Андрей Буторин - Упавшие в Зону. Вынужденная посадка
– Завтра к вечеру?.. – ахнул разведчик. – Почему так долго?
– Извиняй, у меня корабля нет, – развел руками Шершень. – Ни космического, ни сухопутного. Придется пешком шкандыбать. По Зоне! Так что если хоть завтра дойдем – уже праздник.
– Но как же Блямсик там так быстро оказался?..
– Откуда я знаю как? Он ведь, небось, прыгает, как мама не горюй. Лапищи-то вон какие. Видать, учуял, в какой стороне корабль, вот и попрыгал туда. Сообразил, что рано или поздно ты тоже к кораблю придешь.
– Похоже на правду, – пробормотал Плюх. А потом вдруг снова вцепился в руку сталкера: – Пожалуйста, дай посмотреть еще разик!
– Да смотри, жалко что ли, – подтянул обшлаг рукава Шершень. – Только учти, время идет, а сталкеры в Зоне не все такие добрые. И не все такие ленивые – кому-то и погоняться за добычей в кайф.
Косморазведчик уставился на дисплей коммуникатора. И гаджет вдруг коротко пискнул, информируя о приходе нового сообщения.
От неожиданности сталкер не успел отдернуть руку. А Плюх буквально впился в появившиеся на экранчике строки. При этом он стремительно бледнел.
– Что?.. Что такое? – очухался наконец и Шершень.
Он резко выдернул руку, посмотрел на дисплей и почувствовал, что бледнеет сам. Холера в крапинку! Он что, второпях отправил липовое сообщение не только Бизону, а всем, кто был в адресной книге?.. Ну да, новое сообщение пришло не от Бизона. Писал некто Леший, которого сталкер знал лишь поверхностно:
«Зеленого богомола скинули в Лазаревку два хмыря. Живого, но связанного. В районе вокзала. Больше можешь не искать. За сорок «латунчиков» могу поймать обыкновенного. Если что – пиши».
– Что?.. – пересохшим горлом просипел косморазведчик. – Что за Лазаревка?.. Почему не искать?..
– Да брехня все это! – попытался принять беззаботный вид Шершень. – Хренотень, так-на, полная! Кто будет связывать Блямса, куда-то его тащить, бросать?.. Ты же читал до этого: его видели на Синем лугу. А от Синего луга до Лазаревского – о-го-го!.. И потом, первое сообщение написал мой хороший знакомый, ему свистеть с хрена ли. А это накарябал Леший! Ты вот Лешего не знаешь, а я знаю, но лучше б не знал. Вот он-то свистит, как паровоз маневровый. Потому что балабол и придурок. Видишь, сразу торговаться начал, здешнего богомола предлагает поймать. За сорок патронов, так-на!.. Он специально и написал, что нашего «кузнечика» можно не искать, чтобы впарить другого. Понял теперь?.. И выбрось из головы эту хрень. Встретим Лешего – надерем ему задницу за гнусный свистеж.
– А что такое эта Лазаревка? – сухим и каким-то мертвым голосом спросил Плюх.
– Это жопа. Причем, полная. Забудь.
– Она ближе отсюда, чем Синий луг?
– Ближе, но какая…
– Мы идем в Лазаревку.
– И не подумаю, – вздрогнул Шершень.
– Тогда я иду. Покажи направление.
Вот это было хреново. Очень-очень хреново. И все из-за долбаной невнимательности! Ведь как поначалу все зашибись получилось: Плюх повелся, что его «кузнечик» на Синем лугу, а корабль тоже там – шли бы сейчас и шли, пока не пришли. Без изысков. А теперь что делать? Этот копченый упрямец все равно ведь в Лазаревку полезет – вон глаза какие бешеные стали, и не поверишь, что это тот самый «упавший с неба» доверчивый рохля. И ведь мало того, что он оттуда не вернется, тут и надеяться не на что, так еще и Бизон ему, Шершню, пальцы переломает, чтобы в следующий раз адрес указывал правильно, так-на. И хорошо еще, если только пальцы – вполне может и шею свернуть. Не признаваться Бизону тоже нельзя – подельники все контролируют и будут двигаться за ними с Плюхом, не теряя их из виду, как и договаривались. Может, обмануть разведчика, завести его в обычный, жилой поселок, сказав, что это и есть Лазаревское? Но такая подстава быстро раскроется, Плюх ведь не полный болван, а тогда доверие между ними, и без того невеликое, совсем рухнет. Да и в какой поселок он его поведет? Все заняты сталкеровскими группировками и кланами; полезешь – схлопочешь пулю. Так что этот план не катит.
В идеале надо каким-то макаром сделать так, чтобы Плюх не смог попасть в Лазаревское. В натуре не смог, так-на. Но ведь входы туда не закроешь… Хотя почему «входы»? Плюх прочитал только об одном – у вокзала, о трех других ему знать совсем не хрен. А один вход можно если не закрыть конкретно, да это все равно ни у кого не прокатит, то забубенить там что-то такое, что не даст зайти туда косморазведчику. Или, еще лучше, создать такую ситуацию, которая заставит Плюха обойти Лазаревку, так-на. Тогда поселок для разведчика как бы исчезнет. Останется лишь убедить его, что тот исчез окончательно и бесповоротно – такие, мол, шуточки Зоны. Тогда ему попросту ничего иного и не останется, кроме как идти к кораблю. Все очень просто и без изысков. А вот что именно следует для этого придумать – это второй вопрос, тут уже стоит с Бизоном, Толстым и Робином покумекать, все равно сознаваться придется, что он накосячил. Но как же не хочется этого делать! И не делать теперь нельзя – сам втянул их в эту игру, так-на. С другой стороны, никто не заставлял их самих мудрить с Блямсом. Потихонечку бы прирезали, закопали – и дело с концом. А теперь разгребай вот это дерьмо, да при этом еще и крайним становись!..
– Ты меня слышишь? – вывел сталкера из задумчивости голос Плюха. – Где это Лазаревское? Показывай!
– Покажу, – принял окончательное решение сталкер. – Вместе пойдем, один все равно пропадешь.
– Спасибо, – сухо кивнул разведчик. – Тогда идем, не будем тянуть время.
– Какой ты прыткий! На тот свет попасть не терпится?
– А чего ждать? – вскинулся Плюх. – Блямсик может в любую минуту погибнуть!
«Он уже наверняка погиб, твой Блямсик», – подумал Шершень, но вслух сказал: – Вот если мы с разбегу туда ринемся, то и сами погибнем, и его не спасем. У тебя в бластере на сколько заряда хватит?
– Если на средней мощности, то минут на тридцать-сорок. Если на полной – пять точно, возможно восемь-десять.
– Вот видишь, так-на! А если час или два отстреливаться придется? У меня «латунчиков» тоже не полный мешок.
– А где их взять? – совсем посмурнел косморазведчик.
– Где… – проворчал сталкер. – Сказал бы я тебе в рифму… А если без хохмы, то артефакты нужно искать и сдавать в обмен на патроны «контактерам».
– Но это же время!.. – простонал Плюх.
– В том-то и дело, что время… – Шершень сделал вид, что принимает какое-то трудное решение. Потом махнул рукой: – Ладно! Хрен с тобой. Раз уж я ввязался… Есть у меня небольшой схрон с «латунчиками». Как раз неподалеку. На крайний случай берег, но раз такое дело…
– Патроны?.. – воодушевился косморазведчик. – Вот спасибо! Идем скорей!
– Идем!.. Ишь!.. – проворчал сталкер. – Схроны я никому не показываю, на то они и схроны, так-на.
– Но ведь я…
– А хоть ты, хоть кто еще. Я бы и маме своей не показал. Есть такие правила, которые кровью писаны, я тебе уже говорил. Так что садись вон за наш любимый камень, бластер на изготовку держи и стреляй, если что, по всему, что движется. Без изысков. А я к схрону схожу. Вернусь скоро, не боись. Самое большее час.
– Час?! – ахнул разведчик. – Но Блямс…
– Ради Блямса твоего все и делается, – посуровел Шершень. – Сказал: сиди, значит, сиди.
Расстроенный Плюх кивнул и поплелся к валуну. А сталкер снова направился к лесу, но, разумеется, вовсе не на поиски схрона – тот был совсем в другом месте, – просто подельники наблюдали за ними именно оттуда.
Глава 7
Плюх и сам себе не мог ответить, почему последнему сообщению в коммуникаторе Шершня он поверил больше, чем первому. Ведь неизвестный ему Леший и в самом деле вполне мог соврать. То, что ложь в Зоне не является чем-то удивительным, а скорее почитается за правило, он уже понял. Поначалу ему, представителю объединенного человечества Земли XXII века, было достаточно трудно в это поверить, но все же он был не просто землянином, а космическим разведчиком, и в академии их учили многому, в том числе и уходу от привычных стереотипов. Все, даже самое очевидное, должно подвергаться сомнению. Истиной могло считаться лишь то, что подтверждалось не только и не столько твоими органами чувств и полученными ранее знаниями, но и многосторонним анализом, показаниями точных приборов, а также, едва ли не в первую очередь, интуицией – тем неосязаемым и научно недоказанным чувством, которое обязательно учитывалось при наборе кандидатов в будущие разведчики. В академии не просто рекомендовали, а настоятельно требовали доверять своей интуиции. Особенно в тех ситуациях, когда времени на какой-либо анализ или просто раздумья не оставалось, а от принятого решения зависело многое, зачастую сама жизнь.
Интуиция Плюха на вступительных испытаниях была оценена в восемь баллов из десяти возможных – не так уж мало. И это столь важное для любого косморазведчика чувство подсказало ему: Леший не соврал, Блямса действительно отправили в Лазаревку. Кто и зачем – сейчас было не столь важным. Главная задача, которая стояла сейчас перед Плюхом – во что бы то ни стало спасти друга. А помочь ему в этом при сложившихся обстоятельствах мог только Шершень.
