Александр Бауров - Сумерки Эрафии
— Как он мог? Мысли вождя не прочесть! — Даже Тант был удивлен.
— Как он это сделал, спроси у него. Главное, что он узнал! — Дас выдержал паузу.
— Сандро все же готов пойти на официальные уступки арагонцам. Готов к переговорам с Солмиром на нейтральных условиях, готов сдать все, что вы выстраивали последние двести лет!
Такого не ожидал никто. Тысячелетнее противостояние, жизни миллионов простых людей и многих великих героев с обеих сторон лежали между ними и Северными владыками. Корни вражды, уходившие в глубину веков, вера в собственное предназначение и борьба с этой верой — все это настолько глубоко залегало в их сознании, что сейчас никто из них не мог и не хотел меняться. Тем более меняться быстро и радикально. Не доверяя друг другу в течение огромного времени, они и сейчас отказывались верить в новые сведения, полученные от главного информатора их заговора.
— Он не решится! — возразили разом оба истинных нойона. — Арагонцам это не нужно!
— Я знаю его безумно давно. Сандро не опозорит себя открытыми переговорами, он воин. Он понимает, что ему перестанут верить! — пытался уверить себя Тант.
— Ваш глава разведки считает так же. Но убедиться можно только на совете Темного Круга. Когда вы сделаете то, что давно пора сделать! Мне, да и всем сумеречным, не нравится, что вы так долго медлите с взятием власти! Здесь, в Агону, должна быть одна голова!
Лица обоих нойонов побелели от гнева. Они не пытались скрыть свои эмоции, так как каждый представлял, чем рискует, ввязавшись во все это.
— Мне не нравится ваш тон, посол, — резко шагнул вперед Тант.
— Успокойтесь оба! — встал между ними Вокиал. — Нельзя позволить мелочным чувствам овладеть нами в канун великого торжества. В канун нашего возвращения в этот мир!
— Я чувствую нарастающее недоверие с вашей стороны! — развел руками миноец.
— Это поверхностное. Тут атмосфера такая, как говорят в Таталии. Если бы тебе не доверяли, думаешь, позволили бы провезти сюда, в сердце нашего мира, груз? При всем том, чем нам это угрожает! Кстати, стоит его осмотреть и проверить на устойчивость к поверхностному астральному касанию.
— Осмотреть все можно здесь и сейчас. — Гость с Запада перегнулся через перила и указал на колонну слуг мертвых, с тяжелыми тюками и ящиками двигавшихся к зданию посольства Сумеречных. — А завтра я хотел посетить Тамикзаллу. Есть вопросы о некротической силе воздействия на животных. Мы с ней работаем уже несколько лет. И уверен, ни вам, ни Моандору до дня совета я не понадоблюсь.
Дас был горд собой. Он мог указать истинным нойонам на их место. Указать в их собственном городе. Кто еще из смертных мог осмелиться на подобное? Вокиал умиротворенно размял бледные иссушенные руки.
— Что ж, прекрасно. Пойдем, Тант. Я наконец смогу подробнее рассказать о третьем шаге, который поставит на место наших гордых арагонских друзей.
Вокиал указал путь вдоль набережной. Дул влажный теплый ветер. В небе сияли, переливаясь всеми цветами, огни города мертвых. Они втроем медленно двинулись вперед, оставив за спинами суету порта.
Этот разговор изменил будущее всего мира. Изменил будущее Эрафийской знати и простых людей. Изменилась и жизнь Гримли Фолкина.
Западная Фолия, Дидфалп,
6 путь Лун, 987 год н. э.
Липкая темнота, какие-то взвизгивания в голове, бред… Наконец глаза открылись, и Рууд увидел дверь. Старая, выцветшая, со следами плесени и влаги. Запах сырости и болота указывал на то, что он все еще в Фолии. Он попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Ну и способ придумал ведущий для этой встречи. Спустя пару минут герцог все-таки смог встать. Оказалось, что руки его связаны за спиной. Это уже выходило за всякие рамки. Через три дня он должен быть в Александрете! И вместо того чтобы мчаться на запад, он застрял в этой вонючей фолийской дыре. Раздался скрип ключа в несмазанном замке. Дверь отворилась, и уродливая сгорбленная фигура лича показалась в проеме. Указательным жестом тот просил вице-канцлера следовать за собой.
— Руки развяжи! — возмутился Рууд.
Но лич шел, совершенно не обращая внимания на его вопли и возражения. Пройдя во мраке с десяток ярдов, они оказались в большом коридоре. Рууд подумал, что они в какой-то гостинице, подобной постоялому двору «Собачья голова», где он оставил братьев Орханси. Наконец лич остановился перед старой дверью, как две капли воды похожей на ту, за которой оглушенному канцлеру пришлось провести эти казавшиеся вечностью полчаса. Дверь сама со скрипом открылась внутрь комнаты.
— Заходи, — произнес лич, присвистывая на каждом слоге. В своих доспехах почти семифутовый гигант выглядел весьма устрашающе, но Рууд не испугался. Его больше волновало возвращение в Александрет. Едва ли ведущий откажется поддержать его план, — тот слишком хорош. Только герцог вошел в небольшую комнатку, как дверь захлопнулась, и он остался в полной темноте. От хлопка двери колыхнулся прохладный влажный воздух, потом наступила тишина, и сколько Рууд ни напрягал слух, он не мог различить ничьего дыхания, кроме своего.
— Здесь есть кто-нибудь?
— Сядь! — Мощный металлический голос ударил ему прямо в уши, но в комнате не было сказано ни слова. Этот приказ Рууд услышал в своих мыслях.
— Куда? — только и успел подумать и прошептать вице-канцлер.
Прямо перед ним из черного пятна в углу комнаты возник светло-зеленый шар. Он распался на светящуюся зеленую пыль, которая поднялась под потолок и озарила всю комнату тусклым, но мягким и ровным светом. В углу на обычном человеческом стуле сидел ведущий. Он был одет в тяжелую серую хламиду, черный плащ, на голове возвышался выцветший потрескавшийся фолийский шлем с маленьким черным рожком. Перчатки плотной светло-коричневой кожи скрывали тонкие, длинные, хваткие пальцы. Кроме пустующего кресла напротив него, в комнате ничего не было. В маленькое грязное с подтеками окошко с двух сторон стучались мотыльки.
— Ты не умеешь сдерживать свои мысли, я не первый раз тебе это говорю!
— Я…
— Молчи, думай и молчи! В твоих поверхностных мыслях я не вижу ничего плохого. Так что особенно не бойся. Ты узнаешь ровно то, что нужно, и ничего лишнего, мой друг. Думай четче и яснее!
— К чему этот допрос? Я хочу лишь узнать, зачем меня вызывали и как оценивают мою позицию в заговоре против Эдрика! — Наконец, сосредоточившись, вице-канцлер смог сформулировать фразу мысленно.
— Это не допрос, а так, пустяки, как говорят люди. А за Эдриком тебе нужно следить в оба. После вашей заварушки он должен выжить! Он связующее звено всего дела. Меланхолик, добрый и жалостливый, в войну за добро верит с наивностью слушателя сказочных рассказов древних волхвов. Он идеален и намного превосходит брата во всем, что нам нужно. Кристиан, его сын, куда больше будет слушать других, он нам не подойдет. К тому же Белые сразу пришлют ему нового опекуна.
— Мне сказали, что бывший король Катберт будет участвовать в заговоре против брата. Я не очень этому верю…
— Скорее всего, он провел твоих друзей. Но это не важно. Он не заслужит славы. Ты поедешь в Александрет, как и хотел, расправишься с заговорщиками. Уважение и доверие короля будут твоими.
— Но, владыка! — Герцог всплеснул руками. — Меня также очень волнует вопрос освобождения крестьян. План Эдрика, правда, сумбурен, я бы все провел совсем иначе. А так появляется новая опасность и для меня, и для вас.
— Нет. Твоя задача — обратить любую опасность в нашу пользу. И сделать это не так сложно, как кажется. Ты должен начать с того, чтобы не позволить участникам заговора оклеветать тебя. Все, кто видел тебя на их сходках, должны быть уничтожены.
— Через неделю из них уцелеют только Лоинс и Хаарт. Этот парень такой молодой и горячий. Сильно верующий и большой поборник борьбы с вами! На словах, конечно. Он до последнего ничего не знал точно, Ридле совершенно напрасно ввел его в узкий круг.
— У тебя ведь не хватит людей в столице, чтобы ликвидировать Хаарта, а про Лоинса ты вообще ничего не знаешь.
— Да, я бы хотел…
— Понимаю. — Серый гость улыбнулся. — За лорда Хаарта не беспокойся, у нас есть не один человек при дворе. Считай, его уже нет. Лоинса найдешь сам. Вообще, этот ваш заговор не очень вписывается в ход дел. Тебе идут навстречу, Эдгар. Идут столь могущественные лица, что даже мне придется просить многого для успеха нашего совместного предприятия. А я не люблю быть должником. Теперь главное…
— Я весь внимание.
— Не льсти, с нами это не проходит. Слушай очень внимательно. В конце концов от этого зависит твоя жизнь, не моя.
— Ага, — брякнул Рууд вслух и со злости прикусил язык.
