Александр Мазин - Утро Судного Дня

Грива выпрямился. Посмотрел на старейшину… Но ничего не успел сказать. Подошедший сзади Архо обнял Артёма.

– Прости его, друг, – проговорил он с искренним сочувствием. – Он – глупый мальчишка вабу, не прошедший испытания. Поленился снять с копья наконечник… Прости ему эту смерть…

Глава одиннадцатая

«Люди не убивают людей!»

Ва-Баган умирал почти час. Невероятно долго для человека с такой раной. Пока он умирал, Шадаква сидел рядом и шептал что-то, но не сделал ничего, чтобы помочь раненому.

Когда сердце Ва-Багана остановилось, охотники разожгли костер неподалеку от стойбища. Туда же принесли тело Ва-Багана и два горшка: пустой и наполненный кусками какого-то черного минерала. Нагревшись, вещество расплавилось. Судя по запаху, это был асфальт или что-то подобное.

Вабу сняли одежду с тела, затем один из них рассек покойнику живот, вынул внутренности, сложил в пустой кожаный мешок и залил их горячей смолистой массой. Затем той же массой обмазали покойника снаружи и изнутри. Все это время Шадаква пел. Артём не понимал слов, но вибрирующий голос старейшины пробирал до костей.

Шадаква пел, жители поселка неподвижно сидели вокруг. Здесь были только взрослые мужчины, никто из них не проронил ни слова, и выглядели они так, словно приняли по дозе галлюциногена и теперь наблюдали нечто, недоступное Гриве.

Артём ничего не видел, да и не пытался. Он был глубоко опечален, ведь два часа назад он впервые убил человека не по долгу и не потому, что тот сам намеревался убить Гриву.

Убил, потому что хотел и умел убивать. Убил не случайно, как полагали Архо и остальные, а умышленно. Грива сколько угодно мог убеждать себя, будто не заметил, что у копий вабу – всех, кроме одного, – нет наконечников. Вздор. В «боевом режиме» его сознание замечало абсолютно все. И четко отрабатывало поставленную задачу. В данном случае такой задачей было – уничтожить Ва-Багана. Грива мог отнять любое из копий с той же легкостью, с которой он раскидал молодых вабу. Но он отнял то единственное, на котором был наконечник. Конечно, Грива мог бы убить и голым древком, но не раздумывая выбрал наиболее эффективное по смертоносности оружие. И не раздумывая его применил. Гриве было бессмысленно обманывать себя. Он знал, что вабу не станут убивать его. Иначе он просто не смог бы повернуться к ним спиной. «Не показывать врагу спину» – железный рефлекс, приобретенный инстинкт, выработанный многолетними тренировками и боевым опытом.

Хотел убить – и убил. Но его ни в чем не обвиняли. Обвиняли мальчишку, забывшего снять наконечник. Никто из охотников даже предположить не мог, что Артём убил Ва-Багана умышленно. Артёма жалели едва ли не больше, чем убитого. И от этого Грива чувствовал себя еще более скверно. Слабым утешением служило лишь то, что Артём все-таки сохранил контроль над своими действиями и зверь, живущий внутри него, не вырвался на свободу. Иначе умер бы не только Ва-Баган.

Труп убитого обмотали полосками ткани и снова покрыли черным веществом.

Шадаква умолк.

Из двух копий и шкуры антилопы сделали носилки. Черный сверток, внутри которого было тело Ва-Багана, уложили на них. Четверо вабу подняли его и унесли в ночь. Рык льва и вопли обезьян стали реквиемом «лучшему охотнику на обоих берегах Реки».

Архо тронул Гриву за плечо:

– Пойдем.

Артём покачал головой. Он чувствовал, что должен остаться.

Охотники ушли.

Костер догорал. Развеялся едкий запах асфальта.

Артём сидел, скрестив ноги. Он больше ни о чем не думал. Он пытался просто понять …

По ту сторону костра, в точно такой же позе сидел Шадаква.

Так они и сидели, пока ночную тьму не сменили бледные сумерки.

Шадаква с трудом распрямил ноги, мощно выдохнул, встал и подошел к Гриве.

– Ты такой, какой есть, – произнес он, возвышаясь над сидящим Гривой. – Смерть Ва-Багана на мне. Это моя вина. Не терзай себя. Не говори никому, Ар Т'ом. Они не должны знать.

– Твоя? Почему?

– Я запретил ему тебя трогать, но разрешил ему взять Д'шу в жены, если она согласится. Я забыл, каков Ва-Баган. Он мог бы стать таким, как ты, родись он не здесь, а по ту сторону Леса Красных Деревьев.

– Таким, как я? Что ты имеешь в виду? – спросил Грива.

– Убивать, – сказал Шадаква. – Убивать, как ты. Здесь, на берегах Реки, люди не убивают людей. Ва-Баган мог бы. И ты это почувствовал. Моя вина… – и, не сказав больше ни слова, побрел прочь. Сейчас, когда усталость обессилила старейшину, стало заметно, что он действительно очень стар.

«Здесь люди не убивают людей… Что ж ты не сказал этого раньше, старик?» – с тоской подумал Грива.

Нет, он не пытался оправдать себя. Он виноват. Он мог бы и сам додуматься. Мог бы догадаться, мог бы прислушаться к своему подсознанию, сообразить, почему здесь, в поселке, среди незнакомых непонятных людей, достататочно сильных, чтобы копьями убивать львов, он, чужак, никогда не чувствовал опасности.

Зато сейчас он очень ясно ощущал: смерть Ва-Багана – не только смерть одного человека. Произошло нечто куда более скверное…

«Равновесие нарушено – и ограда будет разорвана» – пришла откуда-то загадочная фраза, и Артёма пробрал озноб.

«Всё! – велел он сам себе. – Помедитировали – и будет. Я – не святой. Я русский разведчик, выполняющий задание. И я должен быть в форме. А поэтому – спать!»

И он вернулся в хижину, лег и уснул.

С той ночи многое изменилось. Несколько дней со мной обращались с подчеркнутой заботой. Сочувствовали. Я делал вид, что переживаю. Использовал ситуацию как повод, чтобы как-то обособиться. Мою отчужденность заметили. И отнеслись к ней с уважением. Только Даша, по-моему, огорчилась. Потерпи, детка. Может, это и к лучшему, что у нас с тобой ничего не получится. Если всё пойдет, как планировали умники «Аладдина», через год меня здесь не будет. Не слишком радужная перспектива для серьезных отношений.

Упрятав поглубже собственные чувства и желания, я полностью сосредоточился на деле.

Итак, что у меня есть в информационной базе?

Маленький африканский «Эдем», в котором я оказался. Безгрешные обитатели этого «рая», свято почитающие заповедь «не убий». Как там выразился Шадаква: здесь, на берегах Реки, люди не убивают людей. Но подобная формулировка подразумевает наличие мест, где живут по другим законам. Границей «Эдема» и тех, не столь благополучных, территорий служит Лес Красных Деревьев. О нем известно, что там проживает «Ужас». Возможно, под «Ужасом» подразумеваются родичи «трехглазого пессимиста». Или еще какое-нибудь сверхъестественное диво. Носителем более точной информации, надо полагать, является Шадаква. Он же – «Пришедший Издалека», «Хранитель…» и наверняка еще пара-тройка сакральных имен, о которых мне не известно. Мудрый Шадаква, совмещающий в одном лице должности врачевателя, руководителя, наставника, экстрасенса, заклинателя духов, верховного судьи и «истины в последней инстанции» для всех аборигенов.

Если мне удастся разгадать, кто он такой, этот «жрец невидимых богов», я сразу поднимусь на следующий уровень понимания ситуации.

Но что-то мне подсказывает, что этот орешек окажется крепче моих зубов, потому что я даже приблизительно не могу представить задачи и цели Шадаквы, а он с легкостью считывает мои побуждения и мотивации. Следовательно, он может мною манипулировать, а я им – нет. И возможно, я – всего лишь марионетка в его руках.

В таком случае – могу ли я верить его словам?

Разумеется, нет.

Только – фактам.

А факты таковы, что та же смерть Ва-Багана могла быть запросто срежиссирована Шадаквой.

Да, дедушка выразил по поводу его гибели подобающую скорбь. Но вместе с тем отметил, что Ва-Баган – в некотором роде паршивая овца в его праведном стаде. Так почему бы не избавиться от этой «овцы», а возможно, и волка в овечьей шкуре – с помощью приблудившейся к отаре овчарки?

Итак, проанализируем конкретные действия Шадаквы.

Действие первое: Шадаква предупредил Ва-Багана, что меня трогать нельзя.

Допустим, Шадаква сделал это, чтобы избежать открытого конфликта гостя и Ва-Багана. Допустим. Не будь этого предупреждения, Ва-Баган наверняка попробовал бы проверить меня «на вшивость»…

И, скорее всего, получил бы качественную взбучку.

Но убивать его я не стал бы. Не тот случай.

То есть, пресекая прямой конфликт, Шадаква лишил нас с вабу возможности определить, кто круче, с помощью «честной» драки.

Действие второе: Шадаква предлагает крутому вабу «убедить» Дашу в том, что он – более подходящая кандидатура в «бойфренды», чем я. Ва-Баган уверен в собственной силе убеждения, но он – не слепой. И не мог не заметить, что девушка симпатизирует мне. Следовательно, ее следует избавить от «дурного влияния» чужака. А поскольку отогнать от нее меня – нельзя, простой как грабли вабу решает украсть «предмет спора». И из «честного соперника» становится «подлым врагом». Теперь судьба «волка» предрешена. Ва-Баган могбы стать убийцей, но я-то ужеимбыл. Убивать врагов для боевого офицера – дело не то чтобы обыденное, но привычное. Как только Ва-Баган из соперника превратился во врага, его участь была предрешена. В подобных ситуациях я либо не дрался вообще, либо дрался всерьез. То есть моей целью была уже не победа, а уничтожениепротивника. Так меня учили. А учили меня хорошо. Поэтому, даже и не подвернись мне копье с неснятым наконечником, я все равно убил бы Ва-Багана.