот, хотя над ним отсутствовало изображение остального лица. Это был храм Торга и теперь мне предстояло главное испытание.
Мы вошли в большую круглую комнату, я ощутил, что здесь так же холодно, как и на улице. Если в Сорнуфе и практиковалась какая-нибудь форма отопления, то в храме Торга ее не использовали. Но холод никаким образом не беспокоил ни моих проводников, ни поджидавших нас жрецов. За спинами жрецов находилось изображение Торга, а в стене напротив входа виднелся проем, тоже напоминавший широко разинутый рот.
— Я принес дар Торгу, — без обиняков заявил я.
— Ты не принадлежишь народу Торга.
Эти слова одного из жрецов не были отказом, но, тем не менее, я почувствовал в них едва ощутимое недоверие. Поверх меха на жреце красовался воротник из красного металла, с которого свисало несколько плоских дисков, причем каждый диск был украшен камнем нового цвета и броскими резными узорами.
— Однако я принес для Торга такой дар, который никогда не видели его дети по крови.
Я вынул лучший из моих дзоранов — зелено-голубой овальный камень, который едва помещался у меня в руке, и протянул его жрецу.
Как бы принюхиваясь, он наклонил голову к камню, а затем резко высунул бледный язык и самым кончиком прикоснулся к твердой поверхности. Закончив эту странную проверку, он выхватил камень у меня из руки и повернулся лицом к большому рту в стене. Он удерживал дзоран на уровне глаз указательными и большими пальцами обеих рук.
— Се пища Торга и се хорошая пища, желанный дар, — пропел он.
За спиной я услышал шум и бормотание, как будто следом за мной в храм зашли еще люди.
— Это желанный дар! — подхватили остальные жрецы.
Затем он щелкнул пальцами — или мне это показалось? — но дзоран вылетел из его рук и полетел прямо в центр разинутого рта, где и исчез. Церемония закончилась, жрец снова повернулся ко мне.
— Ты есть чужеземец, но на одно солнце, одну ночь, два солнца, две ночи, три солнца, три ночи ты можешь быть в городе Торга и можешь заниматься своими делами внутри ограды под покровительством Торга.
— Я благодарю Торга, — ответил я и склонил голову.
Оглядевшись, я увидел, что на церемонии вручения дара присутствовали зрители. Не менее десятка мохнатых людей пристально смотрели на меня. Они освободили мне дорогу, выпуская на улицу, но один из них шагнул вперед и положил на мою руку свою, прикрытую лапой зверя.
— Чужеземец, который сделал подарок Торгу, — обратился он ко мне. — Перед тобой тот, кто хочет говорить с тобой.
— Я приветствую тебя, — ответил я. — Но я чужой внутри ограды и не имею дома, под крышей которого мог бы говорить с тобой.
— Здесь есть такая крыша, и надо идти сюда.
Он быстро пропел эти слова, оглядываясь через плечо, как будто опасаясь, что меня у него отобьют. Было похоже, что вышедшие вслед за нами из храма зрители намеревались присоединиться к нам, и он отвел меня на шаг или два в сторону, продолжая крепко сжимать мою руку.
Я был готов идти с ним потому, что любую сделку в Сорнуфе мне нужно было заключать как можно быстрее.
7
По одной из боковых улиц он привел меня к дому который отличался от храма лишь размерами и тем, что на его плоской крыше был установлен украшенный чрезвычайно замысловатым узором камень.
Вход в здание не имел двери или хотя бы занавеса, но, чтобы пройти в помещение, нам пришлось обойти стоявшую сразу за входным отверстием перегородку. Из стен торчали длинные шесты и свисавшие с них шкуры делили этот единственный в здании круглый зал на небольшие, закрытые от посторонних глаз кабинки. Большинство этих меховых занавесов были полностью опущены. Я слышал, что за ними кто-то двигается, но увидеть мне никого не удалось. Мой спутник подвел меня к одной из кабинок, отдернул занавес и жестом пригласил зайти внутрь.
Из стены выдвинулась широкая, похожая на кровать, покрытая шкурами полка. Он предложил мне сесть, потом сел сам, причем нас разделяло весьма значительное, по-видимому, необходимое по местным правилам хорошего тона, расстояние. Он сразу перешел к делу.
— Чужеземец, ты сделал великолепный подарок Торгу.
— Это правда, — сказал я, когда он, будто ожидая ответа, замолчал. Затем я продолжил. — Я привез его из-за небес.
— Ты пришел из города чужеземцев?
В его голосе мне послышались нотки недоверия. Я не хотел, чтобы он связал меня с поселением отверженных.
— Нет. Я узнал о Торге от моего отца много солнц назад, он рассказал мне об этом далеко отсюда, за звездами. Мой отец почитал Торга, и я пришел с даром и сделал все, как он мне говорил.
Он с отсутствующим видом теребил мех своего одеяния.
— Говорят, что когда-то здесь был другой чужестранец, который принес из-за звезд дар Торгу. Он сделал щедрые подарки.
— Торгу? — подсказал я, когда он снова замолчал.
— Торгу… и другим. — Похоже, он с трудом находил подходящие слова, чтобы выразить свои мысли. — Все хотят преподнести Торгу щедрый дар. Но некоторым это никогда не удается.
