Олег Дивов - Саботажник
– Здравия желаем, господин капитан-лейтенант!
– Это правильно.
– Здравия желаем, господин прапорщик!
– Тоже ничего.
– Здравия желаем, господин… э-э… посторонний!
– Хорошее звание – а, Причер? Это, парни, никакой не посторонний, а святой отец.
– Так я и говорю – посторонний в тридцатиметровой зоне.
– Майкл, объясни ты им!
– Это святой отец, – скупо подтвердил Воровский.
– А допуск у святого отца есть?
Из будки у ворот появились двое флотских устрашающих размеров, в полном боевом и с жуткими свиными рылами вместо лиц. «Респираторы, – догадался Причер. – До моря еще верных полмили, но здесь даже в безветренную погоду все носят фильтры. Ох, и куда меня занесло…»
– Может, я пойду? – спросил он робко, искренне надеясь, что его не отпустят. Водка гуляла по жилам, хотелось добавить, и особенно хотелось еще побыть рядом с этими странными, но такими симпатичными людьми. «Спиртное, – напомнил себе капеллан. – Это не совсем мои желания, их провоцирует алкоголь. Сказано: печь испытывает крепость лезвия закалкою; так вино испытывает сердца гордых – пьянством… А если абстрагироваться? Попытаться трезво? Ну? Хочу идти дальше. Забраться на пароход, который русские почему-то зовут «коробкой», и там добавить. Соотечественники от меня никуда не уйдут, да и надоели они, честно говоря. Хорошие люди, правильные, но скучные».
– Никуда вы не пойдете, – распорядился Кронштейн строго. – То есть пойдете, но с нами. Время детское еще. Значит, так, парни. – Психиатр развернулся к дневальным внушительным фасадом, расправил плечи и упер руки в бока. – Во-первых, запасной респиратор сюда. Потом отдадим. А во-вторых, насколько я помню, у вас на следующей неделе плановое обследование. Предупреждаю – это шантаж. Ну?
Дневальные переглянулись, и один скрылся в будке.
– Вы нас неправильно поняли, господин капитан-лейтенант, – сказал другой. – Мы же не выё…ваемся…
– Не хватало еще!
– …а просто напоминаем, что могут быть неприятности. У всех.
– Ладно, кончай баланду травить, – вступил Воровский. – Открывай калитку. Вянете тут со скуки, цепляетесь к людям… Я тебя, военный, запомнил. И ты у меня тоже запомнишь это свое «стрелять буду».
– Виноват, – буркнул дневальный. – Больше не повторится. Ну честное слово, господин прапорщик.
Его напарник принес респираторную маску и неуверенно протянул ее вперед, то ли Кронштейну, то ли просто так, вообще. Психиатр маску забрал, подошел к Причеру и сказал:
– Не бойтесь, я нежно.
Действительно почти нежно, очень аккуратно натянул респиратор капеллану на физиономию, отошел на шаг, полюбовался творением своих рук и сообщил:
– Ну и рожа! Никогда бы не подумал, что священник.
Причер счел за лучшее промолчать. Дышать в респираторе было трудновато, не то что в «наморднике» пехотной натовской выживалки. Капеллан подумал, что, может быть, мусорные баки у русских и отменные, но фильтры им явно не удаются.
У Кронштейна и Воровского маски были с собой, в карманах. Причер русских от души пожалел – все-таки большая часть их службы проходила либо в закрытых помещениях с принудительной фильтрацией воздуха, либо с такой вот неудобной штуковиной на лице. Тут поневоле запьешь. Он вспомнил «снюхавшегося» русского batiushku и помолился за него. «Безумный мир, бьющий в первую очередь именно по священникам… Наверное, это знак. Напрасно земляне сюда влезли, да еще и так нагло, железным сапогом. Что же здесь будет со мной? Справлюсь ли? Откроются ли мне тайны планеты, тайны, порождающие чудеса, и выстою ли я перед лицом этих тайн? Укрепи, Всевышний, раба своего…»
– Обувь почистить не забудьте, господа, – напутствовал их дневальный. – Пожалуйста.
– Сюда, Причер, – позвал Кронштейн, подходя к какому-то ящику, в котором не без труда угадывалась механическая щетка, правда, навороченная дальше некуда, вроде тех, что ставят в переходных тамбурах орбитальных шаттлов. – Вставайте на этот коврик и ботинки суйте по одному вон в ту дырку. Больно не будет. Чистую ногу – на другой коврик. Ага, правильно.
– Прямо как на шаттле, – сказал Причер.
– Так оттуда и позаимствовали. Наша штатная была еще лучше, удобнее, только на нее полгода назад бронетранспортер случайно упал. Хорошо, летуны мужчины пьющие, к казенному имуществу относятся философски, без пиетета.
– А к чему такие строгости? У нас даже на входе в штаб ничего подобного нет…
– И у кого зенитную батарею ржавка сгрызла? Так-то, Причер. Давайте сюда, руки мыть. Я понимаю, у НАТО на складах зенитных батарей много…
– Только на Кляксу их возить далеко и накладно, – заключил Причер, обрабатывая руки. – Ладно, не тратьте попусту сарказм. Надеюсь, чтобы попасть на борт «Тревоги», мне не придется через какую-нибудь камеру сгорания проходить?
– Нет, что вы, там просто бактерицидная лампа.
– Это та, после которой две недели перхоть по всему телу, особенно ниже пояса?
– Мы же не будем раздеваться… Так, Майкл, готовы.
– Тогда за мной! – скомандовал Воровский. – И хватит демократии. Патрулям не отвечать, незнакомых встречных не приветствовать. Сам разберусь. Всех арестую на хрен. Задолбали наглеть, дети ржавчины. Ну, левой!
– Может, тебе еще песню изобразить? – поинтересовался Кронштейн. – У нас со святым отцом крепко спитый дуэт. А ну-ка, Причер, вспомните, как вас в училище дрючили…
И на весь порт немузыкально рявкнул:
– One mad girl from Sascartoon!..
– One mad girl from Sascartoon! – подхватил капеллан. Он действительно вспомнил, как это было в училище. Нормально было. Давно только.
– Да тихо вы! – умоляюще крикнул прапорщик.
– Eat her out with a silver spoon!!!9 – радостно заключил психиатр. – Слушай, прапор, а хочешь, мы строевым пройдемся? Два капитана, блин… Ишь, раскомандовался, коп поганый!
– Спасибо, обойдусь. И не надо обгладывать мою солдатскую косточку, – попросил Воровский серьезно, устремляясь вперед. – На ней и так мяса почти не осталось.
– Писатель! – с уважением прогудел Кронштейн сквозь маску, оборачиваясь к Причеру. – Во как метафорами шпарит!
– Секундочку, – попросил капеллан. – У меня уже окончательно ум за разум заехал. Давайте расставим все по полочкам. Есть прапорщик Воровский, да? Пехотный воррэнт-офицер в вашей сугубо флотской организации, что уже само по себе бред. К тому же, насколько я понял, начальник портовой гауптвахты. Это из серии «час от часу не легче». А по совместительству он еще и писатель. Надеюсь, известный? Культовый? Эйб, объясните как профессионал – я рехнулся или надвигается делириум тременс? А может, вы просто надо мной издеваетесь? Так и скажите, я не гордый, посмеемся вместе.
– Майкл! – крикнул психиатр вырвавшемуся далеко вперед Воровскому. – Он не верит, что ты писатель!
– Подумаешь! Я сам не верю! – отозвался Воровский.
– Майкл – военный писатель, – непонятно объяснил Кронштейн. – Был раньше полицейский, но там за это мало платили.
– Кажется, у меня травит респиратор, – уныло сообщил Причер.
– Ну-ка, стойте, – распорядился Кронштейн. Он придирчиво осмотрел маску капеллана, подергал ее туда-сюда и спросил с не очень-то приятной чисто психиатрической интонацией: – А почему вы так думаете?
– Потому что я совершенно косой. Все, что я наблюдаю вокруг себя – контейнеры вот, погрузчики, – блестит. Под ногами бетон удивительно чистый, прямо-таки стерильный. На столбах ни одной перегоревшей лампочки, – доложил Причер с деланным спокойствием. – А прапорщик Воровский служил писателем в полиции, но там ему за это мало платили, и он нанялся писателем на внеземную базу… О-ох, человече, против вина не показывай себя храбрым, ибо многих погубило вино!
– Водки хотите? – участливо спросил Кронштейн. – Немного осталось, как раз на поправку душевного здоровья.
– Хочу, – согласился капеллан тоскливо.
– Я не знаю, как у вас… Майкл, погоди, не спеши! – попросил Кронштейн, доставая флягу. – А у нас в Империи каждая организация прикармливает себе писателей. Конечно, должностей таких нет. Но писатели – есть. Если отбросить груз стереотипов, не так уж глупо это. Писатель должен знать предмет, о котором сообщает публике. Вы представьте, какой будет ужас, если, например, детективы начнут придумывать тоскующие от безделья домохозяйки! Кто станет читать такую муть? Что может написать, допустим, историк о трудовых буднях простых русских террористов? Или специалист по паукам – о войне эльфов с орками? Было время, я слышал, когда палеонтолог мог запросто соорудить книжку о межзвездных полетах и она становилась бестселлером. Нет уж, спасибо, больше мы такого не кушаем.
Причер так жадно присосался к фляге, будто там была не водка, а пресловутый креатин после официального признания его эликсиром жизни.
– Научились! – одобрил Кронштейн. – Ну, пойдемте. И не пугайтесь. Чистота у нас действительно непревзойденная, только ничего удивительного в этом нет – порт все-таки. Мореманов хлебом не корми, дай медяшку надраить. Условный рефлекс, иначе ржавеет все моментально – вода же рядом. А тут водичка не то что земная, она хоть дурью испаряется, а коррозионные свойства у нее ого-го! Кислота, блин. На «Тревогу» поднимемся, вы вообще обалдеете, там можно палубу вместо операционного стола использовать. То есть не хотелось бы, конечно, – я так, для примера.
