Сергей Мусаниф - Имперская трилогия (Трилогия)

Клозе по собственному опыту знал, что с флотскими по-другому нельзя. Или ты их начальник и можешь дрючить их и в хвост и в гриву, либо ты никто, звать тебя никак и ты скромно стоишь в стороне, утирая сопли грязной тряпкой.

– Так пусть болван отзовет истребители и развернет станцию! – заорал Клозе. – Мне что, элементарным вещам вас учить надо?

– Я уже отдал подобный приказ…

– Если Роллинс выживет, я его лично расстреляю, – пообещал Клозе. – Такие вещи командир должен делать сам, без советчиков со стороны.

– Роллинс – не боевой адмирал.

– Тогда какого хрена он делал на МКК во время войны?! Продукты в холодильниках подсчитывал?

Адмирал Круз промолчал. Последние вопросы Клозе ответов не требовали.

– На МКК есть толковые военные? – спросил Клозе на полтона ниже.

– Контр-адмирал Такамото.

– Отстраните Роллинса от командования, пока он еще чего-нибудь не натворил, – сказал Клозе. – Это приказ.

– Да, сэр.

Клозе в сердцах вырубил связь.

– Уроды, – сказал он. – Такие же, как тарги, только страшные.

Идиотизм ситуации состоял в том, что пилоты вылетевших с «Зевса» истребителей сами не знали, что им делать. Бросаться в атаку на линкоры было, мягко говоря, не самым разумным выбором, а весь «комариный флот» таргов был уничтожен во время тарана. Пилоты понимали, что только мешают своим стрелкам вести огонь, поэтому быстро рассосались по сторонам и расположились между станцией и планетой.

На помощь «Зевсу» уже шли дредноут «Герцогиня Клара» и три крейсера. Они добирались с другой стороны планеты и должны были прибыть на место в течение сорока минут.

Контр-адмирал Роллинс сдал командование контр-адмиралу Такамото, и станция совершила разворот вокруг своей оси при помощи маневровых двигателей. Таким образом поврежденные сектора были выведены из-под огня, и Дойл уставился на плавающую под ним планету, над которой висело полторы сотни «игрек-крылов». Получив небольшую передышку, Конан решил озаботиться вопросами собственного выживания.

Встав с кресла, он открыл металлический шкаф, составляющий единое целое со стеной, и потратил шесть с половиной минут на надевание боевого скафандра, на тридцать секунд не уложившись в норматив.

Кроме скафандра в шкафу стояло индивидуальное оружие Дойла – тяжелый штурмовой карабин «смерч-28». Хреновина была предназначена к применению только людьми в боевых скафандрах с усиленным экзоскелетом, ибо в снаряженном состоянии весила сто двадцать три килограмма.

Каждому бомбардиру «смерч» полагался по штатному расписанию на случай абордажа. Дойл никогда не слышал об абордаже в космических боях и искренне надеялся, что хреновина ему не пригодится. Зато скафандр мог оказаться очень полезным на тот случай, если в коридорах станции стоит вакуум. Ведь где-то неподалеку в корпусе есть пробоина, и Дойл не может знать, какого она размера и на какой стадии находится ее ремонт.

Дойл вернулся в кресло, которое не стало комфортнее от надетого бомбардиром боевого костюма, и чуть не сломал джойстик управления огнем, на мгновение забыв про сервоприводы, увеличивающие силу Дойла в семь с половиной раз.

Крупные корабли таргов больше не лезли в ближний бой, обмениваясь ударами с относительно безопасной дистанции. После разворота МКК преимущество, которое тарги получили в результате тарана, сошло на нуль.

Как имперцы и полагали, МКК в действии оказалась страшной боевой единицей.

– Я начинаю думать, что на этот раз мы отобьемся, – сказал Винсент.

Клозе закурил сигарету, не отрывая взгляда от монитора с тактической информацией.

– Может быть, – сказал он. – По крайней мере мне очень бы хотелось в это верить, но…

– Что «но»?

– Почему-то мне кажется, что все не может пройти так легко.

Пока «Зевс» разбирался с собственными проблемами, шестнадцать кораблей таргов ударили по орбитальному щиту в районе Северного полюса планеты. Прежде чем атака была отбита и тарги отошли на безопасное расстояние, оборона планеты не досчиталась двух космических батарей внешнего слоя защиты.

Корабли таргов висели в дрейфе в зоне видимости, но вне досягаемости имперского оружия, и ничего не предпринимали.

– Я вижу какие-то намеки на стратегию, – сказал Клозе. Интересно, что сейчас творится на Марсе, подумал он.

Куча адмиралов собралась в ситуационном зале, и каждый пытается навязать другим свое видение ситуации. И при этом от них ровным счетом ничего не зависит. Штаб планетарной обороны находится на глубине трех километров от поверхности Великого Китая и руководит защитой планеты самостоятельно, оценивая ситуацию на месте. Решения генштаба носят для него чисто рекомендательный характер.

Лучше уж торчать здесь и просто наблюдать. Винсент в космических боях ничего не понимает, не пытается строить из себя аса тактики и гения стратегии и по большей части молчит. Думать не мешает.

Пожалуй, пора известить Юлия о происходящем. Битва за планету способна затянуться на несколько часов, а то и дней, и император может обидеться, если его не поставят в известность.

Клозе вздохнул и потянулся к аппарату прямой связи со своим сюзереном.

– Ты ничем не занят?

– У меня личная встреча с главой земельного комитета, – сказал Юлий. – А что?

– Да мы тут вроде как воюем немного, – сказал Клоза и вкратце изложил происходящее вокруг Великого Китая.

– Понятно, – сказал Юлий. – Спасибо, что сообщил. Держи меня в курсе.

– Буду, – пообещал Клозе.

Следующий удар тарги нанесли в районе Южного полюса и снова быстро отошли, разменяв одну батарею на два корабля.

Клозе еще раз уточнил данные и обнаружил, что тарги наносят удары по наиболее хорошо защищенным секторам обороны. И после атак их корабли никуда не девались, а ложились в дрейф на расстоянии, с которого могли перейти в атаку за считанные минуты.

– Они нас как будто выманивают, – пробормотал Клозе. – Но это глупо, потому что из обороны мы не выйдем. Выходить нечем.

Логику действий противника он все еще не понял, и это приводило его в бешенство.

«Герцогиня Клара» и три крейсера ее сопровождения, совершавшие свои маневры внутри сферы планетарной обороны, вышли на свои позиции рядом с «Зевсом» и включились в перестрелку – впрочем, не добавив ей эффективности. Торпеды обе стороны сжигали заградительным огнем, а импульсы и плазма на таком расстоянии особого вреда причинить не могли.