Мария Симонова - Привычка умирать
Гор бросил на меня исподлобья мрачный взгляд, положил ногу на ногу и хмуро уставился на носок своего ботинка.
— Уже началось. Ты этого знать не мог, но ГЦПД в самом деле гребет у нас подчистую все — аппараты, их хозяев и обессмерченных. От утечки это все равно не спасает, так что, думаю, рано или поздно станет известно и о мутации, и об убийстве через коминс. Тогда начнется паника, а может быть, и хаос. И ГЦПД представляется мне все большей проблемой: с такими материалами я давно бы уже вышел на производителей! Но у них все исчезает, словно в бездонной яме, — и никаких результатов. А положение между тем грозит перерасти в критическое…
— Так почему ты не обратишься напрямую к Президенту? Пусть даст тебе полномочия…
— Боюсь, что это невозможно. Для старика эта тема вне обсуждений.
— Не понимаю, почему?
— Я подозреваю, Белобородько знает, что он мутант, — спокойно ответил Гор.
— Откуда?
— От ГЦПД, естественно. Думаю, они его напугали этим известием, потом пообещали во всем разобраться и вылечить. Потому он и наделил их неограниченными полномочиями. Паршивый, признаться, получается расклад. Но зато все объясняет.
— Так, по-твоему, они могут иметь базу на У68? Гор немного подумал:
— Возможно. Но если это так, то нам ее не прощупать. Боюсь, — медленно сказал он, — что и в противном случае я не смогу получить ордер на инспекцию — все будет оприходовано ГЦПД. Нет никакого способа обойти этих тварей! — Гор в сердцах треснул кулаком по столу — по-моему, до вмятины в столешнице.
“Интересно, сколько спортивных снарядов Он отволтузил и отправил на свалку, не имея юридического права расквасить морды врагам?” — подумал я и произнес:
— Ну, это как сказать…
Гор устремил на меня вопросительный взгляд с полицейской пронизывающей искрой. Под таким взглядом хочется либо сжать зубы и запереться намертво, либо немедля расколоться. В другой ситуации, между нами, к счастью, не возникавшей, я бы, наверное, выбрал первое, но теперь ощутил себя просто обязанным порадовать его инспекторскую душу чистосердечным признанием:
— У меня есть пропуск и генный материал тамошнего наймита. Корабль дал ключевой код к их порталам. Я попробую туда пробраться.
В прошлом Гор уже не раз имел возможность убедиться (на собственном горьком опыте), что я немножко подкован в подобных делах. Он не сделал ни одного движения и все же вмиг преобразился-я впервые увидел, как выглядит истинный “пес”, взявший реальный след. Пристально глядя на меня, он произнес быстро и словно бы полуутвердительно:
— Пропуск паленый.
— Не проблема, мне важны параметры.
— Код наверняка с тех пор поменяли, — сказал он.
Я покачал головой:
— Там сделали другое. Взгляни-ка.
На экране возникла портальная сеть У68 — живая, прямо с сетевого мониторинга, вся испещренная красными точками, что означало — доступ закрыт. Сравнение с оспенной сыпью нарушала единственная зеленая точка в центре. Я вывел ее параметры — средний “пассажирский” портал, вместимостью на шесть персон.
— Знакомая картинка, а, Алекс?
Таким же примерно способом он пытался когда-то поймать меня через портальную сеть на Карловых Варах и в Москве-ЧЗЗ. Много воспоминаний, в основном, для него неприятных, нас связывало.
— Знакомая, — ничуть не смутился он. — Удобно: вход для своих, одновременно ловушка для незваных гостей. Он прищурился: — Собираешься лезть туда?
— Конечно. Я же буду “своим”.
— Не всякую охранную систему можно провести, — он кивнул в направлении нашей двери. Такой комплимент в устах матерого “пса” многого стоил.
— Придется рискнуть.
— Дик, нет!.. — тихо, обреченно донеслось от входа на нашу половину. Я обернулся — у косяка стояла Жен. И, кажется, давно. Разумеется, она подслушивала. А я еще не докатился до того, чтобы запираться и включать генераторы белого шума в собственном доме.
— Надо, Жен, — сказал я первое, что пришло в голову. Может быть, самое верное.
— Зачем? — встрепенулась она. — Кому это надо? Там знают, что ты обессмерчен, значит, они знают способ тебя убить!
— Не могу же я всю жизнь прятаться в нашем корыте! — Я понял, что сорвался, и продолжил спокойнее: — Они все равно меня найдут. Так что лучше будет, если я найду их первым. И потом, это уже не только наша с тобой проблема. Ты же слышала — положение критическое, надвигается хаос. Кроме меня, просто некому…
— Ну почему же некому? — подал голос советник. — Туда могу отправиться я.
Возникла небольшая пауза: мы с Жен уставились на советника. Он был вполне серьезен и собран. Я уважительно хмыкнул:
— А ты отчаянный мужик, Алекс. Но давай реально смотреть на вещи: из нас двоих ты наиболее ценен… для общего дела. Не говоря уже о государстве в целом.
— Да? А как насчет матери-истории? — спросил он. Без улыбки.
— Ну… Это уж она сама рассудит, — скептически хмыкнул я.
Жен с поникшими плечами опустилась в кресло — поняла, умница, что меня не остановить — ни истериками, ни угрозами, ни даже плазменным ружьем; не потому, что зашатались государственные основы — плевал я, по большому счету, на этот Евросоюз с их самой высокой горы Эверест-27. И не потому, что требовалось спасти всех нас от мутации — хотя это, конечно же, было бы неплохо. Просто с появлением настоящего дела я начал вновь обретать себя прежнего — может быть, слишком злого, дьявольски хитрого, не в меру жестокого и чуть-чуть отчаянного Моби Дика — каким она меня, как ни странно, когда-то полюбила.
— Послушай-ка, — сказал я Алексу, — в связи с твоим предложением у меня возникла гениальная мысль: твоя ксива наверняка имеет запредельный уровень допуска — что, если для проникновения туда мы состряпаем мне анонимный документ с теми же параметрами?
Я отлично понимал, что посягнул на святая святых, не говоря уже о том, что толкаю советника на должностное преступление. Я сам еще очень отчетливо помнил, как скрипит и корежится психика парии при подобной перегрузке. Однако он уже сказал “А” — когда пошел на союз со мной. Так почему бы ему теперь не сказать и “Б”?
Гор впервые усмехнулся — кривовато и недобро, зато широко.
— Прекрасно понимаю ход твоих мыслей, Дик, — глуховато произнес он, — и согласен, что это могло бы облегчить твою задачу…
— Нашу задачу, Алекс, — деликатно поправил я. Он коротко кивнул:
— …Но и ты должен понять, что я попросту не имею права предоставить в твое — да в чье бы то ни было! — распоряжение свой документ. Это допуск практически во все государственные структуры и организации!
“Не вышло…” — с легкой досадой подумал я, в то же время понимающе разводя руками. Скажем, так — пока не вышло. Советник еще не созрел для осознания того, что для меня давно уже являлось непреложным фактом: нельзя быть ронином лишь наполовину. Не теперь еще, но рано или поздно ему придется идти до конца.
— Когда ты намерен приступить к осуществлению замысла? — спросил он.
— Думаю, через сутки, в это же время. Я уже буду вполне готов.
Он посмотрел на часы, чуть подумал:
— Постараюсь к этому времени быть здесь. Однако…
— Твое личное присутствие необязательно, — великодушно сказал я. — Ты же знаешь, я привык к самостоятельной работе. — Учитывая, что большую часть его времени занимали государственные дела, и то, в каком состоянии они сейчас находились, оставалось лишь удивляться, как он вообще ухитрялся выкраивать время для тайных визитов сюда.
— Ну что ж… Тогда свяжусь с тобой позже. Если…
— В случае моего провала, — понял я его легкую заминку, — на связи будет Жен. Можешь продолжать работать с нею.
Жен, все это время молчавшая, судорожно вдохнула, словно собираясь что-то возразить; мы одновременно к ней обернулись, но она только глядела на нас с запрокинутым бледным лицом.
— Она справится, — твердо заверил я. Гор подавил вздох:
— Будем надеяться, что тамошняя охранная система не чета твоей. — Произнеся это, он встал и подал мне руку в знак прощания, ну и вроде как на удачу.
— Будем. Ведь у меня эксклюзив, — без ложной скромности сказал я, отвечая на его крепкое рукопожатие. И добавил совсем тихо, только для него: — Ты… Ну в общем, если что со мной… Береги ее.
Он зорко на меня глянул — в этот миг остро, как никогда прежде, стала ощутима связавшая нас неразрывно братская нить — и кивнул, поиграв скулами.
Странные штуки выделывает с нами судьба. Мог ли я когда-либо подумать, что мой заклятый враг, мало того, мой антипод — ищейка, станет единственным человеком, кому я смогу доверить самое дорогое, что у меня есть в жизни?.. И не сомневаться ни на йоту, что он оправдает это доверие.
* * *Элджи шла по ночной улице быстро, не чуя под собой ног, — огибая легкими шажками расползшиеся по тротуару лужи, грациозно перепрыгивая через грязные потоки, бурлящие у поребриков. Ах, как жаль узких туфелек на золотых ремешках, со сверкающими вставками по мысу и с головокружительной шпилькой! Нет, никак не уберечь их от сырости, несмотря на все старания, теперь она ясно это поняла и досадовала в душе на бестолковый ливень, хлынувший сегодня с самым наступлением вечера и только что отшумевший. Вода была повсюду, она неумолимо просачивалась в “лодочки”, о чем уже вовсю сигнализировали намокшие пальцы.
