Андрей Альтанов - Зона Посещения. Тропами теней
– Что?! Некомпетентность? Факты? О каких фактах вы тут распыляетесь?! – Профессор Владислав Федорович вскочил со своего кресла. – Хоть одна видеосъемка, хоть одна фотография документально подтвердила хотя бы факт «блуждающих теней»? Или вы в своей традиционной манере начнете утверждать, что человеческий глаз способен фиксировать больше, чем кинофотопленка?
Довольный Стас еще раз улыбнулся и надел на лицо суровую маску. Его оппонент сам себя подвел к краю той ямы, которую последний год копал для Стаса. Заведуя отделом здравоохранения при институте, Владислав целенаправленно скрывал статистику по фактам прогрессирующих случаев хронических заболеваний у многотысячного рабочего персонала разработки Зоны. Для сокрытия этого факта он перевел программу «свежая кровь» в более жесткий режим. В результате любой рабочий добывающих бригад трудился в карантинной зоне не более трех месяцев и больше не имел права участвовать в разработке шестой аномальной. Возможно, он это делал и без злого умысла, элементарно боялся, находясь на шаткой и не особо престижной должности, засветить столь неприятный факт. Но Стасу на это было начхать, он уже твердо решил уничтожить своего оппонента и напомнить всем присутствующим, кто в этом доме хозяин.
– Я говорю о тех фактах, Владислав Федорович, которые у вас хватило наглости скрывать! Скрывать от целой страны, скрывать от ее руководства и рабочего класса! Моя специальная группа выявила главную цель созданной вами программы, якобы направленной на заботу о здоровье советских граждан. Тех граждан, которые своим трудом возвеличивают нашу страну! Или вы думали, что, переведя кадровую программу в более жесткий режим, вам удастся избежать наказания за свою халатность и безответственность?!
Профессор Владислав Федорович поморщился и почернел лицом, его руки затряслись. Пожилой мужчина пару раз обернулся, пытаясь найти в зале то ли какого-то конкретного человека, то ли ожидая элементарной поддержки своих коллег, но, не найдя искомого, он обреченно осел в свое кресло. После долгой паузы в полной звенящей тишине зал буквально взорвался. Поднялся возмущенный гомон, все присутствующие кидали недоуменные взгляды то на директора филиала, то на его научного оппонента. И, перекрывая весь этот шум, академик Михель продолжал изливать обвинения в адрес своего врага. Чеканя с трибуны каждое слово, он словно забивал гвозди в крышку гроба Лиманова.
– Не в расстройствах психики дело – это нельзя «пощупать». Но вы прекрасно знали про реальные болезни. У вас на руках были реальные диагнозы, рентгены, анализы, в конце концов. Рентгеновские снимки-то можно пощупать? А, мягко говоря, повышенный процент смертности среди бывших рабочих – что это, мои фантазии? Моя группа отследила дальнейшую судьбу тех, кто был вами цинично списан после работы в карантинной зоне. Вы не в курсе, что из массы рабочих самых первых групп двадцать пять процентов уже скончались, еще двадцать пять находятся при смерти, а все остальные страдают от разного рода неизлечимых хронических заболеваний, которых у них никогда прежде не было?! И далеко ходить не надо! Посмотрите, что случилось со всеми вами – с теми, кто уже достаточно долго занимается исследованиями у самой грани преломления. Как это повлияло на ваше личное здоровье? И даже я, всю жизнь не имеющий проблем со зрением, за каких-то два года практически потерял его и вынужден носить не одну пару очков! И эти факты, находясь на своей ответственной должности, скрывали именно вы, Владислав Федорович! Скрывали целенаправленно! Вот только с какой целью?!
Шум в зале достиг критической отметки. Присутствующие бурно обсуждали услышанное. Кто-то разводил руками, кто-то одобрительно кивал, соглашаясь со словами директора, а многие просто негодовали, решив, что их разного рода болезни и недомогания есть результат воздействия до сих пор скрываемого опасного фактора Зоны.
Стас продолжал хмурить брови, но в душе он улыбался во все свои тридцать два. В любом случае дело сделано, и козлом отпущения ему уже не быть. Но к словам нужно было добавить еще аргументов и еще информации, чтобы своим докладом он не только избавился от опасного оппонента, но еще и немного продвинул свою научную теорию, заслуженно называемую нетрадиционной. И последние слова директору приходилось буквально выкрикивать, чтобы пробиться через весь этот шум в зале. Конечно, мало кто уже на его слова обращал внимание, но Стас понимал, что эту информацию он должен донести всего лишь до единственного человека. Того, который сидит в седьмом ряду с краю, сидит абсолютно спокойно на фоне шевелящейся и шумящей аудитории, сидит и с выражением рыжего кирпича на морде что-то фиксирует в свой маленький блокнотик.
– А теперь ответьте, где те многочисленные отчеты покойного Аркадия Павловича, в которых шла речь о так называемой «зонной чуме»?! Куда они пропали?! Я лишь чудом нашел их старые, не уничтоженные вами копии! Уже в них он говорил о многочисленных фактах перерастания безосновательных страхов и ночных кошмаров в серьезные психические заболевания! Именно в этих отчетах он описывал факты необъяснимого истощения организмов рабочих, именно там он приводил статистику по огромнейшему проценту раковых и других неизлечимых заболеваний! И я не удивлюсь, если скоро станет известно, что к тому несчастному случаю у границы преломления, в результате которого и погиб Аркадий Павлович, вы имеете прямое отношение. Я обнаружил полевые архивы Аркадия и его личный дневник. И оказалось, что он со своим ассистентом погиб на следующий день после того, как лично вам в руки отдал свой отчет!..
Шум в зале давно перевалил за критическую отметку. Больше Стаса никто не слушал. Продвигать сейчас свою теорию было абсолютно бессмысленно. Толпа орала и бесновалась. Люди негодовали, спорили и портили друг другу пиджаки и рубахи. Волна была запущена, дальше здесь делать было нечего. Довольный собой академик Михель поднял солидную стопку листов своего отчета, стукнул пару раз торцом пачки о плоскую лакированную поверхность трибуны и молча вышел через боковую дверь в коридор. Всю дальнейшую работу за него сделают его многочисленные коллеги.
Насвистывая веселую песенку, Стас поднялся на второй этаж корпуса и по пустующему центральному проходу отправился в свой личный кабинет. И когда директор филиала обогнул угол и вышел из просторного коридора на площадку, где красовались дубовые лакированные двери кабинетов высшего руководства института, он нос к носу столкнулся с тем самым человеком из зала. У двери кабинета директора, сложив руки за спиной, стоял человек, которого Станислав определил как представителя «центра». Шустрый зрелый мужчина, видимо, поднялся по лестнице с противоположной стороны корпуса и опередил академика. Сейчас, по идее, должна была состояться интересная и увлекательная беседа.
Директор филиала отпустил в полет свою фантазию и за те несколько секунд, пока он подходил к гостю, уже успел нарисовать в своих мыслях несколько помпезных картин. Стасу почему-то казалось, что сейчас представитель управленческой верхушки выразит ему благодарность, похвалит за проделанную работу, восхитится тем, что негодяя Лиманова вывели на чистую воду, и чуть ли не повесит ему на грудь только что отштампованную медаль.
– Добрый день, вы ко мне? И по какому же вопросу? – излишне наигранно Стас первым начал беседу.
– А вот этого не надо, – холодные стальные нотки в голосе незнакомца сквозили какой-то неприкрытой злобой, – вас наверняка предупредил наш общий знакомый, и я думаю, вы знаете, кто я такой.
– Ну, допустим, я догадываюсь… – От тона собеседника все радужное настроение Стаса вдруг сошло на нет.
– Вот и здорово, тогда вы понимаете, что мне нет нужды представляться, а у вас даже права нет задавать мне какие-либо вопросы.
Директор филиала даже рот открыл от столь неожиданного поворота, настолько его поразила надменность «инквизитора». И главное – чем именно он, самый известный человек на многие сотни километров вокруг, мог заслужить такое к себе отношение? Что он сделал неправильно, где ошибся в своих стратегических расчетах?
– Чтобы вы не сильно перегружали свои и без того иссушенные академические извилины, я сам расставлю точки над всеми нашими «Е». – Человек из центра продолжил свою гавкающую и плюющую презрением речь. – Сразу поздравляю вас со своего рода победой. Спутали вы нам все планы своей выходкой, обскакали этого полудурка Лиманова буквально на самом финише.
Человек медленно поднял свои грубые ручищи и так же демонстративно медленно поаплодировал академику.
– Прошу прощения… – До Стаса все еще не доходило, о чем говорит этот суровый дядька.
– Ну как же! – Грозное лицо собеседника на секунду превратилось в ехидную физиономию. – У вас получилось полностью потопить его, прежде чем он потопил вас. Профессор Лиманов должен был выступать следующим и планировал вас попросту уничтожить и как директора столь престижного заведения, и как советского ученого.
