Борис Царегородцев - Время больших побед
Нам за такие кадры надо «Оскара» давать! Лунин после торпедирования линкора и эсминца сразу пошел на базу, чтобы, не дай бог, что-то не случилось с такими кадрами, – задержись он тут, их срочно надо было доставить вначале на базу, а потом уж в Москву. А немцы на всех частотах взывали о помощи. Но подводная лодка «Морской волк» заглушала эти передачи, не оставляя надежды на помощь. Кроме того, на все подлодки передали приказ – «Шарнхорст» пока не трогать.
Адмирал Отто Шнивинд, командующий группой ВМС «Север», оставался на мостике тонущего флагмана своей разбитой эскадры, не захотел его покидать, как ни уговаривали офицеры его штаба. Он понимал, что его карьере пришел крах и лучше погибнуть с честью, стоя на мостике своего корабля, чем быть изгнанным с позором и облаянным незаслуженно этим бесноватым ефрейтором, возомнившим себя великим полководцем. Но это в лучшем случае, а то можно оказаться и у стенки с повязкой на глазах. И кто его разбил, ну конечно же не русские, как могут русские вот так взять и уничтожить, казалось бы, непобедимую эскадру. Естественно, это англичане с их подводными лодками устроили засаду на его корабли. «У русских не может быть таких мощных торпед. Точно англичане, только они могли создать торпеды, начиненные не менее чем тонной взрывчатки. Ведь воздушная разведка обнаружила именно английскую подлодку, значит, и рядом с нами тоже англичане. Если бы не эти торпеды, а может, это были мины, установленные у нас под днищем? Так как первые взрывы происходили под килем, а не у борта. Так, значит, это английские коммандос проникли к нам на базу и прикрепили к днищу магнитные мины, и никто этого не обнаружил. А эти хвостатые снаряды, которые поразили и вывели из строя корабли сопровождения, они чем-то напоминают наши секретные разработки, о чем рассказывал мой хороший приятель, командующий флотилией сторожевых катеров по охране острова Узедом, где находятся секретные заводы и полигоны для испытаний секретных вооружений. Он рассказывал о каких-то летающих снарядах «Физелер-103», проходивших там испытания. Мы, значит, только испытываем, а кто-то уже применяет. Это тоже все указывает в первую очередь на англичан. Ну кто еще мог эти снаряды применить».
Размышления адмирала прервались вместе с перевернувшимся вверх килем линкором.
«Хиппер» уходил все дальше и дальше на запад, он получил торпеду и ракету, потеряв энергоустановку правого борта. Да, им крупно повезло, что оба попадания были почти в одно и то же место. Теперь крейсер не мог дать более двадцати узлов, да и крен все увеличивался из-за повреждений. Со всеми повреждениями, полученными крейсером, аварийные партии пока не могли справиться. Командир крейсера капитан первого ранга Ганс Хартманн надеялся довести свой корабль до базы. Ему еще повезло, его корабль мог двигаться, не как другие, которые превратились в беспомощные цели, качающиеся на волнах и ждущие, когда их потопят. Но вот кто эту засаду устроил, русские или англичане? И что-то с радио связью, никак не можем связаться с базой, да ни с кем не можем, стоит один шум на всех частотах. Надо быстрей уходить, пока не торпедировали, как флагмана, который на глазах верхних боевых постов перевернулся вверх килем после попаданий нескольких торпед сразу. Ганс Хартманн зря надеялся, что ему удастся уйти, он и не предполагал, что его курс ведет прямо под торпеды С-101 капитана третьего ранга Егорова. Получив еще три штуки в борт, крейсер такого издевательства на свою конструкцию не выдержал и, также потеряв устойчивость, перевернулся, продержавшись еще какое-то время на поверхности, пошел на дно. Все шнелльботы были переполнены спасенными, вокруг плавали плоты, за которые разгорались нешуточные баталии, кроме того, в воде плавало много трупов: люди замерзли, холодная вода доделала то, что не смогли торпеды и ракеты русских подлодок.
– Михаил Петрович, надо связаться со штабом и обрисовать обстановку, попросим выслать сюда эсминцы и поддержку с воздуха, на случай если немцы вышлют авиацию и сами попытаются уничтожить свои корабли, и пусть они разгонят эту мелочь, пора им домой.
– Товарищ адмирал, вы что, все же надеетесь захватить линкор или другой какой-то корабль? Вот, например, крейсер «Нюрнберг» в нашем времени нам достался по репарации и получил имя «Адмирал Макаров». Он сейчас также стоит без хода, получив одну ракету. По всей видимости, получил повреждения не такие сильные, и немцы пытаются его спасти. Похоже, с пожарами они понемногу справляются, он не так сильно горит. Эвакуировать экипаж тоже не пытались, значит, может и ход дать.
– Можно попытаться захватить крейсер. Так у нас тут стоят линкор «Шарнхорст», крейсер и три эсминца, из них ход могут дать крейсер и, может быть, один из эсминцев. Так?
– Да, так.
– Раз так, давайте предъявим ультиматум, пусть спускают флаги, будем в плен брать.
– Приказ на С-56 Щедрину – занять позицию напротив крейсера, на С-102 Городничему – взять под прицел эсминец на правом траверзе линкора. Занять позицию так, чтобы не попасть в линкор, если будет дана команда стрелять. Это у нас будет наглядный пример, если фрицы проигнорируют ультиматум. После отказа сразу взрываем его.
– Ну, ты, Михаил Петрович, психолог. Хочешь взять их на испуг.
– Так у нас хорошие учителя были, товарищ полковник.
– И кто же они?
– Так они и были, когда безоружные суда расстреливали, не боясь ответного удара.
Я, правда, намекал на методы НКВД.
– Леня Ухов, давай посылай ультиматум о сдаче кораблей на частотах немецких радиостанций. И подбери словечки поубедительней. Пономарёв, ответ из штаба флота пришел?
– Да, товарищ командир.
– Так чего молчишь. Давай зачитывай.
– Инициативу одобряем, приказ кораблям дан. Самолеты высылаются, при подлете свяжутся. Обстановку объясните сами.
– Корабли часов через пять подойдут, и что дальше?
– Допустим, немцы сдали свои корабли, а кто тогда их потащит? Нам что, неделю их караулить, пока прибудут буксиры? Немцы нам такой возможности не дадут, уже через сутки здесь соберутся все подлодки одиннадцатой флотилии в придачу к пятому воздушному флоту.
– Вот и я об этом, Сан Саныч, что такой же фокус, как в Карском море, у нас здесь не пройдет. Линкор стоит почти на прямом киле, его артиллерия в полном порядке, эсминцы он к себе не подпустит, расстреляет к чертовой матери. Кроме того, они рассчитывают, что «Нюрнберг» даст ход.
– Тащ капитан первого ранга, один эсминец не справился с повреждениями, теперь погружается в воду, – доложил акустик.
– Который из трех?
– Тот, что был на правом траверзе линкора.
– А, это тот, что без кормы, а не он ли в прицеле у С-102?
– Так точно, у нее, но она начала движение. Меняет позицию.
– Леня, ответ от командира линкора Хаффамира получен или молчит?
– Молчит, товарищ командир.
– Скоро там С-102 займет позицию?
– Минут через десять должна выйти на линию удара, – доложил акустик.
– Как только встанет на позицию, доложить.
Капитан первого ранга Фридрих Хаффамир – командир линейного корабля «Шарнхорст» – еще недавно смеялся над полученной за несколько минут до катастрофы, как показалось всем, идиотской радиограммой, вначале принятой за шутку, поскольку предлагалось идти сдавать корабли русским. Ну и юмор у англичан. Адмирал предупреждал, что воздушная разведка обнаружила английские подводные лодки.
Теперь он не смеялся, понимал, что свой корабль ему не спасти. «Сам по себе корабль еще мог драться. Но вот с кем? Видимого противника в радиусе двадцати миль не наблюдалось, а угрозу из-под воды отвести было нечем. Все эсминцы или потоплены, или бесполезными корытами дрейфовали недалеко от линкора. Сторожевые катера переполнены спасенными и в связи с этим небоеспособны, кроме того, часть из них уже ушла к берегам Норвегии, чтобы высадить этих бедолаг. Некогда мощная эскадра за каких-то двадцать минут перестала существовать. Линкор «Тирпиц» вначале получил два попадания с левого борта, даже не знаю, это были торпеды или мины. Взрывы происходили под самим линкором, а не у борта, как будто линкор попал на минное поле. А вот в нас попала торпеда, но нас спас броневой пояс. Повреждения получили минимальные, на нашу боеспособность они не повлияли. Почти одновременно с нами был поражен торпедой Z-30, который спустя некоторое время затонул. И сразу после попадания в эсминец был торпедирован «Хиппер», который застыл из-за остановки турбин. Можно подумать, что английская или русская подлодка выставила мины прямо на пути эскадры. Но здесь глубоко. Значит, они, кто бы там ни были, определили курс кораблей и выставляли мины без якорей прямо перед кораблями после того, как прошел головной отряд во главе с «Нюрнбергом».
После повреждения флагмана я получил приказ от адмирала Шнивинда продолжать операцию. Даже с такими силами, что оставались у нас, спасти свой конвой при встрече с нами у русских шансов не было. Однако через несколько минут мой корабль либо попал на мины, либо очень мощная торпеда чуть не оторвала ему корму. Следующий взрыв произошел под «Тирпицем», уже развернувшимся на обратный курс. Он еще кое-как мог двигаться, в отличие от нас, но было видно, что он получил тяжелейшие повреждения. Еще оставалась надежда спасти корабли, так как «Хиппер» с повреждениями справился, да и «Нюрнберг» с эсминцами возвращался. Оба этих крейсера могли взять на буксир поврежденные линкоры и попытаться отбуксировать нас до ближайшей базы. Но тут был торпедирован эсминец из сопровождения «Нюрнберга». Значит, в этой засаде не менее пяти-шести подводных лодок. А потом началось совсем что-то невообразимое, на корабли спикировали какие-то снаряды, и все оставшиеся корабли были выведены из строя. «Тирпиц» получил несколько торпед в борт, перевернулся и ушел на дно. За ним последовал Z-25. Хартманн решил удрать, его крейсер хоть и был поражен этим дьявольским снарядом, но еще мог передвигаться, но далеко не ушел. Теперь вот опять – приняли новую радиограмму. В ней говорилось о немедленной сдаче кораблей. В противном случае будем кормить рыб, а вода холодная, и максимум, что мы успеем сделать, прежде чем пойдем на дно, – это провести всем экипажем десятиминутные водные процедуры. И опять эта подпись под текстом «Командир подводной лодки «Морской волк» Ламипет». Принимать радиограммы мы можем, а передать не получается. Как доложил начальник связи – стоит сплошной шум и треск».
