Андрей Плеханов - День Дьявола
Я прошелся между столиками и собрал свою жатву - довольно скромную, правда. Особенно с учетом того, что мне предстояло «отстегнуть» бабки хозяину этого кафе. Только один господин неожиданно положил в мою коробку неплохую купюру.
– Подойдешь потом ко мне, мучачо [Парень (исп.)], - сказал он. - Поговорить нужно.
И посмотрел на меня внимательно, оценивающе. Ощупал глазами с головы до ног.
О чем он собирался со мной говорить? Черт его знает. Сперва я решил, что он - один из тех богатых гомосексуалистов, которые твердо уверены, что за свои деньги могут купить любого парня. И в этом случае разговор у меня с ним был бы короткий - я бы вежливо послал его на три буквы. Я много чего попробовал в своей жизни, но однополой любви не пробовал. И пробовать не собираюсь.
Я ходил и собирал свои деньги, затем разговаривал с хозяином заведения, толстым Мартинесом, а сам незаметно поглядывал в сторону этого господина. Я прикидывал, стоит ли к нему вообще подходить или лучше незаметно улизнуть на мотороллере, от греха подальше.
И все же я решил подойти к нему. Гомосексуалистом он не был, в этом я готов был поклясться. Было этому господину лет около сорока пяти, и выглядел он, как типичный macho [Самец, щеголь (исп.).]. Я, между прочим, ничего не имею против мужиков, выглядящих как мачо. Я даже сам хотел бы выглядеть таким пижонистым самцом, только денег у меня для этого маловато. Потому что если ты, поддавшись соблазну мачизма, пойдешь в дешевый магазин и купишь там что-нибудь а Lа Антонио Бандерас, то будешь выглядеть соответственно - как дешевый поддельный Бандерас.
Этот выглядел, как настоящий дорогостоящий мачо. Он сидел, положив ногу на ногу. Он откинулся на спинку синего пластикового кресла и курил сигару. Не толстую длинную «Гавану», которыми смачно чадят американцы. Он курил тонкую испанскую сигару - дорогую, с хорошим душистым табаком. Он выпускал дым тонкой струйкой, создавая вокруг себя аристократическую атмосферу. На нем была ослепительно белая рубашка с воротничком-стойкой и двумя рядами маленьких пуговиц из черепахового панциря. На нем были черные брюки, выглаженные, безукоризненно подогнанные в талии, с широким поясом. А на ногах у него были черные узконосые туфли с тонкой подошвой, сделанные из лаковой кожи, настолько отполированные, что в них отражалась половина Испании.
Волосы у него были смазаны бриолином и зачесаны назад - волосок к волоску. Небольшие бакенбарды. И, разумеется, тонкая щеточка усов - как фирменный знак законченного мачизма в его североиспанской разновидности.
Я подошел к нему.
– Садись, амиго [Друг (исп.)], - сказал он, качнув ногой и показав мне сигарой на кресло. - Раздумываешь? Я вижу, ты раздумываешь, зачем я тебя позвал? Не окажусь ли я богатым педерастом и не предложу ли тебе денег за твою невинную задницу? Об этом ты думаешь?
– Да, - ответил я и плюхнулся в кресло.
– Ну, и что ты скажешь на этот счет?
– Вы - не maricon, - сказал я. - Это видно невооруженным глазом.
– Спасибо за комплимент! - Он захохотал, и сразу стало видно, какие у него хорошие, ровные и белые зубы. - Что будешь пить?
– Я за рулем, - скромно ответил я.
– Тогда пиво.
– Виски.
– Ого… - Брови его чуть-чуть поднялись вверх. - И какое же виски ты предпочитаешь, амиго?
– Шотландское blended, - сказал я. - Chivas Regal. Предпочтительно - «Королевский салют». Неплохое пойло, двадцать один год выдержки.
Я назвал самый дорогой сорт виски, который знал. Сам я его, конечно, никогда не пробовал. Но почему бы не хлебнуть глоточек на халяву?
– Хм… - Мужчина озадаченно качнул головой. - Ты хоть представляешь, сколько стоит это твое пойло?
– Точно не помню. Баксов двести пятьдесят за бутылку. Недорого, конечно. Просто я думаю, что в этом заведении вряд ли найдется что-то более дорогое и приличное.
– Понятно. - Мужчина снова улыбнулся. - Сатагего, - подозвал он официанта. - Принесите-ка нам пару виски. «Королевский салют» у вас есть?
– Боюсь, что нет. -Парнишка-официант извинительно осклабился. - Это слишком дорогой сорт для нашего заведения. Могу предложить вам «Джонни Уолкер».
– Давайте. На ваше усмотрение. - Мой незнакомец снова затянулся сигарой и уставился на меня. - Меня зовут Габриэль Феррера. А вас как, уважаемый ценитель виски?
– Мигель Гомес, - Я протянул руку. - Будем знакомы.
– Ты - иностранец, Мигель? Из какой ты страны? Португалец?
– Я - из России, - сказал я.
– Ты - русский? Настоящий русский?!
Почему- то всегда так. Стоит сказать кому-нибудь, что ты из России, и на тебя начинают смотреть, как на инопланетянина. Это «новые русские» нам репутацию подпортили. Никто теперь не может поверить, что русский может быть нормальным, хорошо говорить на испанском, не иметь в кармане пачку долларов, перетянутую резинкой, и не держать пальцы врастопырку.
– Я - полуиспанец-полурусский, - сказал я. - И у меня есть вид на жительство.
– Это хорошо. - Феррера потер пальцем подбородок, что-то рассчитывая в уме. - Это совсем неплохо.
– Неплохо? Что - неплохо?
– Хорошо, что ты полукровка. Полукровки - они талантливые. Я и сам - полукровка. Папа из Валенсии, а мама из Мадрида. - Феррера захохотал над своей шуткой, понятной только долбанутым испанцам. - И вид на жительство - это совсем неплохо.
– Рог salud! [За здоровье! (исп.)] - торжественно произнес я, поднял стакан и выпил свою порцию виски одним глотком. Феррера посмотрел на меня, как на умалишенного.
– Еще виски! - показал я палец официанту. - Господин Феррера, мне очень нравится сидеть тут с вами, в вашей компании и пить за ваш счет. Но, к сожалению, я испытываю сейчас некоторые финансовые трудности и поэтому вынужден постоянно работать. Мне придется покинуть вас минут через пятнадцать, и мне бы хотелось выяснить, в чем состоит ваше дело ко мне. Так сказать, gist of the matter [Суть дела (англ.).].
– Так, - произнес он. - Ты говоришь еще и по-английски. Это тоже хорошо.
– Это просто замечательно!
Он уже начал доставать меня своими «хорошо» и «неплохо». Я решил, что сейчас тяпну свое второе виски - залпом. И поеду.
– У тебя есть медицинская страховка?
– Есть, разумеется. В принципе, она мне не особенно нужна. Я никогда не болею.
Вот оно что. Он, наверное, страховой агент. Попытается мне сейчас всучить какую-нибудь разновидность медицинской страховки с суперскидками. Тоже мне, нашел клиента - полунищего жонглера с видом на жительство. Я был о нем лучшего мнения.
– Я имею в виду другое. Не болезни. У тебя очень рисковый номер с этими бандерильями. Когда-нибудь ты все-таки зазеваешься и захлопнешь свою пасть на полсекунды позже, чем полагается. И тогда ты будешь похож на барашка на вертеле. Тебе понадобится хорошая медицинская страховка.
– В этом случае мне понадобится хорошее место на кладбище. У вас нет недорогого местечка на кладбище про запас, сеньор Феррера? Я бы оплатил авансом.
– Я не страховой агент, - сказал Феррера. - Между прочим, ты мог бы быть со мной повежливее. И оставь свои не слишком умные шутки, потому что я хочу предложить тебе работу.
– Какую?
Не могу сказать, что я подпрыгнул от радости. Потому что мне часто предлагали работу. Узнав о том, что я - безработный и еще не гражданин Испании, мне предлагали работу. Разумеется, без официального оформления. Это хороший способ сэкономить деньги - нанять парня-иностранца за треть цены и заставить его пахать, как Папу Карло - строителем, или сезонным рабочим на винограднике, или мыть посуду и убираться в баре. Меня это не интересовало.
– Ты был когда-нибудь в Парке Чудес?
– Да.
– Я -менеджер. Я работаю в этом парке и могу предложить тебе там неплохую работу.
– Господин Феррера, - я говорил очень серьезно. - Я иностранец, но через некоторое время надеюсь стать гражданином Испании. Я не хочу иметь неприятности с административным отделом по делам иностранных граждан. Поэтому меня может устроить только официальная работа, совершенно законно оформленное рабочее место.
– Ты и так скоро будешь иметь неприятности с административным отделом, - проворчал Феррера. - Если бы ты тренькал на гитаре или рисовал углем портреты, это бы еще куда ни шло. Но твой убойный номер с бандерильями - это маленький вулкан, на котором ты сидишь голой задницей. Он слишком заметен. Я уже слышал о тебе от половины Барселоны, Мигель, в том числе от нескольких полицейских. Счастье твое, что эти полицейские - твои тайные поклонники. Они в восторге от твоего номера и закрывают глаза на то, что ты работаешь нелегально. Но когда-нибудь ты напорешься на какого-нибудь принципиального осла. И, как минимум, останешься без этой работы. А как максимум…
– Я уже напарывался, - сказал я.
– Фернандес? Каброн Фернандес?
– Да.
– Понятно… - Феррера провел пальцем по своим тонким усикам, словно проверяя, не изменили ли они свою идеальную форму. - Ты уже понял, Мигель? Я слышал о тебе. И специально нашел тебя. Нашел, чтобы предложить тебе работу. Ты будешь работать у нас, в Парке Чудес. Жонглером. И будешь показывать свой номер с бандерильями.
